Сплетенные судьбами

Это идеальное укрытие для такого человека, как Кай. Целое восстание могло бы затеряться в месте, подобном этому. Я начинаю улыбаться.

— Подожди, — говорю я Инди, когда та уже собирается спускаться с валунов в недра Каньона.

— Через несколько минут будет восход солнца, — я с жадностью хочу увидеть больше.

Она качает головой. — Мы должны забраться внутрь, прежде чем станет совсем светло.

Инди права. Я в последний раз оглядываюсь на парня: он становится все меньше, двигаясь быстрее, чем я думала. Хотела бы я поблагодарить его перед тем, как он ушел.

Я ползу вниз за Инди, карабкаюсь внутрь ущелья, в котором, я надеюсь, Кай был всего два дня назад. Вдали от Общества, от Ксандера, от моей семьи, от жизни, которую я знала. Вдали от парня, который привел нас сюда, от света, расползающегося по земле, делающего небо синим, а камни красными, света, который мог бы убить нас.

Глава 11 Кай

Ущелья должны патрулироваться. Я уже думал, что нам придется торговаться и выпрашивать, чтобы пройти через контрольные пункты, как это делал мой отец. Но никто не появился. Сначала такая тишина тревожит нас. Затем я начинаю понимать, что Каньон, по-прежнему, изобилует жизнью. В небе над нами кружат черные вороны, их пронзительные крики доносятся вниз в ущелья. По земле разбросан помет койотов, зайцев и оленей. И маленькие серые лисички удирают от ручья, к которому мы подходим, чтобы утолить жажду. Крошечная птичка ищет убежище в дереве, по стволу которого протянулась длинная темная рана. Она выглядит так, будто однажды в дерево ударила молния, а потом рана затянулась по краям.

Но никаких следов человека.

Что же случилось с Аномалиями?

Чем дальше мы уходим в ущелье, тем шире становится ручей. Я продолжаю вести нас вдоль него, по округлым гладким камням. Ступая по ним, мы не оставим так много следов, если кто-то будет выслеживать нас. Летом, я использовал трость и шел прямо по реке, рассказывал мне отец.

Но сейчас вода слишком холодная, чтобы идти по ней, а берега окаймляют обломки льда. Я оглядываюсь кругом и представляю, что мог бы увидеть отец в летний период времени. Низкорослые деревца с голой кроной, стояли бы, опушенные листвой, а может, были бы такими же «облиственными», как в пустыне. Солнце жарко припекало бы, а прохладная вода создавала приятные ощущения в ногах. Стайки рыб разлетались бы во все стороны, почуяв его шаги.

На третье утро мы обнаруживаем, что земля покрыта изморозью. Я не могу найти ни одного куска сланца, чтобы развести огонь. Без наших пальто мы бы точно замерзли.

Элай подает голос, эхом повторяя мои мысли: — По крайней мере, Общество дало нам хоть что-то, — говорит он. — У меня никогда не было пальто, которое бы так согревало.

Вик соглашается. — Они сшиты почти как военные. Я удивляюсь, почему общество пожертвовало их для нас?

Слушая их болтовню, я, наконец, осознаю, что же беспокоило мои мысли: с этой одеждой тоже что-то неладно.

Я снимаю свое пальто и вздрагиваю от пронизывающего ветра, но руки двигаются уверенно, когда достаю острый кусок камня.

— Что ты делаешь? — спрашивает Вик.

— Разрезаю свое пальто.

— А не скажешь мне, зачем?

— Я лучше покажу тебе, — расстилаю пальто, как шкуру животного, и делаю на нем разрезы. — Общество не любит попусту расходовать вещи, — говорю я. — Поэтому должна быть причина, почему у нас имеются эти пальто. — Я отворачиваю подкладку материала.

Проводки в изоляции — некоторые голубые, некоторые красные — пронизывают набивку, словно вены.

Вик крепко выражается и порывается скинуть свое пальто. Я останавливаю его взмахом руки. — Подожди, мы пока не знаем, что они делают.

— Возможно, выслеживают нас, — говорит Вик. — Общество может знать, где мы находимся.

— Конечно, но ты вполне можешь оставаться в тепле, пока я погляжу.

Я тяну за проводки, вспоминая, как отец занимался такими вещами. — В пальто вделаны согревающие механизмы, — говорю я. — Я вижу электропровода, вот почему они так хорошо греют.

— И что дальше, — спрашивает Вик. — Зачем они заботятся о том, чтобы нам было тепло?

— Чтобы мы продолжали носить их, — отвечаю ему. Я разглядываю аккуратную сеть голубых проводков согревающего механизма, тянущихся рядом с красными: они идут от воротника до манжет рукавов. Целая сеть проводов покрывает и заднюю и переднюю части, и по бокам и в рукавах. В том месте, где расположено сердце, вшит небольшой, размером с микрокарту, серебристый диск.

— Но зачем? — удивляется Элай.

Я начинаю смеяться. Запускаю руку внутрь и отцепляю голубые провода от диска, осторожно переплетая их с красными. Не хочу повредить согревающий механизм. Сам по себе он весьма полезен. — Затем, — отвечаю я Элаю, — что им плевать на нас, но они очень любят собирать данные.

Освободив серебристый диск, показываю его остальным. — Держу пари, это записывающее устройство, которое регистрирует пульс, биохимические процессы в организме, момент нашей смерти. И, кроме всего прочего, им пришло в голову, что они должны знать о том, чем мы занимаемся в поселениях. Они не используют диски, чтобы следить за нами непрерывно. Но, когда мы умрем, они соберут наши данные.

— Пальто не всегда сгорают, — говорит Вик.

— И даже если сгорят, то диски все равно огнестойкие, — отвечаю я. А потом усмехаюсь. — Мы усложнили им задачу, — говорю я Вику. — Все те люди, которых мы похоронили. — Но усмешка тает, когда я думаю, что офицеры будут выкапывать тела из земли, только чтобы раздеть их.

— Тот первый парень в реке, — вспоминает Вик. — Они заставили нас снять с него пальто, прежде чем избавиться от тела.

— Но, если мы не волнуем их, тогда почему их беспокоят наши данные? — спрашивает Элай.

— Смерть, — говорю я. — Это единственная вещь, которую они до сих пор не могут победить. И хотят знать о ней больше.

— Мы умираем, а они изучают, как это избежать, — голос Элая звучит сдержанно, как будто он думает не только о пальто, но еще о чем-то.

— Мне интересно, почему они не остановили нас, — продолжает Вик. — Ведь мы хоронили в течение нескольких недель.

— Не знаю, — говорю я, — может, им было интересно, как долго мы сможем продолжать.

Мгновение мы все молчим. Я откручиваю синие провода и прячу их, эти внутренности Общества, под камень. — Хотите, я и ваши исправлю тоже? — спрашиваю их, — Это не займет много времени.

Вик снимает свое пальто. Теперь, когда я знаю, где находятся синие провода, я могу сделать разрезы аккуратнее. Мне хватает всего нескольких небольших отверстий, чтобы вытащить их. Одно из отверстий располагается как раз в месте над сердцем, и я вынимаю диск.

— Как ты собираешься привести свое пальто в порядок? — одеваясь, интересуется Вик.

— Придется пока носить, как есть, придумаю что-нибудь попозже, — отвечаю я. Среди деревьев рядом с нами стоит сосна, источающая сок. Я зачерпываю немного и склеиваю в некоторых местах отрезанные куски материи. Запах соснового сока, резкий и землистый, напоминает мне другие, более высокие, сосны на Холме. — Мне, скорее всего, по-прежнему, будет тепло, если буду аккуратен с красными проводами.