бандитам нередко применяется смертная казнь, но ловят их не часто. В газетах что ни день появляются заметки о нападениях, однако очевидцы предпочитают ни о чем не рассказывать, ибо боятся мести.
У ворот одного из домов я натолкнулся на сторожевые будки. Напротив — открытый гараж, в котором наготове стояли две машины, на крыше одной из них — красная лампочка. Я замедляю шаги, желая получше рассмотреть охрану, находящуюся в будках. Она состоит из трех человек. Одеты они в обычные полицейские мундиры, какие носят в Сингапуре, только на головах не фуражки, а светло-коричневые шляпы, украшенные государственным гербом. Позднее я узнал, что это гуркхи, доставшиеся Сингапуру в наследство от англичан и пользующиеся репутацией надежной стражи. Некоторые из них сейчас охраняют английские базы. На доме нет никакой таблички. Возможно, что это своеобразное подразделение охраняет владения какого-нибудь сановника.
Многие частные дома в Сингапуре похожи на настоящие дворцы. Однажды я забрел во двор одного из таких дворцов. Ворота были открыты, и я вошел. Поскольку у входа висели точно такие же фонари, какие я видел у китайских храмов, я объяснил удивленной хозяйке виллы свое неожиданное вторжение тем, что принял ее дом за храм. Однако пора прощаться с Сингапуром. В порту уже стоит «Хель», корабль, на котором я поплыву в Польшу.
Погрузив вещи в машину, спешим в порт. Каюту мне предстоит делить с одним англичанином. Сейчас моего спутника нет. Оставив багаж, иду представляться капитану Анджею Драпелле, веселому, статному поляку.
Пообедать решили в индийском ресторане «Омар Хайам». Стены и «меню» исписаны изречениями персидского философа и поэта, именем которого названо заведение. «Меню» оформлено великолепно — там и стихи, и цветные репродукции. На последней странице сказано: если дорогие посетители хотят взять «меню» как сувенир на память, то они должны заплатить восемь сингапурских долларов. «Меню» выглядит очень красиво, но такую сумму на него тратить не хочется. Обед типично индийский — буду знать национальную кухню еще одной страны.
До отплытия есть время, потому решили покататься по городу и осмотреть храмы. Сегодня открыт храм Будда Гайя. Внутри, как и во всех буддийских храмах, огромная статуя Будды, в нижней части которой в нише устроена часовенка. Наш гид — очень красивая девушка родом из Таиланда; когда ее спросили, не китаянка ли она, обиделась. Оказывается, для уроженок Таиланда, славящегося красотой своих женщин, сама мысль о том, что их могут сравнить с китаянками, кажется оскорбительной.
Снаружи храм охраняют два огромных чудовища. Не пойму, почему этот храм, построенный в 1927 году, один из наименее интересных храмов, включен в список достопримечательностей, которые показывают туристам. Ведь из пятисот храмов Сингапура можно было бы' выбрать такие, которые действительно достойны внимания. Например, стоящий напротив частный храм какого-то могущественного клана.
Капитану «Хеля» хотелось бы испытать ворожбу, но он не умеет правильно бросать палочки. Тогда это делает наш проводник. Удивительно — точно такое же предсказание ему выпало много лет назад в Пекине. В частности, там содержится совет выйти из лодки, если та будет плыть по бурным волнам. Любопытно, что будет, если нашему капитану выпадет нечто подобное? К счастью, в его предзнаменование не входит совет покидать корабль.
В том храме, где я был на праздновании Нового года, мы столкнулись со знаменитой прорицательницей. Предсказания этой старой женщины, как говорят, время от времени сбываются. О ней говорится даже в путеводителе для туристов. Так и сказано: «иногда сбываются»… Окруженная толпой женщин, гадалка полулежит на столе и что-то невразумительно бормочет, рисуя иероглифы на бумажках, которые ей подсовывают. Эти иероглифы потом расшифровываются храмовыми интерпретаторами, переписываются на листки с печатью храма и вручаются клиенткам. На вопрос, о чем чаще всего тревожатся женщины, нам отвечают: о замужестве, выборе профессии, домашних делах.
