останавливается, солдаты выстраиваются вдоль дороги. В это время со стороны кратона идет точно такой же отряд с оркестром во главе. Начинается сложная церемония смены караула. Офицеры отдают команды, щелкают каблуки, взлетают сабли, оркестр играет, возможно, государственный гимн, выходит патруль для смены караула, сержант бегает вокруг солдат. Его движения напоминают танец — назад, вперед, на месте. Чеканя шаг, перед шеренгами маршируют командиры с саблями в руках. Дойдя до конца шеренги, стукнув каблуками, поворачиваются и шествуют назад. Минут через десять возвращается патруль. Оттанцевав свой «номер», солдаты возвращаются в строй. Теперь гремят оба оркестра одновременно и при этом очень сложно передвигаются, чтобы расступиться и дать возможность пройти тому оркестру, который пришел на смену. В конце концов один из отрядов во главе с оркестром уходит. Церемониал смены караула позаимствован индонезийцами у англичан, но здесь он удивительно похож на игру.
Я миную армянскую церковь, самую старую христианскую церковь в Сингапуре, построенную в 30-х годах XIX века, масонский клуб и выхожу на Нью-Бридж-стрит, за которой тянутся такие же, как она, маленькие улочки. Заглядываю в китайские лавочки и рестораны; перед ними прямо на мостовой колют предназначенный для лимонада лед.
Утром еду в посольство ПНР, разместившееся в огромном здании, принадлежащем китайскому банку, а в десять часов — в Управление польских океанических линий. Нужно оформить документы и забронировать место на теплоходе «Хель».
После обеда иду с друзьями в нефритовый дом, стоящий в саду, напоминающем «Парк тигрового бальзама», где я был позавчера. Коллекция изделий из нефрита собрана одним из предпринимателей, разбогатевших на производстве тигровой мази. Сокровища разложены в шкафах с зеркальными стеклами, которые, отражая свет, делают невозможным осмотр.
В музее недавно наведен порядок: витрины протерты, прекрасная нефритовая ваза перестала выполнять роль урны.
Сокровища музея доступны для осмотра не каждому. За вход вы не платите. Посетить выставку можно по специальному приглашению, действительному только на один день.
После ужина иду смотреть на первое шествие, которым начинается главный праздник тамилов — тайпусан. Напоминаю, что тамилы — это одна из четырех крупных народностей, населяющих Сингапур.
В извечной борьбе небесных сил с демонами, как гласит одна из легенд, однажды наступил критический момент, когда, казалось, силы зла побеждают. Однако всемогущий Шива, вняв молитвам, помешал их окончательной победе. Он раскрыл третий глаз, расположенный в середине лба, из него вылетело шесть искр, из которых возник Субраманиам. По приказу отца молодой бог явился в золотой колеснице перед армией добрых духов, повел их на бой, и они победили. Правда, эта победа не привела к полному исчезновению сил зла. Борьба добра со злом вечна, она идет внутри каждого из нас, и каждый должен принять в ней участие. Но после победы Субраманиама силы добра окрепли, и людям стало легче жить. Вот почему Субраманиама чтут как символ добродетели, красоты, мужества и молодости.
Итак, в полнолуние, приходящееся на месяц тай (вторая половина января — первая половина февраля), когда луна находится на одной линии со звездой Пусан, храм Субраманиама готовится к приему паломников. Накануне этого дня статуя Субраманиама наносит визит статуе старшего брата этого божества, Ганеши, находящейся в храме на улице Кеонг Сайк. Почему Субраманиам в канун своего праздника посещает именно Ганешу? Может быть, этим хотят подчеркнуть, что мужество и добродетель всегда, а в трудной борьбе со злом особенно, должны идти рука об руку с разумом?
Стою в толпе тамилов, разглядываю празднично одетых людей и дома, увитые растениями. Поперек улицы от одного дома к. другому протянуты веревки с гирляндами разноцветных лампочек. Время от времени эти веревки кто-то раскачивает, и лампочки, сверкая, летают по воздуху. Приняв гирлянды за обычные праздничные украшения, я ошибся. Позднее мне стал ясен их подлинный смысл.
Бесконечно тянется ожидание. Процессия едва ползет. Однако никто не волнуется, не спешит: времени достаточно.
