— Здесь кто-то есть, — произношу я, поворачиваясь лицом к Инди. — Нас преследуют.
Инди настороженно смотрит на меня. — Думаю, ты слышишь то, чего на самом деле нет. Как тогда видела вещи, которых и не существовало вовсе.
— Нет же, — говорю я. — Послушай.
Мы обе застыли на месте, слушая звуки ущелья. Кругом тихо, не считая шелеста листвы, которую колышет ветер. Ветер утихает, и шелест прекращается, но я, по-прежнему, что-то слышу. Шаги на песке? Рука, задевающая камень, чтобы опереться? Какой-то звук. — Вот, — шепчу я Инди. — Ты должна была услышать это.
— Я не слышу ничего, — отвечает она, но заметно, что нервничает. — Тебе нехорошо. Возможно, нам стоит немного отдохнуть.
В ответ на ее слова я снова начинаю идти. Я прислушиваюсь к звукам позади нас, но все, что слышу, это трепет листьев на ветру.
Мы идем, пока не начинает темнеть, тогда зажигаем фонарики и снова продолжаем движение. Инди была права, сейчас я не чувствую, что за нами кто-то идет. Я слышу только свое дыхание, чувствую только себя, слабость в каждой жиле, в каждой мышце, в каждом шаге уставших ног. Я никому не позволю остановить меня теперь, когда так близко подобралась к Каю. Я приму больше таблеток. Не думаю, что Инди права насчет них.
Когда она не глядит, я открываю еще одну таблетку, но руки дрожат очень сильно.
Она падает на землю, вслед за ней шуршит крошечный листик. Тогда я вспоминаю.
Бумагу подхватывает ветром, и кажется, она уже слишком далеко, и найти ее нет никакой возможности, так же, как иголку в стоге сена.
Глава 19
Кай
Я вскакиваю от грохота, раздающегося в небе.
— Элай! — выкрикиваю я.
— Я здесь!
— Где Вик?
— Он хотел пойти порыбачить пару часов, прежде чем мы уйдем, — отвечает Элай. — Он приказал мне остаться здесь и не будить тебя.
— Нет, нет, нет, — твержу я, и больше мы уже не можем ничего сказать, потому что шум моторов над головой слишком силен. Звуки выстрелов тоже другие. Мощные и тяжелые. Прицельные. Не похожие на тот мелкий дождик, какой бывал раньше. Этот звук больше напоминает град, глыбами летящий с неба.
Когда он умолкает, я не жду ни секунды, хотя и должен бы. — Оставайся здесь, — наказываю Элаю и бегу к равнине, потом ползу по траве, в направлении этого чертова ручья, чертова болота.
Но Элай следует за мной по пятам, и я позволяю ему. Доползаю до берега и не хочу смотреть.
Я верю в то, что вижу, поэтому, если я не вижу Вика мертвым, значит это не правда.
Вместо этого я смотрю на ручей, в котором что-то взорвалось. Зеленовато-коричневая болотная трава частично скрылась в грязи, напоминая длинные спутанные волосы утопленников.
Силой взрыва землю выбросило в ручей и перекрыло его ток, превратив в подобие бассейна. Маленький замкнутый участок реки, которой больше некуда течь.
Я прохожу несколько шагов вниз по течению, достаточно для того, чтобы увидеть — они сделали то же самое еще раз и еще, и так на всей протяженности реки.
Слышу, как рыдает Элай.
Потом поворачиваюсь и гляжу на Вика.
— Кай, — произносит Элай. — Ты можешь ему чем-нибудь помочь?
— Нет, — отвечаю я.
Что бы ни поразило его с такой силой, но Вик выглядит так, будто пролетел несколько метров; его шея была сломана. Должно быть, он умер мгновенно. Я знаю, что должен радоваться этому. Но не могу. Я заглядываю в эти пустые глаза, отражающие только синеву неба, в них не осталось ничего от самого Вика.
Что привело его именно сюда? Почему он не рыбачил под укрытием деревьев вместо этого открытого места?
Я нахожу причину в водоеме рядом с ним, пойманную в ловушку в неподвижной воде. И сразу узнаю, что это за рыба, хотя никогда прежде не видел ее.
Радужная форель. Она сверкает всеми цветами радуги в лучах солнца и борется за жизнь.
Видел ли ее Вик? Не поэтому ли вышел на открытое пространство?
Вода в бассейне становится темнее. Нечто — большая круглая сфера — лежит на дне водоема. Когда я подхожу ближе, то вижу, что сфера медленно выпускает токсические вещества.
Они не собирались убивать Вика. Они хотели уничтожить ручей.
Я наблюдаю, как форель переворачивается белыми брюшками кверху и всплывает на поверхность водоема.
Мертвая, как и Вик.
Хочется плакать и смеяться одновременно.
— У него что-то зажато в руке, — замечает Элай. Я приглядываюсь. Кусочек дерева, с вырезанным на нем именем Лэни. — Упал вместе с ним. — Элай тянется к ладони Вика и сжимает ее на мгновение. А затем скрещивает его руки на груди. — Сделай же что-нибудь, — обращается ко мне Элай со слезами, ручьем текущими по лицу.
Я отворачиваюсь и срываю с себя пальто.
— Что ты делаешь? — в ужасе спрашивает Элай. — Ты не можешь оставить его так.
У меня нет времени отвечать на его вопросы. Бросив пальто на землю, опускаю руки в ближайший водоем — тот, в котором плавает мертвая форель. Холод обжигает.
Но я уже не могу остановиться.
Подходит Элай и тянется за мной в воду.
— Это очень опасно, — предупреждаю я его. — Вернись под защиту деревьев.
Вместо ответа, он начинает помогать вытаскивать сферу. Я вспоминаю, как Вик помогал мне закапывать тела, и позволяю Элаю продолжить.
На протяжении всего дня Вик разговаривает со мной. Я понимаю, что схожу с ума, но никак не могу перестать слышать его.
Он говорит все то время, пока мы с Элаем вытаскиваем сферы из воды. Снова и снова рассказывает его с Лэни историю. Я рисую в своем уме картинки, как он влюблялся в Аномалию. Объяснялся в любви Лэни. Разглядывал радужную форель и шел поговорить с родителями девушки. Как стоял при заключении помолвки. Улыбался, протягивая к ней руку, обещая счастье, не смотря на все преграды Общества. Возвращаясь, узнавал, что она исчезла.
