должна быть презумпция виновности. Тебя схватили, значит, ты виноват. Попробуй теперь оправдаться. А то ведь силком заставим признаться.
Посох как услышал от Колотея слово 'силком', так сразу снова в еропкинскую макушку нацелился.
- Ты сам посуди, зачем мне зерна воровать, если я сам их Ставру принес, - Еропка отодвинулся подальше, от вредной волшебной деревяги.
- Каждый леший принес, а потом один украл. Ты и украл.
- Не заходил я к Ставру в землянку.
- Докажи, что не заходил, - потребовал Колотей.
- Так никто же не видел, чтобы я заходил к нему.
- Ты тайно заходил, время подобрал такое, чтобы никто не видел.
Еропка почувствовал, что с презумпцией виновности ему туговато придется. Не мог он доказать, что зерна не брал. И получалось, что прямо сейчас можно невинного Еропку обвинить и наказать.
- Ага, - сообразил он, наконец. - Чтобы зерна воровать у меня причина должна быть, заинтересованность, а у меня никакой такой причины, чтобы зерна воровать нет.
- Это ты так говоришь. А я вот не знаю, есть у тебя причина или нет. Подозреваю, что есть. Леший ты неглупый и причину вполне можешь скрыть. Докажи, что нет у тебя причины.
- Как я докажу, если ты ни одному моему слову не веришь. Что ни скажу, у тебя сразу слова насупротив и поперек. Так ничего и не докажешь!
- Вот и я говорю, что так просто ничего не докажешь, ни ты, ни я, - согласился с ним Колотей. - Леший среди воров есть, это точно. А кто на такую подлость пошел - никакой ясности. Думать всем нам надо, Еропка, думать.
Еропка и задумался. Жалко, что Колотей так и не сумел разобраться, кто из леших зерна украл. Сразу бы вора скрутили, и порядок навели, никаких забот, одно всеобщее удовлетворение. Но, с другой стороны, было приятно, что Колотей, со всем свои колдовством и хитрым посохом, ничего узнать не может. И у молодых тоже что-то дело не клеится. Сначала на Хрола показали, а ничего не вышло. Полное у него алиби. С такого глубокого перепоя ни один леший с места не сдвинется. Потом на Каливара. И он не причем оказался. А хвастались: книга у их есть, дефективный метод... Не, слабая пошла молодежь. Ретроспективы не понимает. Еропка в их годы за сутки с этой кражей разобрался бы. Сейчас, силенки уже не те и соображалка похуже работает. Но делать нечего, придется самому за это дело браться. Больше ведь и некому. Пришлых не определишь, дело дохлое, пусть пока в сторонке постоят. А лешего вычислить можно, леших Еропка знал лучше, чем они сами себя знают... Кто же из них на такое мог пойти, чтобы в своем собственном лесу зерна красть? И что он с этими зернами делать станет? Отдаст кому-нибудь просто так, без всякой для себя выгоды? Держи карман шире. Это только блаженный Селий сделать может. Просто так отдать кому нибудь, за спасибо. Но он украсть не может. А нормальный леший никогда свою выгоду не упустит. Здесь преступление против всего Леса, значит, и выгода должна быть большая. Что вор может за эти зерна потребовать? А ничего, потому что ничего лешему не нужно. Все, что ему нужно есть прямо здесь, в Лесу. Значит имеется какая-то хитрая у того вора мысль... Какая-то выгода ему может произойти, от того, что в Лесу зерна пропали. Но выгоды, вроде, от этого никому нет. Одни неприятности. И хуже всего Ставру. Ставра, как пить дать, с начального места сковырнут, кого-то другого назначат. Хм, а может, для того кто-то из леших зерна и украл, чтобы на ставрово место заступить? От того, что ему мало кордона, что ему весь Лес нужен. Власти ему хочется.
Еропка осторожно искоса глянул на Колотея и тут же отвел глаза. Тот опустил голову на грудь и вроде бы подремывал, а посох из руки не выпускал. Колотей, ужас, какой умный, а посох волшебный. Что-то он со своим заговоренным посохом никак главного вора определить не может. А если ему и определять не надо? Еропка опять воровато зыркнул на старого лешего. И увидел, что посох сам собой шевельнулся, тоже вроде бы зыркнул на Еропку.
