вообще ничего не вижу. Только песок.
«Когда-то ее сровняли с землей, — продолжает Джим. — Теперь там снова живут люди». «Я не вижу никакой деревни!» — кричу я. «На земле мир», — говорит Джим. «Наконец-то», — думаю я. Но я ничего не вижу. Ничего, кроме песка.
Я вижу знак. Сначала мне кажется, что это звезда. Такая большая, ослепительно сияющая звезда. Вспоминаю, что все началось с нее — она висела над пустыней и указывала путь. Путь к тому, кто знает все ответы.
Затем я понимаю, что знак только с виду похож на звезду. Это что-то другое, нечто большее, чем звезда. Я замечаю, что под ним собираются люди. Они стоят и показывают на него. Все больше и больше людей присоединяется к толпе. Я пытаюсь отыскать Филипа. Я понимаю, что люди ждут именно его. Но Филип не приходит, и тогда люди отправляются в путь. Они держат в руках зажигалки и двигаются в ту сторону, куда указывает знак. «Это хорошо, — думаю я. — Если они следуют за ним, они дойдут». Он ждет там. В этот раз все будет лучше. В этот раз все получится.
Где проходит граница и когда ее переступают? Перешел ли ее я? Существуют ли другие границы? Нет, не думаю. Теперь больше нет. У меня нет такого чувства. У меня нет тела, чтобы чувствовать. Мое тело исчезло и оставило мою душу, меня самого, в одиночестве на горе посреди пустыни.
Я долго лежу и пытаюсь собраться с мыслями. Вспоминаю, что значит чувствовать свои ноги, как обычно напоминают о себе руки, ладони и ступни? Что значит чувствовать спину, пока она еще была там, где положено быть спине? Думаю, что люди не замечают своего тела, пока оно не исчезает. Пока человек не покидает свое тело.
Я снова и снова погружаюсь в дрему. Мне хорошо. Меня словно уносят две светлые фигуры. Я чувствую, как парю над деревом, над чем-то большим, похожим на лес, как наконец я оказываюсь где- то.
Затем я снова просыпаюсь. Чувствую ноздрями холодный воздух. Замечаю, что ноздри все еще служат мне. Интересно, это единственная действующая часть моего тела?
Я пытаюсь оглядеться. Один глаз видит лучше, чем второй. Хотя я все равно никого и ничего не вижу. Это странно. Странно, что я просто лежу здесь. Чем-то пахнет, и будь у меня тело, я бы осторожно повернулся и посмотрел, откуда идет запах.
Я осматриваюсь здоровым глазом. По-прежнему ничего и никого не вижу. Опять погружаюсь все глубже и глубже. Устремляюсь навстречу светлым фигурам, они знают меня, они — мои друзья. Да, теперь я узнаю их. Мои единственные друзья. Вот они идут ко мне. Но, кажется, они больше не узнают меня. Я приветствую их. «Привет, Филип! — говорю я. — Привет, Туве, любовь моя!»
Мне навстречу идет пожилая женщина. На ней светлая одежда, и я понимаю, что это, должно быть, Карин Бойе. «Здравствуйте! — кричу я ей. — Я пишу о вас работу в школе». У нее темные волосы, я показываю на них и говорю, что здесь так не бывает. Здесь все темное исчезает. Но она качает головой и улыбается мне. Тут я вижу, что это не Карин Бойе, а бабушка Туве. «Здравствуй, Ким, — говорит она. — Темное никуда не исчезает. Пока. Может быть, когда-нибудь, когда мы с тобой умрем. Но пока рано». Я хочу возразить, сказать, что она ошибается, потому что я видел, как все мгновенно переменилось. Когда волна тепла и света охватила мир и унесла меня.
«Нет, Ким. Ты чувствовал это. Ты был готов переступить черту. Но ты остался. Ты останешься в темноте». «Нет!» — кричу я. Тут я вижу в ее руке чашу. Она наполнена чем-то красным. Бабушка Туве делает шаг мне навстречу, и когда я наклоняюсь, она выливает содержимое чаши на меня. «Ты должен остаться, Ким», — говорит она.
