— Как это?
— Я так искал возможность вновь увидеть тебя… Ты исчезла.
— Я всегда жила по тому же адресу, — сухо заметила она, — вплоть до замужества.
— Я не то хотел сказать. В то время я не мог заниматься тобой. А вот потом…
— Как это потом? А сколько лет я должна была тебя, собственно говоря, ждать?
— Не больше двух лет, необходимых для того, чтобы я окончательно осел в Нью-Йорке, открыл свою контору.
— А я? Что, предполагалось, должна была делать я в течение этих двух лет?
— Закончить свою учебу. Разве ты не этого хотела? Впрочем, я не понял, как это ты порвала со мной из-за своего призвания художника, а потом ни разу не притронулась к кисти.
— Откуда ты это знаешь?
— Я съездил повидать твоих родителей. Очень рассчитывал тебя там застать поглощенной работой еще в большей степени, чем в твоей маленькой мастерской. Ну и тогда-то они мне сообщили, что ты замужем!
— Они мне об этом никогда не говорили.
— Какое это имеет значение? В тот момент я понял, что больше никогда тебя не увижу.
— Они не дали тебе мой новый адрес?
— Нет. А зачем?
— Значит, то, что эта избирательная кампания поручена Брюсу, — чистая случайность?
— Могу тебе это подтвердить.
Черил вздохнула с облегчением. В какой-то момент она подумала, что Стефен устроил всю эту мизансцену с единственной целью найти ее. С него бы сталось.
— Ты, вероятно, был удивлен, увидев меня вчера вечером?
— Скорее да!
— Однако создалось впечатление, что ты готовился к такому совпадению.
— Я был совершенно ошеломлен. Слава Богу, что тебе надо было позвонить, так как это позволило мне выйти из моего оцепенения.
За несколько лет он благополучно стал превосходным дипломатом.
— Расскажи мне о твоей карьере. Ты действительно рассчитываешь сразу стать сенатором, минуя палату представителей? Не выставляя себя на пост губернатора? Ты мчишься без остановки.
— Не могу терять время. Я не первый и не самый молодой, поступающий таким образом.
— Ты, случайно, не метишь в президенты?
Он улыбнулся.
— Кто его знает? Только не рассказывай об этом, это пока секрет.
Она кивнула головой, несколько опешив от такого честолюбия. Он пойдет очень далеко, это совершенно очевидно. Она много слышала о нем. Упрямый студент, которого она знала, неослабно следовал той линии, которую сам себе начертал.
— А ты? — спросил он. — Когда выставляешься?
Она поджала губы.
— Не знаю.
— Мое предложение по-прежнему в силе. Если тебе нужно, чтобы я представил тебя директорам картинных галерей…
— Мне ничего не нужно. Ты прекрасно знаешь, что я больше не работаю ни в живописи, ни со скульптурой. Ты сам же это сказал!
— А чего ты ждешь, чтобы за это взяться?
Это он-то задавал такой вопрос? Она чуть было не вспылила, но вовремя спохватилась. В конце концов, она не обязана была отчитываться перед ним, а тем более по подобным вопросам. Такого рода разговор мог бы состояться у нее с мужем.
— Посмотрим, — просто сказала она.
— Кажется, ты владеешь магазинчиком?
— Да, минералов.
— А! По мне лучше так. Я в какой-то момент подумал, что ты торгуешь платьями.
— А что плохого было бы в этом?
— Для тебя? Очень плохо. По крайней мере с камушками ты остаешься в той области, которую любишь.
— Это верно, — мечтательно проговорила она, — только она очень узкая.
— Как дела у твоих детей?
— Хорошо. Кстати, а ты? У тебя есть дети?
Он помрачнел.
— Да… нет, теперь уж нет.
— Как это?
— Я развелся.
У нее не было ни малейшего желания сочувствовать ему.
— И как давно?
— Несколько лет. Тебя что, настолько интересует моя жизнь?
— Невероятно. И не только меня. Я тебя предупреждаю: журналисты набросятся на все подробности твоей частной жизни. Я полагаю, тебе уже об этом говорили?
— Конечно, во всяком случае, я к этому готовлюсь. Да. Уже давно я не вижусь ни с женой, ни с детьми. Это похоже на то, как если бы я все время был холостяком.
— Будь осторожен, может сложиться очень плохое впечатление о твоем прошлом.
Он улыбнулся и положил свою ладонь на ее руку.
— Не волнуйся за меня.
— Правильно, не надо! Я полагаю, что ты все предусмотрел в этом плане.
— Почему ты вдруг такая резкая?
— Я спрашиваю себя: к чему это все нас приведет?
— «Это все»?
— Эта предвыборная кампания.
— К моему избранию, конечно. И ты будешь подругой сенатора штата Нью-Йорк!
Она предпочла не уточнять того, что он подразумевал под этим.
— Теперь ты думаешь только о своей карьере?
— Она увлекательна и отвечает моим чаяниям. Почему тебе хотелось бы, чтобы я оставил ту единственную часть моей жизни, которая никогда меня не разочаровывала?
— В то время как женщины, безусловно…
Он кисло улыбнулся.
— Пусть эти слова останутся за тобой.
Какое-то мгновение она провела в задумчивости, а затем неожиданно вскинула голову.
— На самом деле — почему ты хотел увидеть меня?
— Ради удовольствия.
— Ты обещал мне объяснить при встрече…
— Все объясняется само собой, разве нет? Когда теряешь кого-то из виду на столь долгий срок, то не возобновляешь знакомства по телефону!
— Но мы же провели вместе вчера целый вечер. Чего же тебе еще?
— Встретить тебя одну, такую, как ты есть. Попытаться вновь найти ту, которую я знал когда-то и которая — это правда — сильно изменилась.
— Я тебе это говорила.
— Да, знаю, но не уверен, что ты должна воспринимать это как комплимент.
— Почему?
— Внешне ты никогда еще не была столь красивой, но что-то в тебе увяло. Тот огонь, что пылал в тебе, похоже, угас, придушенный спокойной, правильной жизнью, которую ты ведешь.
