Сплетенные судьбами

ты.

— Прости, что не оправдал твоих ожиданий, — говорю я. Мой голос звучит холодно.

— Ты оправдал, — отвечает Вик. — Ты же вытащил нас отсюда, не так ли?

Не смотря ни на что, я чувствую легкое удовлетворение, когда Вик говорит это. Я улыбаюсь в темноте.

— Как ты думаешь, что с ней случилось? — спрашиваю я через некоторое время.

— Мне кажется, что ее семья сбежала, — отвечает Вик. — Аномалии и Отклоненные часто исчезали в наших местах, но не думаю, что это Общество забирало их всех. Возможно, ее семья ушла, чтобы попытаться найти Лоцмана.

— Ты считаешь, они нашли? — хотелось бы мне, чтобы я не говорил тогда так много о том, что Лоцмана, возможно, не существует.

— Я надеюсь на это, — говорит Вик. Теперь, когда история рассказана, его голос звучит опустошенно.

Я отдаю ему кусочек древесины, на котором вырезано ее имя. Минуту он разглядывает его, а затем кладет в карман.

— Итак, — произносит Вик. — Теперь давай подумаем о том, как нам перейти через эту равнину и добраться к тем, кого хотим найти. Я собираюсь продолжить идти вместе с тобой какое-то время.

— Тебе лучше перестать говорить все это, — прерываю я Вика. — Я здесь не главный. Мы просто работаем вместе. — Я гляжу на небо, усыпанное звездами. Непонятно, как они сияют и сгорают.

Мой отец хотел быть тем, кто все изменил и всех спас. Это было опасно. Но все они верили в него. Поселенцы. Моя мать. Я. Потом я вырос и понял, что он никогда бы не победил. Я перестал верить. Я не умер вместе с ним, потому что больше не ходил ни на какие собрания.

— Ладно, — говорит Вик. — Но все равно, спасибо тебе, что провел нас так далеко.

— И тебе, — отвечаю я.

Вик кивает. Перед тем, как уснуть, он вынимает свой собственный кусок камня и делает еще один надрез на ботинке. Еще один день, прожитый без нее.

Глава 18 Кассия

— Ты выглядишь уставшей, — говорит Инди. — Как думаешь, может, нам спускаться помедленнее?

— Нет, — отвечаю я. — Не нужно. — Если я остановлюсь, то никогда не смогу продолжить опять.

— Ты никому не сделаешь лучше, если умрешь на полпути, — сердито говорит она.

Я смеюсь. — Не умру. — Хотя я истощена, опустошена, испытываю жажду и боль, идея смерти кажется нелепой. Не могу я умереть именно тогда, когда, возможно, с каждым шагом подбираюсь все ближе к Каю. И, кроме того, у меня есть синие таблетки. Я улыбаюсь, представляя, что может быть написано на остальных полосках бумаги.

Снова и снова я ищу следы Кая. Хотя я не умираю, но, возможно, больна сильнее, чем думала, потому что нахожу знаки во всем. Мне кажется, что я вижу послание от Кая в узоре потрескавшейся грязи на полу ущелья, после того, как однажды прошел дождь, и земля затвердела, превратившись в то, что можно посчитать за буквы. Я приседаю на корточки, чтобы взглянуть на них. — Что ты видишь здесь? — спрашиваю я Инди.

— Грязь, — отвечает она мне.

— Нет, — настаиваю я. — Взгляни поближе.

— Узор кожи или чешуя, — говорит она, и на мгновение я настолько проникаюсь ее предположением, что замолкаю. Кожа или чешуя. Может быть, весь этот каньон — одна длинная извивающаяся змея, по которой мы идем, и когда достигнем конца, то наступим прямо ей на хвост. Или попадем ей в пасть, и она сожрет нас целиком.

Наконец, когда цвет неба над ущельем изменяется с голубого на розовато-голубой, и воздух густеет, я вижу настоящий знак.

Это мое имя, Кассия, вырезанное на коре молодого тополя, который приютился на клочке земли у излучины ручья.

Это дерево проживет не долго; его корни уже вылезли на поверхность, пытаясь уберечься от затопления. Он настолько аккуратно вырезал мое имя на коре, что оно выглядит почти, как часть самого дерева.

— Ты видишь это? — спрашиваю Инди.

Через мгновение она произносит: — Да.

Я так и знала.

Недалеко от ручья я замечаю небольшое поселение, густо заросший фруктовый садик с переплетенными стволами и золотистыми плодами, низко свисающими с деревьев. Глядя на яблоки, мне хочется сохранить несколько штук для Кая, как доказательство того, что я следовала за каждым его шагом. Мне необходимо найти что-то еще, что можно будет подарить ему, кроме стихотворения — у меня даже не хватает времени закончить его, подумать над нужными словами.

Потом я снова смотрю на землю рядом с тополем и вижу отпечатки ботинок, ведущие дальше вглубь ущелья. Сначала я их даже не заметила; они смешались со следами разных животных, приходивших к ручью на водопой. Но отпечатки обуви отчетливо выделяются среди следов лап с когтями и подушечками.

Инди лезет через забор, ограждающий сад.

— Пойдем, — уговариваю ее. — Нет причин оставаться здесь. Мы знаем, куда они ушли. У нас достаточно воды и таблеток.

— Таблетки не спасут нас, — отвечает Инди, срывая с дерева яблоко и надкусывая. — Нам нужно взять с собой хотя бы это.

— Но таблетки помогают, — возражаю я. — Я уже принимала одну.

Инди перестает жевать. — Ты приняла таблетку? Зачем?

— Да, приняла, — повторяю я. — Они очень хорошо помогают выжить.

Инди спешит ко мне и вручает яблоко. — Съешь это. Немедленно. Она качает головой. — Когда ты успела принять таблетку?

— В том, другом, ущелье, — говорю я, удивленная ее явной обеспокоенностью.

— Вот почему ты заболела, — констатирует Инди. — Ты серьезно не понимаешь, что ли?

— Не понимаю чего?

— Синие таблетки отравлены, — говорит она.

— Конечно же, они не отравлены, — возражаю я. Как странно. Ксандер никогда не дал бы мне что-то отравленное.

Губы Инди сжимаются в тонкую линию. — И все же отравлены, — утверждает она. — Не принимай их больше. — Она открывает мою сумку и кладет туда несколько яблок. — Что заставляет тебя думать, будто ты знаешь, куда нужно идти?

— Просто знаю, — отвечаю я, делая неопределенный жест в сторону следов. — Я сортирую знаки.

Инди глядит на меня и никак не может решить, верить мне или нет. Она думает, что я больна из-за таблетки, что теряю разум.

Но она видела мое имя на дереве и знает, что это не я вырезала его там.

— Я, по-прежнему, считаю, что тебе следует отдохнуть, — делает последнюю попытку Инди.

— Я не могу, — отвечаю я, и она видит, что это правда.

Вскоре после того, как мы покинули поселение, я слышу кое-что. Звук шагов позади. Я останавливаюсь недалеко от водоема.