— Больше уже никто не приедет, — сказала Эйлида брату.
— Надеюсь, что ты права, — ответил тот. — Из всех этих людей я не знаю и половины.
— Я считаю, тут есть просто зеваки, — успокоила брата Эйлида. — Всегда найдутся любители поприсутствовать при таком событии, чтобы вволю посплетничать потом.
— Ты могла бы сказать «поприсутствовать при убийстве»! — мрачно отозвался Дэвид.
Эйлида взяла его под руку.
— Выше голову, дорогой! Невыносимо видеть, как ты пал духом.
— Да будь я проклят, если позволю себе это!
Эйлида увидела, что ей удалось вернуть ему присутствие духа, и они рука об руку быстрым шагом направились в банкетный зал.
Они почти дошли до двери, как вдруг Эйлида заметила, что за ними следует еще кто-то. Должно быть, подъехал какой-то запоздалый экипаж.
Однако она тут же решила, что ждать дольше было бы ошибкой, и первая вошла в зал.
Они с братом остановились возле маленького столика, на котором Эйлида без всякой необходимости заранее разложила какие-то бумаги. Ей казалось, это выглядит по-деловому.
Она окинула взглядом собравшихся и убедилась, что все, кроме троих друзей Дэвида в первом ряду, смотрят на них с братом враждебно. Шайка разбойников, которые собираются напасть на ее брата. Нет, они не захотят возвращаться в Лондон с пустыми руками, потерпев поражение.
«Господи, помоги нам!» — произнесла она мысленно, понимая, что это поистине глас вопиющего в пустыне.
Граф встал перед столиком с достойным похвалы самообладанием; Эйлида опустилась на стул.
— Я хотел бы, — заговорил граф, — приветствовать ваше появление в моем доме, но вместо этого мне приходится приносить вам извинения, так как вы были вынуждены явиться сюда, чтобы напомнить о моих обязательствах; которые я, впрочем, помню и сам. Вы увидели, в каком состоянии находится дом, и ваши глаза убедительнее моих слов дадут вам понять, что здесь мало что можно продать. Я могу лишь надеяться, что кто-то из джентльменов купит все имение, и тогда вы разделите деньги между собой.
Среди кредиторов поднялся негромкий гул голосов.
Дэвид был так красив и говорил так ясно и откровенно… Эйлида надеялась, что ему удалось произвести нужное впечатление.
— Прежде всего я хотел бы рассказать вам о том, чем владею, то есть о земельных угодьях, постройках и, конечно, о самом доме.
Он достал из кармана исписанный лист бумаги, над которым трудился в надежде изобразить то, чем владеет, в более привлекательном виде, нежели оно есть на самом деле.
Тысячу акров земли вряд пи можно было назвать находящимися «в хорошем состоянии», поскольку земля не обрабатывалась вот уже несколько лет.
Фермы являли собой жалкое зрелище и пустовали, за исключением двух.
Не было домашнего скота, а дома в деревне развалились бы, если бы их обитатели сами не старались сохранить хоть какую-то крышу над головой.
Граф, описывая дом, отмечал, что он выстроен в тюдоровском стиле и представляет огромный интерес с архитектурной точки зрения.
Он не добавил при этом, что верхний этаж не пригоден для жилья, а потолки в некоторых парадных спальнях обвалились.
Говоря по совести, ни об одном из двадцати перечисленных им объектов владения он не мог сказать, что тот находится в хорошем состоянии.
Опять-таки, говоря по совести, каждый дюйм в имении Блэйкни нуждался в затратах, которые сделали бы его пригодным для использования.
— Таков перечень моего имущества, — закончил граф, — и вы, разумеется, вольны осмотреть и проверить все, о чем я упомянул.
Наступило недолгое молчание. Потом один из кредиторов встал и спросил:
— А что у вашего лордства имеется в Лондоне? Где вы там проживаете, когда сорите деньгами напропалую?
Он говорил грубо и с нескрываемой подозрительностью, но граф ответил вежливо:
— Если вы подразумеваете, что у меня есть дом или квартира, то смею вас уверить, я не оплачиваю жилье. Я проживаю, как вы это назвали, у своих друзей.
— И я полагаю, ваши друзья снабжают вас едой, вином и женщинами! — продолжал тот же человек.
Раздался взрыв хохота, который прозвучал для Эйлиды словно рычание голодных волков.
— Совершенно верно, — быстро ответил граф и, не желая больше слушать подобные замечания, предложил: — Ладно, давайте перейдем к делу. Есть ли среди вас такой, кто желал бы приобрести Блэйк- хаус и тысячу акров земли, его окружающей?
В зале стало тихо; Эйлида увидела, как переглянулись лорд Фулборн и его приятели.
Конечно же, ни одному из них не нужен еще один дом, поскольку у каждого есть свой особняк… либо будет после смерти отца.
— Ведь кто-то явно может предложить свою цену? — нарушил молчание граф.
Из дальнего угла зала поднялся еще один человек и произнес премерзким голосом:
— Если вы хотите знать мое мнение, то мы напрасно теряем время. Вся эта груда хлама не покрывает ваших долгов, и чем скорее мы поставим ваше лордство перед членами магистрата, тем скорее вы попадете во «Флит».
Он говорил до такой степени злобно, что Эйлида только невероятным усилием воли удержалась от восклицания ужаса.
Но ее брат смело смотрел тому человеку в лицо, и Эйлида почувствовала прилив гордости.
— И что вы этим выиграете? — медленно выговаривая слова, задал вопрос граф. — Моя сестра предложила, а я согласился с ее предложением, чтобы мы оба нашли работу и передавали бы заработанные деньги лицу, которое определите вы сами, для оплаты долгов.
Двое или трое вскочили на ноги.
— Работу? — выкрикнул один из них. — Чем же вы Намерены заняться? Мостовые подметать?
Со всех сторон посыпались глумливые замечания и непристойные предложения, которых Эйлида, к счастью, не понимала.
Лорд Фулборн повернулся к своим спутникам, как бы спрашивая, не следует ли вмешаться. Оскорбления не прекращались; лорд Фулборн встал и спросил:
— В самом деле, Блэйкни, есть ли в доме что-нибудь на продажу?
Эйлида сообразила, что он купил бы любую, вовсе не нужную ему вещь.
Чей-то голос перекрыл общий шум:
— Покажите нам что-нибудь, стоящее тех пятнадцати тысяч фунтов, которые он нам задолжал!
Эйлида стиснула руки так, что побелели костяшки пальцев.
Казалось, каждый из собравшихся выкрикивает бранные слова в адрес графа. Невозможно было отличить одно слово от другого, но звучали они все более злобно.
Графу только и оставалось, что стоять перед распоясавшимися лавочниками и смотреть на них с саркастической усмешкой, выражая таким образом свое презрение.
Тем временем какой-то мужчина направился с дальнего конца зала к тому месту, где стоял Дэвид. Он подошел совсем близко, но граф его не замечая. Первым обратил на него внимание лорд Фулборн и сказал соседу:
— Да это же Уинтон! Что он здесь делает?
Эйлида смотрела на незнакомца с удивлением. Он не обменялся рукопожатием ни с ней, ни с Дэвидом; видимо, этот человек приехал позже и незамеченным вошел в зал.
С минуту он постоял, гладя на орущую толпу, потом поднял руку, и вид у него был настолько уверенный и властный, что крики вдруг смолкли и настала тишина.
— Я хочу вам кое-что предложить, джентльмены, — произнес он глубоким и низким голосом, который, казалось, обладал почти гипнотическим воздействием, — и хотел бы, чтобы вы меня выслушали.
