то именно в этот момент становиться совершенно не страшно, появляется мухоморный задор, и я как бы проваливаюсь в блаженную дрёму. Другие наоборот напуганы. Возможно, они читали сказку про семерых козлят и знают, что такое драться в данном составе против одиннадцати человек. Никто не хочет показывать, что струсил. Эти люди скорее умрут, чем отступят. В этом их великая сила, к которой я прильнул, стремясь стать большим, нежели я есть. Обыватели по сравнению с ними просто люди, сделанные из манной каши, тогда как националисты - это пассионарная сила. Они готовы стоять за свои убеждения до последней капли крови, поэтому мне уже давно плевать на то, любят ли они Гитлера, кто из них националист, а кто национал-социалист, кто поддерживает III Рейх, а кто Союз.
Мне плевать. Это дела семидесятилетней давности, не имеющие к нам никакого отношения. Зато в моих друзьях есть суровая северная сила, то, что давно пора заносить в красную книгу. Подчиняясь здравому расчёту Слава, долго размышляя, говорит:
- Отходим. Иначе нас здесь всех положат.
На следующий день ранним утром мы со Славой пришли в квартиру к Фитилю. Друг был зол, как тысяча пьяных скинхедов, поэтому разговор предстоял жёсткий.
- Фитиль, ты нас кинул. Ты обещал, что приведешь бойцов. А потом даже на звонки не отвечал. На черта тогда нужна партия, если она не может даже защитить своих членов? Как делать с такими людьми революцию?
Фитиль морщится, как начищенный кафель на его мещанской кухоньке:
- Какую ещё революцию?
- Такую. Национал-социалистическую. Чтобы русскому народу землю и справедливость, а врагам мыло и верёвку.
Фитиль деловито, как буржуа средней руки, разливает чай из фарфорового чайника. На окнах милые китайские занавески, не хватает только запаха свежевыпеченной сдобы, чтобы решить, что Фитиль стал заботливой домохозяйкой. Когда лидер заговорил, в моей груди заскрёбся степной волк:
- Ты ещё в это веришь? Революция придет нескоро, через десятилетия. Но скорей всего ее вообще не будет. Русские хотят эволюции, демократического развития, а не суровых перемен и голодных времен. Понимаешь, они этим наелись, им нужен закон. Мы пока что должны готовиться не к революции, а к перевороту, в ходе которого захватим власть. А для того, чтобы наш переворот был поддержан, мы должны быть известны, уважаемы. Респектабельны.
- Очнись! Кому ты нужен во времена, когда только деньги имеют значения? Как ты хочешь осуществить этот переворот? Собрать пятьдесят человек, которые ходят на твои митинги, и бросить их, приведя их маршем на столицу, на штурм белого дома?
Фитиль не смущён:
- Нужно купить себе бронежилет, оружие, прочую экипировку и тренироваться, уметь ими владеть. Обзавестись связями, надёжными друзьями. Национальный бунт произойдет, но это будет не бунт русских, а бунт неруси. И произойдет он не на окраинах, где вспыхивают местечковые сабантуи, в ходе которых калечат пару кавказцев и сажают в тюрьму пару русских, нет. Решаться всё будет в Москве, с учетом современной миграции она рано или поздно рванёт. Скорей всего при жизни ещё нашего поколения. Огромная масса преступников, этнических анклавов, районов, где проживают национальные компактные группировки, социальная разруха, организованные преступные группировки. Всё это приведет к бунту - к тёмному, чёрному бунту. В Москве, где уже больше десяти процентов населения, будет настоящая война. Будет голод, будет неразбериха и суматоха. Правительство не сможет дать овощам порядок и стабильность, о которых она много раз говорила. И тут я вижу лишь единственный шанс для национальной революции - это сплочённые отряды националистического толка, которые смогут, наплевав на всю свою ненависть к овощам, взять их под защиту. Отсюда профит в виде уважения, снабжения, поддержки, новых бойцов и простого мяса. Если начнётся настоящая война в Москве, то с учетом многонациональности России для неё это будет фатально. Вот тот вариант, по которому мы можем взять власть. Поэтому все сегодняшние взрывы, убийства, нападения - это поступок без соответствующего ему места. Что толку в том, чтобы вырыть новый колодец в оазисе, где люди и так не страдают от жажды? А вот если сделать это в пустыне, где все изнывают от зноя, ты станешь героем. Ждите момента парни, тренируйтесь, получайте образование, связи, деньги. Не рискуйте своими жизнями и тюрьмой, выходя на бессмысленные акции.
