Виктор точно его вычислил, пуля угодила тому в позвоночник, от того он так и завалился.
Потрясли пленных, тех что испугались, те показали на карманы где располагался склад, впрочем, товара там не было, успели уже все вывезти, банда сейчас пребывала в праздном ничего неделании. Прав оказался Лис, глядючи на Большой тракт не особо помнили про второстепенные дороги, а эти только раз попробовали большую добычу и занятие то им не понравилось. Шестерых потеряли, причем двоих добили сами же, так как вынести не получалось, а живых оставлять не след. Все это скороговоркой, перебивая друг друга, парнишки поведали даже без особого понукания. Страшно им видать. А кому не страшно было бы от предстоящей встречи с палачом?
— Одни припасы, да одежда зимняя, — осматривая кладовую, сделал вывод Горазд. — Как видно не один год обретаются здесь.
— Похоже на то. Вот только не наглели, брали ровно столько, чтобы на житье хватало, да нападали подальше от логова, вот и не обращали на них внимания. Одно дело, когда уважаемого купца прихватят за причинное место, и совсем уж иное, когда никому неизвестного, мелкого купчишку.
— Это точно.
— А как думаешь, поверит нам воевода, что тут ничего не было?
— А чего ему верить? Эвон есть пленные, они ему и обскажут.
— И то верно. Зван.
— Здесь я, атаман.
— Что там, всех накрыли, или не хватает кого?
— Всех, подчистую. Счету эти олухи не обучены, но хоть по именам всех помнят, — отряхивая порты, подошел парень, — Атаман, я вот что думаю. Этих двоих, того что у входа повязанный валяется и еще одного раненного в плечо, можно бы не отдавать в руки воеводы.
— Интересно девки пляшут.
— Ты погоди атаман. Ну, сам посуди. Добром мы оказались на той службе? Нет. За глотку взяли, да так, что выбора не оставили. А было бы нас там два десятка добрых бойцов, глядишь и иначе кости выпали бы. Эвон, сегодня положили прорву народу и не запыхались.
— Все еще мысли имеешь о своей ватаге? — Зверь изготовившийся к броску, как есть свирепый, не знающий сомнений и страха. Но реакция Звана заставила его удивиться.
— О себе мысли имею, да только не те, что ты подумал. Тут ить какое дело, Добролюб. Тятька мой родный, пропойца и бездельник, пил не щадя здоровья, колотил и мамку и нас, а как не на что пить было, в долг к трактирщику лезть не гнушался. Пришла пора платить, а нечем. Вот и отдал меня батюшка за долги в обельные холопы, да только не по мне оказался тот кафтан, потому я и сбег. А тут, человече, что извел прорву народу, да почитай всех моих соратников, тот кого я ненавидел, добровольно на дыбу пошел, не только за меня, но ить и я в том ряду был. Раньше я был с тобой за страх, потом за удачу и сытную жизнь, теперь за совесть и все в нашей ватаге так думают.
— Вот значит как.
— Так, Добролюб. Я чего про счет сказывал, одних послушать так три десятка их было, других две дюжины, третьих четыре десятка. Кто станет высчитывать. Эти четверо молодые совсем, дурни, каким и я был, замараться пока толком не успели, определим их на постоялом дворе, подальше от глаз, мало ли там потребно помощников. Окажутся с умом, станут с нами плечом к плечу. Нет, так дурное дело не хитрое, сырая земля любого примет, как мамка. Ты подумай над тем, а с воеводы для плахи и четверых хватит, чтобы к ответу купчишку того призвать.
Сказать, что не прав Зван? Да, нет, прав. Градимир оно вроде и обязан Виктору до гробовой доски, но не погнушался с боевыми холопами в гости припожаловать. Слову Виктора не поверил, напрямую намекнул, что если что не так, дорогие сердцу Волкова люди под приглядом, наверняка кто-то из приютненцев приставлен в соглядатаи за постоялым двором. С другой стороны, а поверил бы он сам кому в такой ситуации? Сомнительно. Тут сам себе не доверяешь, чего уж про кого иного думать. Прав был Смолин, Виктор сам не знал, где его ненависть к гульдам заканчивается, в какой момент он сорвется и снова начнет их резать как курят, а чтобы он не думал, как бы себя не успокаивал, вероятность того была и довольно высока.