Но вот слышится музыка. Процессия приближается. Впереди в сопровождении небольшого оркестра кружатся в танце большие куклы, среди которых пляшет и подпрыгивает кукла, как две капли воды похожая на краковского лайконика[23]. Сходство усиливается оттого, что она украшена павлиньими перьями. Павлин считается священной птицей Субраманиама.
За «лайкоником» снова идут музыканты, далее запряженная двумя белыми быками движется огромная, великолепно украшенная повозка, на которой установлена модель храма со священной статуей. Повозка должна напоминать ту, на которой явился перед своими воинами Субраманиам. Она то и дело останавливается, чтобы к ней могли подойти люди с дарами — полными фруктов подносами. Полуобнаженный жрец принимает подносы и передает другому, стоящему ближе к часовенке, а тот подносит фрукты к статуе, которая их «благословляет». После этого поднос с освященными фруктами возвращается к верующему. Время от времени жрец поднимает вверх сосуд с огнем. Люди протягивают к нему светильники с мелко наколотым сахаром, который воспламеняется, и они поспешно несут домой священный огонь.
Кроме плодов верующие дарят божеству цветы — статуя почти не видна из-за венков. Жрец поминутно вешает на нее все новые венки, снимая старые и кладя лх около часовни. Иногда он бросает венки в толпу, восторженно принимающую священные реликвии. Кроме того, венки вешают на веревки с цветными лампочками. Для этого молодые люди, высунувшись из окон домов, опускают вниз гирлянды, так что они преграждают путь процессии. После того как жрец благословит гирлянду и украсит ее венком, веревку подтягивают вверх, освобождая путь шествию. Быки трогаются с места, верующие подталкивают колеса. Сверкающая пирамида движется вперед, чтобы, проехав несколько метров, снова остановиться перед следующей гирляндой или очередным дарителем.
Повозку, как в давние времена, тянут быки, но следом на грузовике везут генератор, связанный с нею кабелем. Генератор обслуживают техники-китайцы. Присутствие на тамильском празднике китайского технического персонала великолепно иллюстрирует положение отдельных национальных групп, населяющих Сингапур. Тамилы заняты на низкооплачиваемой работе, а техника и бизнес целиком находятся в руках китайцев.
Процессия будет двигаться еще много часов, но мне пора уходить. Сворачиваю в одну из боковых улочек, ловлю такси и возвращаюсь в Хилтон-тауэр, чтобы отдохнуть перед главной, наиболее интересной, с точки зрения этнографа, частью празднества. В Сингапуре наряду с защитниками есть и противники некоторых ритуалов данного обряда. В одном из здешних индуистских изданий, выходящих на английском языке, говорится: «В Индии этот праздник проводится иначе, чем в Сингапуре. Там правительство запретило прокалывание тел. В Сингапуре же, где свободно сосуществуют различные религии, каждая имеет полную возможность отправлять свои богослужения и обряды так, как желают верующие».
На следующий день едем в храм Вишну — Перумаль. Вишну не имеет отношения к обрядам, связанным с почитанием Субраманиама, все дело в том, что двор его храма очень удобен для грешников, готовящихся к самоистязанию, и имеет выход на широкий проспект. Кроме того, он расположен на достаточном, но не слишком большом. расстоянии от храма на Тэнк-роуд. А это важно, потому что шествие самоистязующихся должно быть не слишком продолжительным, чтобы они могли дойти до конца, ни разу не лишившись чувств.
В храме сильно пахнет ладаном. Непрерывно грохочут барабаны. Настроение у всех праздничное, приподнятое. Суетятся продавцы напитков и сластей, среди них — одетые в белое мужчины, продающие павлиньи перья.
Между тем в разных концах храмового двора готовятся к шествию кающиеся грешники, которые две недели перед этим, настраиваясь на определенный лад, размышляли и постились, чтобы спокойно вынести боль. Друзья и близкие героев сегодняшней Церемонии воскуряют благовония, бьют в барабаны, танцуют, что-то выкрикивают, молятся — делают все, чтобы поддержать их силы. Жрец осыпает их священным порошком, который представляет собой смесь трав и составной частью которого является высушенный коровий помет. Во всяком случае, каков бы ни был сакральный смысл этого порошка, он имеет свойство останавливать кровь и делать кожу менее чувствительной. Жрец проводит вдоль тела грешника горящим благовонным факелом, затем ставит этого человека на две утыканные железными гвоздями дощечки, после чего на него надевают широкий пояс с торчащими металлическими стержнями, на которых держится