До меня доносится какой-то едва уловимый запах. Мне кажется, я узнаю его, но не знаю, как его назвать. Я тихо лежу. Открываю свой здоровый глаз. Пытаюсь подобрать название запаху. Не вижу никого и ничего. Чувствую, как бесконечно медленно поворачивается голова. Она едва-едва двигается. На несколько сантиметров. Это называется «сантиметр»? Не знаю. Я перевожу дух после усилия. Когда я снова открываю здоровый глаз, вижу что у меня на руках красная краска. Разумеется, она тут. Я пытаюсь прикоснуться к ней, но у меня нет рук. Я отключаюсь на минуту, в реальность меня возвращает запах. Голова лежит в новом положении. Глаз смотрит на краску. Я закрываю его. Снова открываю. Красная краска, как и прежде, на месте. «Цвета существуют, — думаю я. — Фальшивые цвета остались!»
Над моей головой громко стрекочут цикады. Если бы я мог повернуться снова, я бы увидел их. Они словно парят надо мной. Я пытаюсь повернуть голову вверх, но не получается. Я сразу же сдаюсь. Что-то мешает. Что-то причиняет сильную боль. Я разочарован. Разве может быть больно? Неужели я опять перешел границу боли? Мой здоровый глаз смотрит вперед. Видит нечто красное у меня на руках. Видит что-то темное в уголке глаза. Что это такое? Снова чувствую знакомый запах. «Дым», — думаю я. Так это называется? Кажется, да.
Красная краска пролилась на землю. Ее там целое озеро. «Земля», — думаю я. — Это называется «земля»? Интересно, откуда я все это знаю?
Мой единственный глаз снова видит темные краски. Я стараюсь слегка повернуть голову, чувствую сопротивление, что-то мешает. Поле зрения расширяется: рядом лежит что-то темное. Вижу, что это маленькое тельце. Оно наполовину голое, словно его ободрали. Шкурка висит клочками. На голове у тела длинные уши.
«Существо, — думаю я. — Мертвое существо». Внезапно я понимаю, что здесь лежат два существа. Одно мертвое. Другое — это я.
Я снова поворачиваю голову. Медленно-медленно. Где-то в теле, которым я больше не владею, появляется глухое предчувствие. Мой глаз видит существо, которым являюсь я сам. Видит красную краску на руках существа.
Я понимаю: красная краска — это кровь.
Снова чувствую запах. «Дым», — думаю я. Так это называется? Во всяком случае, я знаю. В этом вся разница. Тот, кто знает, тот жив. Наконец я понимаю: второе существо, являющееся мной, не мертво. Оно просто притворяется мертвым.
Цикады! Я должен их увидеть. Они оглушительно стрекочут, таких крупных цикад я никогда раньше не слышал.
Воздух над существами буквально гремит от стрекота, от быстрых крылышек, которыми цикады ударяют по воздуху. Зачем же так бить? Чтобы создать облако? Это называется «облако»? Я не узнаю это слово. Я не знаю, как делают облака.
Я размышляю: маленькое раненое существо нуждается в уходе. На нем так много крови. Особенно на животе. Наверное, рана выглядит ужасно. Глаз существа видит заостренный кол, лежащий рядом. Может, это он ранил существо?
Что еще видит глаз существа теперь, когда оно научилось смотреть? В этой стороне — немного. А что в другой стороне, в той, откуда идет запах? Я должен повернуть тело. Маленькое существо смелое и сообразительное. Оно сильно напрягается и очень медленно поворачивает свое тело. За телом следует все остальное: руки, которые существо не чувствует, длинные ноги, окровавленный живот. На земле остается лужа.
Глаз смотрит в новом направлении.
«Это костер, — думает существо. — Потухший костер».
Маленькое существо так устало, что вскоре засыпает. Оно спит долго и очень глубоко. Снова видит свет, видит других существ и узнает их. Зовет их, но они больше не отвечают. Похоже, они не хотят
