— Музыку?! Это не музыка, Икари! Это кто-то режет свинью и лупит молотком по батарее!
— Вообще-то там поётся про столицу русской поэзии — город Санкт-Петербург…
— Очень смешно. Да ну, тебя на фиг с такими музыкальными… О, 'Prodigy'! Хоть что-то нормальное… Так, а это что? О, игры! Во, и 'counter-strike' есть! Круто!..
Аска врубила игру, выбрала карту 'assault', выставила ботов и азартно понеслась с отрядом спецназа выручать из беды заложников, то есть отстреливать террористов.
И по какой-то иронии судьбы выбрала музыкальным аккомпанементом всего этого песню 'Breathe'…
Мне моментально вспомнился музыкальный ролик, после просмотра которого я и решил когда-то посмотреть 'Евангелион' в своей прошлой жизни. Фанатский клип, где именно под эту музыку Аска сражалась против девяти серийных Ев…
Я смотрел на экран монитора, но вместо сцен из шутера мне постоянно мерещилось совсем другое…
…Японские Силы Самообороны начинают свою атаку — работает реактивная артиллерия, палят танки, а в коридорах беспощадно истребляют персонал Конторы.
Над пробитой сверхмощным зарядом дырой в Геофронте кружатся девять крылатых белых фигур — серийные Евангелионы.
Вот они тяжело приземляются и битва начинается.
Разбег, прыжок и ярко-красная Ева голыми руками разрывает голову первому врагу, а затем ломает тело, закованное в чёрно-белую броню, пополам.
Второго — сбросить в реку и воткнуть нож в голову.
Третьему отрубить ножом правую руку и сломать шею.
Четвёртого перерубить пополам трофейным мечом.
Пятому отрубить ногу и добить клинком.
Шестому всадить сноп острых металлических игл из установки в наплечном пилоне.
Седьмого — вколотить в здание и швырнуть на восьмого, пробив их обоих ударом кулака…
И получить в лицо копию копья Лонгиния в лицо от последней серийной Евы.
И ещё восемь в тело Евы, отзеркалившее все повреждения на пилота.
— Эй, Икари, ты чего это на меня так уставился? — поинтересовалась Аска, смерив меня недобрым взглядом. — Прямо-таки сверлишь глазами…
— Извини, задумался, — отвёл я взгляд и отошёл в сторону, задумчиво проводя рукой по обтянутым кожей ножнам син-гунто, стоящего на подставке.
— Тебе, наверное, часто говорят, что ты странный, — насмешливо фыркнула девушка. — Верно, Икари?
Мой взгляд, брошенный на Аску, заставил её несколько смутиться.
По крайней мере, мне показалось, что немка именно смутилась, хотя внешне этого было почти не видно, но я отчего-то почувствовал, что она сейчас испытывает.
— Постоянно, — равнодушно бросил ей в ответ. — А что?
— Ты… Иногда у тебя такое выражение лица, будто ты решаешь убить всех вокруг или нет.
— Глупости, — натянуто улыбнулся я.
Глупая, я думаю не как убить, а как спасти… Спасти. Спасти!..
— Я серьёзно, Икари, — нахмурилась девушка.
Медленно подошёл к столу и, обойдя Аску, протянул руку к стоящей в сторонке фотографии. Кончики пальцев лишь чуть-чуть не достигли лица Юй, обнимающую маленького Синдзи.
— Я просто слишком много знаю, Аска, — пальцы непроизвольно сжались в кулак. — А во многих знаниях — многие печали…
— Кто это? — Лэнгли взглянула на снимок. — Ну, просто вылитая Рей! А мальчик похож на…
— Это моя мама, — фраза вырвалась на удивление легко и искренне. — А этот мальчик — это я.
— Ааа… А почему ты живёшь не с родителями, а с Мисато?
— Отец отдал меня на воспитание своему брату после смерти матери.
— Извини, я не знала… — прошептала Аска. — Мне очень жаль, Синдзи…
— Мне тоже, — несколько резковато произнёс я и добавил уже более мягким тоном. — Но прошлого уже не вернуть. И мы должны жить дальше, чтобы принесённые жертвы были не напрасными.
— В первый раз мне не хочется убить тебя за твой жуткий пафос, — призналась немка.
Некоторое время мы провели в молчании.
— Ладно, хватит уже предаваться унынию и печали, ибо это смертный грех, дочь моя, — нарочито напыщенно произнёс я, отчего Аска не сдержалась и насмешливо фыркнула. — Кажется, тебе требовалась моя помощь, о великая?
— О да, мой верный миньон. Будете ли вы так любезны, сударь, и… Тьфу ты! Икари, ты положительно невыносим! А твоя пафосно-средневековая зараза… заразна!
— Тавтология, mein schЖnes FrДulein, тавтология…
— Икари! — возмутилась рыжая. — Что ты забыл в нашем просвещённом двадцать первом веке? Вали к себе обратно в Средневековье!
Глупая, я тоже из двадцать первого века… Только гораздо более прогнившего и бесчестного, чем этот.
— Мне там нравилось, — слегка оскалился я. — Там меня называли 'лорд Икари'.
— Разве в Японии аристократов в древности тоже называли лордами? — удивилась Аска.
— Понятия не имею. История древней Японии мне неинтересна — в этом плане я предпочитаю Европу.
— Чудной ты, Икари…
— Какой есть.
Аска в отчаянье застонала.
— Ты невыносим!
— Увы, Лэнгли, но тебе всё-таки придётся терпеть меня рядом с собой. По крайней мере, ближайший год.
— Год? А почему год?
— Почему-то мне кажется, что судьба мира в Войне Ангелов решится в ближайший год. А каковы твои ставки? Может быть, устроим тотализатор?
— Икаааари!!!
О да, в последнее время я стал просто невыносим… Но, быть может, это только к лучшему?..
Глава 4. Прошлое, настоящее и будущее
Как ни странно, но после вечера воскресенья совершенно неожиданно наступило утро понедельника. А понедельник — это всегда день тяжёлый. И случиться он может в любой день недели и порой даже неоднократно, хе-хе…
— Ну, что, мальчики и девочки, готовы к новой трудовой неделе? — жизнерадостно произнесла Мисато, натягивая свою любимую красную кожаную куртку.
— Угу, хорошо хоть сегодня в школу не нужно, — пробурчал я, допивая свой утренний кофе. — Ну, где там уже Лэнгли-то запропастилась?
— Я уже иду!!!
На кухню влетело нечто рыжее, гиперактивное и очень шумное.
— Ну, как я выгляжу? — крутанулась на месте девушка.
Учитывая совершенно неприличные запасы одежды у Аски, которым позавидовали бы даже почти необъятные склады вещевого имущества Конторы, я совершенно не удивлюсь, если она будет каждый день надевать что-то новое и за полгода ни разу не повторится.
Сегодня она выбрала лёгкий тёмно-синий джинсовый костюм из юбки и короткой куртки, вкупе с
