Кирюшиным, который недавно погиб?
— Да, — еле слышно и почему-то сильно побледнев, проговорила Валентина Петровна.
— Что вы об этом знаете? — «не обратив внимания» на ее испуг, жестко проговорил Андрей.
— Ничего. — Она прикрыла лицо рукой. — Извините, мне надо идти. Поговорим позже. Вот мои телефоны, — она достала из сумки и протянула ему листок, — домашний и мобильный. Или я вам сама позвоню. — Она поднялась. — До свидания.
— Подождите!
— Простите, я неважно себя чувствую. Потом, потом. — Валентина Петровна нетерпеливо махнула рукой и быстро пошла к выходу.
— А как же договор? — крикнул ей вслед Андрей.
Она оглянулась, остановилась, несколько секунд смотрела на Никитина, словно не понимая, чего он от нее хочет, пожала плечами.
— Вы же хотели составить договор.
— Не сейчас, потом. Простите. Я позвоню. — Резко повернулась и почти выбежала из кафе.
Андрей тоже поднялся. Ни он, ни Валентина Петровна ничего не успели заказать, поэтому он мог спокойно, без задержки уйти. Положил сумку Кирюшиной в портфель и вышел. Он надеялся догнать странную собеседницу, но ее нигде уже не было. Что ее могло напугать? Упоминание о муже Кирюшиной? Но ведь если она знала настоящую Елену Кирюшину, значит, скорее всего, знала и ее мужа. Значит, для нее не было секретом, что погибший любовник — не любовник, а муж. Факт его гибели ей тоже был хорошо известен. Мало того, Валентина Петровна сама об этом заговорила, объясняя, почему оказалась в квартире Кирюшиной. Странно. Да и весь разговор был странный. Зачем вообще Страхова захотела с ним встретиться? Для того только, чтобы сообщить, что Кирюшина — не Кирюшина? Для него это, конечно, очень важное сведение, но она-то рассчитывала на какую-то помощь для себя. Никакой помощи он оказать ей не успел, даже не понял, чего именно Страхова хочет. С ней обязательно нужно будет еще встретиться. Потом, попозже, когда она немного успокоится. Может, даже сегодня вечером.
В офис Андрей приехал в начале первого. Вениамин весь извелся, дожидаясь его, и тут же принялся грузить информацией по Кирюшину. Но Никитин слушал без должного интереса, чем его окончательно обидел.
— Ну а у тебя что за срочная встреча была? — кисло спросил Балаклав. — С Бородиным, что ли, пиво пил? Мог бы и мне принести баночку.
Но когда Андрей рассказал, тут же перестал дуться, пришел в непонятное возбуждение и сам, без всякой просьбы со стороны своего босса, сел за компьютер и с какой-то молниеносной скоростью застучал клавишами.
— Сейчас, сейчас, — бормотал он, — сейчас мы ее проясним. Сейчас она у нас вся как на ладони будет. Сейчас мы выведем ее на чистую воду.
И действительно, очень скоро — пусть не сейчас, но не более чем через час — перед Никитиным легла распечатка с полным досье на Страхову. Впрочем, ничего интересного не оказалось. Кроме одного: Страхова Валентина Петровна полгода назад переехала из того же города, что и странная чета Кирюшиных.
Он тут же ей позвонил и договорился о новой встрече в семь часов вечера. Она уже совершенно успокоилась, звонку Андрея обрадовалась и даже согласилась приехать в офис, при условии, что разговаривать они будут с глазу на глаз.
Но встречу со Страховой пришлось отменить. Денис, которого Никитин с утра пораньше отправил в «шпионский поход» на Юдина, позвонил в пять часов и выдал массу информации. Наблюдаемый, по словам юного Штирлица, вел себя не только подозрительно, но и весьма странно. Словно помешанный, он бродил по одному и тому же маршруту: квартира Кирюшиной, станция скорой помощи, дом убитого недавно Белякова-Кирюшина. Денис трижды проследовал за ним по этому треугольнику, и каждый раз наблюдал одну и ту же картину: заходя в подъезд Елены, Юдин боязливо озирался, входил не сразу, а некоторое время стоял на крыльце, поднимался по лестнице, все так же оглядываясь и останавливаясь, а у двери устраивал уж и вовсе какой-то безумный спектакль: не звонил, не стучал, прижимался ухом к замку и долго напряженно что-то выслушивал, затем спускался вниз и направлялся к скорой помощи. Там он, спрятавшись за деревом, стоял с полчаса, а затем шел к остановке и на троллейбусе добирался до дома Белякова. Садился на скамейку во дворе, в какой-то отрешенной задумчивости смотрел на окна — и вдруг срывался, бежал опять к остановке, возвращался домой. Но и тут не задерживался, минут через двадцать выбегал и снова пускался по своему безумному маршруту.
