вскоре все начало работать как и прежде, словно и не было ничего, вот так посмотришь и не верится, что она просто наемная рабочая, которая трудится за жалование, старалась так, словно была тут хозяйкой не иначе. Наблюдая за ней, Волков пришел к выводу, что к прежней крестьянской жизни она уж не вернется, больно по сердцу пришлось ей новое занятие.
Из мальчишек похоже тоже пахари не выйдут. Вернее не так. У них в руках любое дело будет гореть, но не захотят они ничего менять, если только окончательно не забросить заботы о подворье. Виктор наблюдал за тем, как они хватались за любое маломальское поручение Богдана, как потели, корпели, но не отступались, всячески стараясь произвести хорошее впечатление на дядьку Богдана. Бывало огребали от кузнеца за излишнее любопытство, бить-то ин их не бил, все же не его ребятня, но доставаться оно по разному может, иной раз обидное слово куда сильнее битья ранит. Парни же упорно продолжали его доставать, буквально требуя, чтобы он обучал их премудростям своего ремесла, не гнушались и откровенно канючить, как говорится: В целях достижения желаемого результата, все средства хороши.
— Ты чего на ребяток яришься, Богдан? — После очередной вспышки кузнеца, поинтересовался Виктор, тот ведь едва не подзатыльники отвешивает, вот были бы его детки, то не погнушался бы, приложился.
— Ох и не знаю, чего со мной творится. Я ить смотрю на них, а они все трое, ну прямо как Ждан когда-то. Он ить тоже любопытным был и уж с пяти годков все норовил мне в кузне мешать, — при этих словах морщины на лице разгладились, вечно хмурое лицо озарилось. — Ну, он-то думал, что помогает, а какая то помощь коли тебе заместо работы как квочке нужно смотреть за мальцом, чтобы чего не учудил и себя не покалечил, ить железо кругом, огонь, залезет куда или опрокинет на себя, да мало ли. С покойницей Младой, из-за того бывало ругались, она только глаз в сторону, а он шельмец уж в кузне. Потом-то помощником стал всамделишным. Вот и эти. Поначалу увальнями были, не знали с какой стороны за напильник взяться, а теперь орлы. Я еще в мастерскую не пришел, а они уж загодя выспросив как да что будем ладить, все подготовят, пока один из них по хозяйству управляется. Они, слышь, даже черед себе назначили, кому в какой день мамке помогать. Хорошие ребятки.
— Выходит, сына в них видишь, от того и злишься.
— Да не на них я злюсь, а на себя, потому как семью не сберег. А когда рука к затрещине тянется, так просто забываюсь, вот думаю бестолочь Ждан, а то и не Ждан вовсе, не знаю как сказать.
— В науку, получается?
— Ну, навроде того.
К слову заметить, он со своими помощниками многое успел сделать, мастерские уже были оборудованы ветряками, вернее все уж было готово, но пока установили только один, тот, что к токарному станку по дереву. Железные части привели в порядок, отлили новые подшипники, так что теперь он действовал вполне исправно, а ребятки постигали работу на нем и уж успели все подворье обеспечить деревянной посудой. Остальные комплектующие были полностью готовы, оставалось только установить, но в том не было необходимости, потому как не имелось в наличии самих станков.
Не забыл Виктор и о своем обещании привлечь Богдана для работы над новинками, которые должны были ему помочь бить гульдов. В один из дней он усадил кузнеца рядом и начертил первое изделие, которое было желательно получить. Это была граната. Ребристый литой корпус из чугуна, только чуть больше, чем привычная граната Ф-1, ведь взрывчатым веществом должен был быть порох, Как получить более мощное, Виктор как не морщил лоб, припомнить не мог. Набросал он и принципиальную схему будущего запала. Ничего особенно сложного. Колесико кресало на оси, на ту ось наматывается бечевка с колечком, тянешь за ту веревочку, колесико вращается высекает искру из мелкого куска кремния, от чего воспламеняется замедлитель из толченого пороха, набитого в трубку. А вот как это все довести до ума, уже решать Богдану, правда Виктор ни в коей мере не отказывался подсказывать.