Вполне может быть, что Колотей опять захотел стать главным в Лесу. Власть - она прилипчива. Раз попробовал, а потом все время тянет к ней. Вот и отводит всем глаза: то на Хрола намекает, то на Каливара. 'Думать, - говорит, - всем нам надо'. Знает же, что его категорически подозревать не станут. Авторитетная личность, сам от власти отказался. Интересно получается: со всеми пришлыми он разобрался, какие они из себя понял, а про лешего линии у него не говорят. Как до лешего дошло, видимость мутная стала... Нет, нельзя Колотею доверять. Он же и леший не полностью: полулеший - полуколдун.
Еропке опять захотелось посмотреть на колдуна, так захотелось, что аж веки зачесались. Что-то шептало ему: 'посмотри, посмотри и сразу все поймешь...' А если это сам Колотей заставляет его посмотреть себе в глаза? - подумал Еропка. - Посмотришь, и он поймет, что Еропка его разгадал. Колдун ведь... Он тогда Еропку может в бараний рог скрутить. На убийство не пойдет, но так сделает, что Еропка и слова сказать не сумеет. Пережмет горло колдовским словом и все. Еропка прикинул, как он дальше станет жить онемевший да безголосый, и в ужас пришел. Нет, нельзя смотреть в глаза Колотею, и связываться с ним нельзя. Да и не доказано, что он зерна украл, - стал уговаривать себя Еропка и без особого труда уговорил, потому что очень ему не хотелось становиться безголосым. И опять пустился в дебри размышлений.
А если не Колотей к власти рвется, то кто? Не Селий же. Этому ничего не нужно. Этому бы на пеньке сидеть, и слушать, как птицы поют, да смотреть, как трава растет. И не Хрол. Пустяшная он личность. Не личность даже, а непонятно что. И уж к власти он не стремится, это точно. Он к березовому соку стремится. Может Клямке? Немец, а немцы все от самого рождения умные и ухватистые. Шляпа у него с пером, в сапогах ходит. Все порядочные лешие в лаптях, а он в сапогах. Да нет. Немца в нашем Лесу главным начальство не поставит. Своих леших хватает. Да и Клямке не дурак, все понимает, если и предложат - не согласится. Он и не собирается навсегда оставаться в Лесу. Поработает еще год-другой и уедет на свой фатерлянд. Зачем ему главным становиться. Могута? Скажи такое кому-нибудь, так засмеет. Уж чего-чего, а честолюбия у Могуты нет. Его Еропка как облупленного знает и насквозь видит. Могута полностью отпадает. Кто же остается? Гонта да он сам - Еропка. Чего уж тут, за себя он полностью ручается. Значит Гонта?
Еропка постарался вспомнить все слова Гонты, и как он на других смотрит, и как с другими лешими разговаривает, и как по Лесу ходит. Всем он недоволен, ничего ему не нравится. Еропка сколько ни прикидывал, никак не мог вспомнить, чтобы Гонта чему-нибудь порадовался. Злой он на все и на всех. Будто хода его талантам не дают. Такой вот леший вполне может и зерна украсть. В начальство захотелось. Плохо будут, если Гонта начальником над Заповедным Лесом станет. А, может, все-таки Колотей?..
И опять Еропке страсть как захотелось посмотреть на колдуна, но удержался.
Так они и сидели на бревнах перед землянкой Ставра. Колотей вроде бы дремал, пригревшись на солнышке, а Еропка думал. И казалось ему, что вот-вот еще немного, и он вычислит вора.
Ставр, сразу видно, злой шел, сердитый, словно кого-то не просто бить собирался, а прямо-таки уничтожить, в щепу разодрать, в пень разбить и корни выкорчевать. Еропка, за все годы, ни разу Ставра таким не видел. А племяннички его, сыщики неудачные, рядом с ним вышагивали упруго, твердо: один справа, другой слева и тоже вид такой, будто сейчас же на кого-то бросятся.
- Ну?! - Ставр остановился возле бревна и уперся взглядом в Еропку. Племяши тоже на него уставились, а рожи у них такие свирепые, что сразу понятно становится: готовы схватить и руки заломить.
Еропку от такого необычного вопроса и от вида свирепой троицы в жар бросило и дыхание перехватило.
Это что же такое еще произошло? - попытался он сообразить. - Не иначе эти шмендрики подговорили Ставра, что я зерна взял. Вон как он на меня вызверился. И не отбрешешься ведь. Лес кругом и презумпция здесь наоборотная.
- Ну?! - повторил Ставр еще более грозно.
- Не брал, - уныло заявил Еропка, вспоминая свой спор с Колотеем. Доказать что он зерна не брал невозможно.
- Я тебе поручение давал! - рыкнул Ставр.