На четвертый круг Денис не пошел, не видя в этом никакого смысла, и, как оказалось, правильно сделал. Ему удалось разговориться с соседкой Юдина, очень словоохотливой (чтобы не сказать, болтливой) и всезнающей (чтобы не охарактеризовать это хуже) женщиной. Она и поведала Денису, что у Юдина позавчера в гостях была дама (именно так она выразилась), что вообще-то к соседу ее никто никогда не приходит, живет он замкнуто. Соседка оказалась не только словоохотливой и всезнающей, но и наблюдательной. Она в деталях описала гостью Юдина: в чем та была одета, какого цвета и фасона у нее сумочка, и даже, проявив аналитические способности, сделала вывод: эта дама абсолютно не подходит по социальному статусу ее простоватому соседу. В том, что в гостях у Юдина была Елена Кирюшина, у Андрея не осталось никаких сомнений: слишком много совпадений, как сказала бы Страхова.
Да, Страхова… Придется встречу с ней перенести, гораздо важнее встретиться с этим Юдиным. Срочно, сегодня, сейчас. Пока не опоздали. Если уже не опоздали! Что может означать его столь странное поведение? Елена говорила, что он еще более опасен, чем тот, кто назначил ей срок, но не успела пояснить, в чем именно состоит опасность. Возможно, Юдин не виноват в похищении, ничего о нем не знает и просто пытается ее найти, потому и обходит все те места, где она, по его мнению, может появиться. Но есть и другой вариант: Юдин ее похитил, убил, на этой почве сошел с ума и теперь мечется в сумасшедшей идее встретить ее снова — этакое маньячное дежавю. Оба этих варианта, конечно, крайние. И в том и в другом случае торопиться со встречей нет необходимости: в первом варианте — еще, во втором — как ни цинично это звучит, уже. Но что, если имеет место быть срединный вариант? Что, если Юдин держит Елену где-нибудь для каких-то целей? Тогда страшнее всего опоздать. Но зачем обходит места «боевой славы» в таком случае? Мало ли зачем? Вариантов тоже множество.
Встречаться сегодня, сейчас нужно по-любому. Вот только не такая это простая задача. Если он держит Кирюшину в своей квартире, то не откроет дверь. Если увез ее куда-то, ни за что не признается, разве что применить грубую силу. Если он обыкновенный сумасшедший, договориться с ним вообще будет невозможно. Но делать нечего: дальше следить за ним не имеет смысла, пора действовать. Не заручиться ли поддержкой официальных органов в лице Бородина? Нет, пока не надо. Вот если Юдин не откроет дверь, тогда другое дело.
Второй вопрос: под каким видом явиться к Юдину, кем представиться? Над этим Андрей бился со вчерашнего вечера, но ни до чего удовлетворительного не додумался. Все роли, какие он на себя примерил для этой цели, получались какими-то неубедительными. Юдин сразу же может заподозрить неладное и испугаться. А испугавшись… Но может, это самое лучшее — сразу, с порога, его испугать? Может, и не нужно ничего придумывать? Прийти и представиться (если, конечно, он дверь откроет): частный детектив Андрей Львович Никитин, в данный момент представляю интересы Кирюшиной Елены Владимировны. И посмотреть на его реакцию. Испугается — тем лучше, можно начать на него давить. Не испугается — просто поговорить. Не пойдет на контакт… Постараться на контакт вызвать, любыми способами. В общем, действовать по обстоятельствам.
Андрей позвонил Денису, попросил пока оставаться на своем «посту», взял с собой Балаклава на непредсказуемый случай (он должен был находиться в пределах слышимости условного сигнала, но не входить сразу в квартиру), и они отправились к Юдину. Тот был дома уже больше часа — видно, решил на сегодня свой бег по кругу остановить.
Все оказалось проще (и много сложней), чем Никитин себе представлял. Дверь открыл Юдин сразу, даже как-то слишком поспешно, будто ждал: вот сейчас раздастся звонок (может, и в самом деле ждал?). Лицо его было опухшим, небритым и каким-то истерзанно-усталым. Увидев Андрея, он удивился, но не слишком. Посмотрел вопросительно: кто вы и что вам нужно, — но ничего не сказал.