Не обошлось и без того, что кузнец намекнул, мол пора бы озаботиться и тем, чтобы забрать заказ в Рудном, наверняка все уже готово и дожидается. Но Виктор его слегка остудил. Не ко времени это. Нужно было выждать. Не след кое-кому знать о том, что его финансовые дела не так уж и плохи, как он то желает представить, по этой причине и драгоценности он придержал не спеша их реализовывать. Нужно было дать возможность Лису заглотить наживку. С другой стороны, время вполне позволяло.
В Звонград, пришлось ехать караваном из бедарки и повозки, потому как Беляна тут же озаботилась списком, чего и сколько нужно прикупить. Нет, писал Виктор, но под диктовку ключницы. Потом и Богдан засобирался, уж больно многое нужно было и для его хозяйства. Под конец и бабка Любава высказала пожелание ехать с ним, решила лекарка воспользоваться обещанием Добролюба, прикупить ей потребное для работы. У нее со случившейся заварухой не осталось никаких припасов из трав, только то, что хранилось в подполе и сохранилось, потому как домишко в посаде пожгли, а ее припасы никто спасать не стал.
Горазд тоже было вознамерился отправиться в поездку, но его сборы бесцеремонно прервал Виктор. Накануне вечером он вывел парня на задний двор и начал пояснять, что и как ему следует делать. Все просто. Небольшая пробежка вокруг подворья, упражнения на гибкость, силу, растяжку, различные приемы при обращении с оружием, как то, выхватывание и изготовка сходу к бою, кувырки, перекаты с оружием. Правда тут он особо указал, чтобы при различном перемещении с карабином или пистолями они не были заряжены в остальном все по взрослому, с взведенными курками. Это должно было выработать навыки, чтобы не было самопроизвольных сбросов курка. Опять же стрельба, стрельба и еще раз стрельба, до тошноты. Горазд усомнился, что у него будет оставаться свободное время, уж больно много всего наговорил наставник.
— А к чему тебе свободное время?
— Дак, на хозяйстве живем, — недоуменно пожал плечами парень.
— Забудь. Все это для тебя в прошлом. Теперь тебе надлежит стать воем, значит все иное по боку. Понимаю, что зазря есть хлеб ты не привык, но то только сейчас кажется, что ты стал дармоедом, потом все на свои места станет. Все понял?
— Понял.
— Вот и ладно. Еще помни, коли дурно станет, не насилуй себя, рана у тебя все же была не шутейная, мало ли, тогда бабка Любава посмотрит. Если просто усталость, тогда уж через не могу. И помни, даже если что покажется тебе баловством, просто делай, коли чего не постигнешь или в чем окажешься неловким, то через то, можешь и сам сгинуть и меня подвести, потому как спину мне прикрыть будет некому, а тогда уж нам обоим конец один.
В Звонграде все прошло штатно. Ночлег, поутру поход на торжок. Потом бабка Любава ушла по своим заботам, Богдан направился в кузнечный конец, имелась там плавильня, где он рассчитывал обзавестись чугуном, для новых поделок. Как оно все будет он пока представлял слабо, но ясно одно, чугуна потребуется много, опять же нужна была бронза, не столько как прежде, но нужна. Опять помянул Рудный, там ить страсть сколько их бронзы осталось, из нее были сделаны шаблоны деталей, да чего теперь-то, где тот Рудный и когда туда попадешь.
— А на что тебе толмач, — искренне удивился вопросу хорошо знакомый Виктору трактирщик.
А к кому он еще мог обратиться с подобным вопросом, сам он Звонград знал не так чтобы хорошо, вернее людей обретающихся в нем, трактирщик дело иное. Через его заведение столько разного народу ходит, столько разных разговоров разговаривается, что хочешь не хочешь будешь в курсе всего происходящего в граде.
— Торговать хочу.
— С гульдами!? Ты на голову-то здоров?
— Здоровее тебя.
— Оно и видно. Нет у нас с гульдами торговлишки, только через иных купцов, то даже мне ведомо, хотя к купцам касательства не имею.
— Мне не мнение твое надобно, а толмач, коли таковой имеется.
— Ну, есть один. Только он того, одним словом постоялец мой. Не знаю, ведает ли гульдский, но бахвалился, что с нескольких языков может перетолмачивать. Жизнь его с самого детства побросала. Он даже при съезжей одно время обретался, да только как бы там к пропойцам не относились, но такого даже там терпеть не стали.
— Он сейчас здесь?