Выходит нужно иметь свою собственную дружину, как страховку, чтобы случись что, суметь постоять и за себя и за близких. Сомневаться не приходится, если того потребуют интересы семьи или бери выше, княжества, его вместе с окружением сольют как разменную монету и даже не поморщатся. Тому он множество примеров видел в оставленном мире, а здесь те же люди, причем маскировать под благовидными предлогами свои действия местным вовсе не нужно, тут все гораздо проще.
Вспомнить того же Меньшикова, сподвижника Петра Великого, да, долгое время он считался самым могущественным человеком в России, вертел и царицей и царем малолетним как хотел. Но никто не посмотрел на его заслуги, огромные заслуги, перед отечеством, и кончил он свои дни в нищете. Можно сказать, что он зарвался и взлетел слишком высоко, настолько высоко, насколько Виктору и не светит, да только в таком разе, разменять Волкова сильным мира сего, еще проще чем высморкаться.
Своя дружина. Да еще и тайная, потому как больше десятка ему набрать никто не даст. А за какие шиши ее содержать? Деньги на то нужны и немалые. Откуда их взять? Разворачивать производство, устраивать мануфактуру. Товар у него дорогой, специфический, но ой как нужный мастеровым, настолько нужный, что отрывать его будут с руками, да еще и в очереди стоять. Всего лишь семь наборов принесут тысячу рублей чистого дохода, это к гадалке не ходить, а изготовить их за месяц, даже при нынешних мощностях и рабочих руках вполне возможно, да можно и больше. В том же Рудном заказывать стальные болванки, а в мастерской только доводить детали. Вот только в этом разе, можно себе же и медвежью услугу оказать, наложат лапу на все, а людишек похолопят, найдут предлог, причем особо и напрягаться не будут, сошьют белыми нитками и приходи кума любоваться.
Не-эт, прав Зван, тысячу раз прав доверять здесь никому нельзя. Они это дело иное. Они ему теперь соратники, и с каждым боевым выходом веревочка боевого братства их вяжет все сильнее. Блин, это что же получается, нужно создавать свое государство, чтобы считать себя в безопасности, а там поди еще найди покой, ить тогда появятся другие, кто будет зубы на него точить. Зря он все же Богдана отправил в Рудное за комплектующими для новых станков. Нет не зря. Он там еще должен будет проследить, чтобы никаких форм не осталось, чтобы никто не смог воссоздать. Придется уподобляться местным мастерам и беречь свои секреты пуще глаза.
А может пришла пора оборотить взор в сторону Длани? Податься к местным казачкам. Ерунда. То только для бояр с Длани выдачи нет, кто же станет противиться воле Великого князя, отморозки, отморозками, но не идиоты же они в самом-то деле. Слышал Виктор, что в свое время, когда казачки выказывали недовольство, то пылали станицы и стонала Донская земля под стрелецким сапогом, да еще и самих же казачков друг против друга использовали, играя на противоречиях. Опять себя Меньшиковым возомнил? Да какой Меньшиков, прейдет княжья грамотка, писанная по просьбе бояр, верных престолу и опоры власти, и выдадут дланьцы его как миленького, а нет, тогда двинутся туда полки, но не из-за него, нет, а из-за непокорства выказанного княжьей воле. Нужны им такие неприятности? Я вас умоляю.
Тогда куда? Новый Свет? Это да. Это возможно. Но тут нужно крепко думать. Сорваться самому и близким, организовать там свою колонию, в принципе можно, да только опять таки, нужна сила, без нее могут стереть в порошок. Причем кто угодно — местные аборигены, там резня стоит такая, что многотысячные поселения с сотнями солдат не выдерживают, западники, которые ревностно следят за тем, чтобы не появлялось в тех краях новых акционеров. Мало того, так еще и друг с другом бьются, только перья летят. Сунуться туда, где Западниками и не пахнет? Заманчиво, вот только там и против аборигенов придется стоять в одиночку. Сколько он сможет туда увлечь народу? При самом благоприятном развитии ситуации не больше сотни. И с этим встать против тысяч дикарей?
А может просто с близкими, поселиться в какой колонии западников и жить спокойной жизнью? Раньше нужно было думать, когда рожей своей светил направо и налево, ведь теперь и во Фрязию дороги нет, потому как схватят и выдадут, а то как же, соседей добрых обидели. А что тут скажешь, не думал он тогда ни о чем, просто злобу свою изливал, местью упивался и готов был весь мир спустить в унитаз, лишь бы свою жажду крови утолить. Тогда казалось, что та жажда неутолима, а вот пришло таки время подумать и о будущем.
А может ну его все к чертям собачьим? Ведь собирался же смертушку принять за близких себе людей,
