с самого начала напоминали оперетту в смысле неожиданных поворотов сюжета, драматичности и глупости. И поразительной громкости.
Итак, занавес поднимается.
«Меня не слишком впечатлил человек, который заглянул в мою временную тюрьму. Я, как могла, пыталась донести до него свои мысли через отверстия в камере. Он отнес меня в маленькую комнату с качающимися стенами. Там играла ужасная музыка, использующая меньше половины слышимых частот. Я кричала все время, пока мы двигались в этой комнате, а потом в чем-то холодном и снова теплом. Кажется, я начала его раздражать.
На заметку людям: если мы на вас шипим, скорее всего, вы это заслужили.
Мы пришли в место, где жил человек. В его конуру. Здесь все пропахло им — просто кошмар. Он освободил меня из тюрьмы, но взял неправильно — надо было подхватить снизу. Ну что за дурак. Скорее бы забраться под тот диван…
Огромная черная косматая зверюга! Господи, какая же она большая. Никогда таких не видела. Какой огонь в глазах! Она явно голодна… И еще слюна капает. Черт! Он собирается скормить меня этому монстру. Какие же люди варвары…»
«Ох.
Ладно.
Я в задней комнате.
Теперь нас с чудовищем разделяет решетка. Оно по другую сторону. Меня оставили в покое. Прекрасно. Наверное, человек хочет принести меня в жертву, соблюдая какой-то языческий ритуал».
«Что это?! Маленькая собака в клетке? Я должна ее освободить! Папа посадил в клетку маленькую собаку!
Кажется, она чего-то боится. Надо избавить ее от страха.
Господи, какая я голодная. Люди морят меня голодом… О чем это я? Забыла, о чем говорю. Сегодня отличный день. О, папин ботинок. Надо отнести его на место в спальню. Пора вздремнуть.
Что бы он делал, если я бы за ним все не убирала?»
«Человек оставил меня в живых. Я пыталась поговорить с ним, но он только мычит. Поэтому я предпочитаю сидеть за батареей. Строго говоря, я сижу тут все время. По крайней мере, здесь тепло.
Тут куда симпатичнее, чем в жилище предыдущего человека. У того не было вкуса. И навыков хорошего слуги. У этого хоть какой-то потенциал. Если бы только можно было избавиться от чудовища!
Думаю, пора познакомить его с новой хозяйкой».
«Просыпаюсь. Первая мысль: как там маленькая собака? Бегу в заднюю комнату. Она прячется за батареей. Я наклоняюсь и обнюхиваю ее. Виляю хвостом, чтобы показать, что я друг. Что еще ей нужно? Лоток с наполнителем. Надо принести ей лоток. О чем это я?
Умираю от голода. Папа хочет, чтобы я превратилась в скелет. Это нечестно!
Я ужасно люблю маленькую собаку. Но она такая странная. Наверное, она с трудом заводит друзей. Может, она хочет подраться? Без проблем. Удар задней левой, ха-ха! Мне кажется, мы с ней сестры.
Папочка вернулся! Надо встать в коридоре и сделать большие глаза, тогда он даст мне швейцарского сыра. Всегда дает. У него тоже тренировки. Хотя в последнее время он тоже постоянно все забывает. Куда я шла?»
Однажды я вернулся из церкви и обнаружил, что Руби спит на собачьей лежанке. А Хола, припав к полу, во все глаза смотрит на новую хозяйку.
Порядок возник из хаоса, и солнце воссияло над морем…
Понимаю, это звучит неправдоподобно. Но кошка в десять раз меньше Холы и в двадцать раз меньше меня без труда установила господство. Она просто присвоила окружающее пространство. Все, что ей оставалось, — взобраться на вершину и начать отдавать приказы.
Это смущало. В первую очередь меня.
21
Служебная собака
На следующей неделе я получил обычную рабочую характеристику. Она ничем не отличалась от той, которую мне выдали в прошлом году, а также в позапрошлом и во все годы до этого, начиная с выпуска из бизнес-колледжа. Сперва это меня злило, потом я подумал, что, возможно, в чем-то ее составители правы. Теперь я знаю, что они точно были правы.
Умные люди тоже трезвеют. Просто им на это требуется больше времени.
Проблема заключалась лишь в том, что характеристику я должен был забрать лично у нового начальника отдела, Хаксли, который отличался напористыми, если не сказать и агрессивными, манерами. Благородный, чуткий Дэн, нанимавший меня на работу, был свидетелем моего падения. Видел он и начало терапии, а однажды даже намекнул, что знает о собраниях АА и одобряет их. Так вот, этот святой человек переехал в Лос-Анджелес. Смуглый коротышка, его преемник, даже близко не напоминал Дэна. С утра до вечера он носился по всему офису, как электровеник, и писклявым голосом изрыгал потоки безумных идей, сопровождая их бранью.
И у этого типа лежала моя характеристика…
Кабинет Хаксли был таким же «приветливым», как его хозяин: абсолютно голые стены, если не считать белой доски и календаря с важными датами, обведенными в кружок; на столе — стопка бумаги, ручка и телефон. Еще — фотография уродливой карликовой таксы в рамке. Ну, и моя характеристика рядом с кактусом.
— Итак, — начал Хаксли, — я прочел отзыв о вашей работе. — Он сделал паузу, мысленно перепрыгивая через все мои положительные качества, и сразу взял быка за рога: — Есть одна область, над которой вам следует поработать.
— Какая?
Хаксли пристально взглянул на меня, а затем растопырил все десять пальцев и ткнул ими в мою сторону:
— Вам нужно стать более мужественным, Марти!
— Что?
— Вы слишком уступчивый. Нам важно услышать ваше мнение. Берите напором! Спорьте с коллегами. Вы слишком покладистый и рациональный.
— Это плохо?
— Меня это раздражает.
— ?!
— Я забочусь не о том, чтобы мы работали в приятном коллективе, — сказал он. — Я забочусь, что мы