Рядом с алтарем стоит ваза с желтыми и красными разрисованными флажками. Флажки надорваны. Это вотивные флажки, каждый из которых содержит просьбу или благодарность за исполнение желания.
Храм улыбающегося Будды посвящен Будде Будущего — Майтрейе, притом будущего счастливого, когда добро одержит победу над злом. Символ этого будущего — толстый, довольный Будда.
Немного отдохнув, едем в китайский ресторан «Большой Шанхай». Вытерев руки горячими полотенцами и отведав всевозможных китайских деликатесов, снова вытираем руки такими же полотенцами, а потом принимаемся за чай.
Осталось совсем мало времени, и мы решили поехать на одну из самых мрачных улиц Сингапура — Саго Лейн. Не похоже, чтобы европейцев здесь резали на каждом шагу, хотя вести себя нужно осторожно и всякую минуту помнить, что ты — гость. Чтобы фотографировать, нужно иметь специальное разрешение полиции и… солидный эскорт. Иначе и разрешение не поможет.
Печальная это улица, а то, что она подлежит разрушению, придает ей отпечаток безнадежности. Кругом развалины и груды камней, усиливающие атмосферу умирания. На втором этаже полуразрушенных домов видны комнаты, разделенные на крошечные клетушки с двухъярусными нарами. Иные поселяются здесь лишь на несколько дней, но многие — навсегда.
В подобные «дома» попадают не только умирающие, но и больные и даже еще вполне жизнеспособные люди. Иногда сюда приходят одинокие, всю жизнь проработавшие старики. Скромное питание и место на нарах дают им возможность дожить как-нибудь свой век. Смерти, думаю, на этой улице ждут недолго.
Первые этажи заняты магазинчиками, среди которых часто попадаются лавки, торгующие гробами. Покупателей на этот товар хватает. Вот и сейчас мы видим на улице траурную церемонию.
Вместе с тем и на этой улице, где царствует смерть, надо жить. Рядом с группой людей в трауре устроился со своим цирком фокусник. Рисунки на огромном экране рассказывают прохожим о том, что они могут здесь увидеть. Сам актер ложится на утыканную гвоздями доску, а помощники на его груди разбивают камни. К удовольствию зрителей, он демонстрирует массу всевозможных чудес. В его кружку попадает не только мелочь, но и банкноты. А ведь самая мелкая купюра здесь — сингапурский доллар, равный одной трети американского.
Наутро принимаем на корабле репортеров. На «Хеле» среди прочих пассажиров присутствуют две женщины-польки. Хоть Сингапур, а тем более журналисты, посетившие нас, вполне современны, пани Ирена и Барбара представляют собой необычайно загадочное явление. Пани Ирена Рейняк — председатель Народного совета города Хель, женщина-бургомистр, а Барбара Попроцка — инженер-электроник, проверяющая достоинства и недостатки установленного на корабле радара нового типа. Журналисты долго беседуют с ними, а сотрудница местного женского журнала, получив интересующую ее информацию о положении женщин в Польше, задает последний вопрос: что такое радар?
В двенадцать часов мы выпиваем по стопке и прощаемся с немногочисленной сингапурской польской колонией. После обеда выхожу на палубу, чтобы сделать несколько снимков. Фотографирую подметающих набережную китаянок. Вот по трапу спускаются последние сингапурцы, вот поднимают трап и подходят буксирные суда, и полоса воды между набережной и кораблем начинает расширяться. Буксирные суда отдают швартовы — мы прощаемся с Азией.
Послесловие
Путевые заметки сотрудника Краковского этнографического музея Януша Камоцкого о его путешествии по Индонезии имеют черты как бесхитростного и даже слегка наивного рассказа туриста- фотографа, стремящегося увековечить достопримечательности в своем семейном альбоме, так и этнографического труда о малоизвестных индонезийских районах. Заинтересовавшись у себя на работе знаменитым яванским театром плоских кожаных или пергаментных кукол — ваянгом, автор что называется вытащил выигрышный билет. Ему удалось совершить длительную поездку по островам Малайского архипелага и побывать в местах, лежащих в стороне от обычных туристских маршрутов. Профессиональная же подготовка в качестве этнографа-индонезиста, о чем откровенно и не без юмора пишет сам Я.
