— Проверь ее алиби, хорошо? — попросила Хит. — Вообще-то нам придется разделить список свидетелей, которых мы допрашивали по делу об убийстве, и проверить алиби всех этих людей. И обязательно включить ночного швейцара, который сегодня ночью не пришел на работу.
Никки отметила этот пункт в своем списке и повернулась к Тарреллу. — Как она отнеслась к сообщению о краже?
— Разоралась как сумасшедшая. У меня до сих пор правое ухо не слышит. Но, как ты велела, я не сказал, что именно украли, только то, что во время отключения электричества в квартиру вломились. — Он добавил, что миссис Старр заказала такси до «Гилфорда» и позвонит, когда будет поблизости, чтобы они могли встретиться с ней там.
— Отличная работа, Тэрри, — сказала Хит. — Мне нужно, чтобы кто-то из нас был там, когда она увидит квартиру.
— Кто бы это ни был, возьмите затычки для ушей, — посоветовал он.
— А может, она не так уж и расстроится, — предположил Рук. — Думаю, коллекция была застрахована.
— Я сейчас позвоню Ноа Пакстону и узнаю, — ответила Никки.
— Ну, если предположить, что все застраховано, она даже обрадуется. Хотя по ней не поймешь с таким количеством подтяжек и ботокса на лице.
Каньеро подтвердил их опасения: из-за отсутствия электричества камеры в здании не работали. Но, по его словам, Гюнтер, Фрэнсис и их команда из отдела краж еще опрашивали жильцов «Гилфорда».
— Надеюсь, на этот раз никто не заикнется о неприкосновенности частной жизни — после того, как мимо окон летают люди, а из-под носа спокойно похищают картины на сумму шестьдесят миллионов долларов.
Детектив Хит не желала рисковать и опаздывать к появлению Кимберли Старр в ограбленной квартире, поэтому они с Руком сразу же отправились на перманентное место преступления.
— Знаешь, — прошептал Рук, когда они в очередной раз вошли в гостиную, — нужно предложить ей держать где-нибудь в шкафу запас желтой ленты.
У Никки была еще одна причина прийти сюда пораньше. Она хотела побеседовать с криминалистами, которые очень не любили разговаривать с живыми людьми. Хотя всегда пялились на ее грудь. Хит нашла того, с кем хотела поговорить, на коленях в гостиной — парень пинцетом снимал что-то полезное с ковра.
— Нашли свою контактную линзу? — начала она.
Он обернулся.
— Я ношу очки.
— Это была шутка.
— А. — Он поднялся и уставился на ее грудь.
— Я помню, вы приезжали сюда несколько дней назад, когда здесь произошло убийство.
— Правда?
— Правда… Тим. — Покрытое веснушками лицо техника порозовело. — И я с тех пор все думаю, что вы, может быть, сможете ответить мне на один вопрос.
— Конечно.
— Насчет доступа в квартиру. А именно: мог ли кто-нибудь попасть сюда по пожарной лестнице?
— О, на это я могу вам ответить эмпирически. Нет.
— Вы так уверенно говорите.
— Потому что я в этом не сомневаюсь. — Тим провел Никки и Рука в коридор, из которого несколько дверей вели в спальни; здесь за двумя окнами, расположенными рядом, виднелась пожарная лестница. — В таких случаях полагается осматривать все возможные пути проникновения в квартиру. Видите, вот здесь?
Это нарушение техники безопасности, но окна выкрашены толстым слоем краски, рамы слиплись, и видно, что их не открывали уже много лет. Если хотите, я могу сделать анализы в лаборатории и сказать вам, сколько именно лет, но для наших целей в этом нет необходимости — за последние несколько недель их не открывали, это точно. Никки склонилась над рамой, чтобы проверить слова техника.
— Вы правы.
— Я считаю, что в науке не важно, прав ты или не прав, важно, насколько тщательно ты провел исследование.
— Хорошо сказано, — кивнула Никки. — Вы снимали с этого окна отпечатки?
— Нет, это показалось мне напрасной тратой времени, поскольку открыть его было невозможно.
— Я имею в виду снаружи. Вдруг кто-то пытался проникнуть в квартиру, не зная, что окно запечатано намертво?
У техника отвисла челюсть, и он посмотрел на оконное стекло. Розовые щеки побелели, и лицо Тима, усыпанное веснушками, стало походить на поверхность Луны. Завибрировал мобильник Никки, и она, отойдя в сторону, взяла трубку. Это был Ноа Пакстон.
— Спасибо, что перезвонили.
— Я уже начал думать, что чем-то рассердил вас. Когда же мы с вами разговаривали в последний раз?
Она рассмеялась.
— Вчера, когда я помешала вам есть салат.
Должно быть, Рук услышал ее смех, потому что появился из коридора и замаячил в отдалении.
Никки отвернулась и сделала еще несколько шагов в сторону: ей совершенно не хотелось, чтобы журналист слышал ее разговор. Однако краем глаза она заметила, что он продолжает топтаться у нее за спиной.
— Вот видите? Почти двадцать два часа. Так у человека может и паранойя развиться. Что случилось на этот раз?
Хит рассказала ему о похищении коллекции. Новость была встречена продолжительным молчанием. Она спросила:
— Вы слушаете?
— Да, я… Вы ведь не шутите? То есть вы не будете шутить такими вещами?
— Ноа, я сейчас стою в их гостиной. Стены абсолютно голые.
Снова долгое молчание; затем она услышала, как он откашлялся.
— Детектив Хит, могу я говорить откровенно?
— Давайте.
— Вы никогда не испытывали сильного потрясения, после которого казалось, что вам уже не справиться, а потом вы все-таки преодолевали это, и… гм, прошу прощения. — Она услышала, как он сделал глоток воды или чего-то еще. — Так вот, вы берете себя в руки и справляетесь с шоком, и в тот момент, когда вы приходите в себя, из ниоткуда на вас обрушивается новый сокрушительный удар, а затем — еще один, и вы достигаете точки, когда остается только спросить: «Какого черта я вообще здесь делаю?» А потом представляете, как бросаете это все. Не только работу, но и вообще такую жизнь. Как мне хотелось бы сейчас превратиться в одного из тех парней, которые делают сэндвичи в палатках на пляже в Нью- Джерси или сдают напрокат хулахупы и велосипеды. Просто бросить все это к чертовой матери.
— И вам действительно этого хочется?
— Постоянно. Особенно в данный момент. — Пакстон вздохнул и вполголоса выругался. — И как у вас продвигается дело? Есть какие-нибудь зацепки?
— Посмотрим, — произнесла она, придерживаясь своей политики поменьше отвечать на вопросы свидетелей. — Я думаю, вы можете вспомнить, где находились прошлой ночью?
— Боже, вы даром времени не теряете, да?
— И хотела бы от вас того же. — Никки подождала; она уже знала, как он поведет себя: сначала будет сопротивляться, потом уступит давлению.
— Я понимаю, что не имею права возмущаться, я знаю, что это ваша работа, детектив, но послушайте… — Ее бесстрастное молчание действовало на него угнетающе, и он сдался. -
Вчера вечером я проводил еженедельное вечернее занятие в Вестчестерском местном колледже, в