Слава говорит:
- Я тебе не верю. Ты врёшь. Ты сам не веришь в то, что говоришь.
Фитиль разводит руками:
- Пойми, люди устали от революций, им хочется эволюции. Постепенного развития, националисты должны подстроиться под эту ситуацию.
Если ты говоришь шестнадцатилетнему подростку о необходимости эволюции, а не революции, то рискуешь тут же получить в щи. Хорошо, что Славе было уже восемнадцать, иначе всё кончилось бы именно так. Фитиль продолжает говорить, а Ник смотрит на кухонные ножи. И тут, внутри уверенной речи начинающего политика я вижу, как по коридору бредёт, потягиваясь в розовой пижаме Алиса. Её рыжие волосы спутались и спящими шелковыми змеями текут на плечи. Глаза ещё не распахнулись, а тело с объёмной грудью не выпрямилось в струну.
- О, привет, народ, чем занимаетесь?
Меня поражает это как громом. Так вот о чём были слова Фитиля про квартиру! Я не хочу верить в то, что вижу. Не хочу думать о том, что Алиса живёт вместе с трусом и спит с ним в одной кровати. Я и Слава одновременно срываемся и быстро выходим из кухни, каждый по своей причине. Кто-то ошарашен предательством друга, кто-то изменой любимой. Алиса недоуменно зевнула, волочится провожать нас в коридор, который когда-то давно, наверное, при Керенском, видал лучшие времена.
- А чего не поздоровались даже? Я такую операцию ради вас мутила.
Слава молча выходит в коридор громыхнув дверью. За мной остаётся право на последнее туше. На прощанье, я громко хлестнул девушку матом посреди отклеивающихся обоев:
- Шлюха.
- Аээ? Ты пива перепил что ли?
- Хрен тебе, шалава!
Я догоняю своего друга. Когда мы спускались по лестнице, Слава зло прошипел и вспорол кулаком воздух:
- Надо же, Фитиль. Легендарный Фитиль. И он тоже стал овощем. Эпидемия! Что же, по крайне мере он держался дольше других. Его теперь тоже можно вычеркнуть из наших знакомых.
- Угу.
Слава заинтересованно смотрит на меня посреди облезлых крокодиловых стен.
- Кстати, а почему ты назвал Алису шлюхой?
Я отмахиваюсь:
- Потому что она живёт вместе с Фитилем. Потому что она с ним трахается. Потому и назвал. Вообще отвянь с расспросами, мне и так тяжело.
Слава начинает улыбаться. Чужой промах позволяет загладить собственную травму:
- Ну, ты, брат, попал впросак. Тебе повезло, что Фитиль обабился, иначе за то, что ты оскорбил его сестру, он в прежние времена убил бы тебя.
- Убил? Какую ещё сестру?
Друг поясняет:
- Фитиля. Алиса его сестра двоюродная, поэтому он и называет ее так, сестрёнка. Потому и фамилии разные, а живут они вместе. Понимаешь? Ааа! Я же тебе собирался это рассказать перед тем, как мне вломили по щам. Извини, в прямом смысле вылетело из головы. Мы через Алиску и познакомились с этим предателем. Надеюсь, хоть она останется верна идеалам. А ты влюбился в неё... ха-ха!
Я не слышу, что дальше говорит Ник, а потеряно бреду в сторону.
Улица шла по мне, ввинчиваясь в ноздри запахами пережаренной шаурмы, чебуреков, беляшей и шавермы. Кажется, что весь мир превратился в бесконечный смуглый общепит, шинкующий самсу и
