предчувствии чего-то необыкновенного.
Почему он это делает, недоумевала Лилит, стараясь сообразить, что последует дальше. Неужели он собирается поцеловать меня прямо здесь, на виду у всех?
Девушка сделала слабую попытку отстраниться, но его ладонь легла на щеку и легонько повернула ее голову. Она попыталась стряхнуть руку, но его глаза, глубокие и темные, как кратер вулкана, в котором горел мистический огонь, лишили возможности двигаться, гипнотически воздействуя на какую-то часть сознания. И она подавала ответные сигналы, обозначавшие то самое проявление необузданности и скрытой страсти, о которых испанец говорил, описывая ее глаза.
В это утро Хосе не раз и не два сказал, что готов взять на себя ответственность за судьбу Лилит. Старался как можно убедительней внушить ей эту мысль. Почему же сейчас его поведение противоречило тому, о чем недавно говорил? Она решила спросить об этом.
— Что ты хочешь, Хосе? Чувствую, тебе не терпится поцеловать меня. — Слова с трудом срывались с одеревеневшего языка и неповоротливых губ.
— Сейчас для этого неподходящее время и место…
— Понимаю. Все проходящие мимо могут видеть нас.
— Теперь наконец могу все сказать. С тех пор как нашел тебя, я наблюдал за твоими глазами, разглядывал твои ноги.
— Когда мы находились в море, ты так не говорил.
— Но собирался. А что должно было произойти после того, красавица?
— Я… я не знаю…
— Отлично знаешь. — И в подтверждение этих слов его губы завладели ее губами.
Хосе был прав, она знала, как может поступить этот испанец. Лилит ответила на поцелуй, ничто не могло ее удержать. К такому нежному соединению она стремилась всю свою жизнь. А оно произошло так быстро и неожиданно, вызвав в ней сладостное томление и желание изведать новые, необычные ощущения. Девушка почувствовала острую потребность прикоснуться к нему. Кончики пальцев помимо ее воли нащупали на его затылке впадинку, затем двинулись вниз, туда, где выступали стальные мускулы плеч.
— Ох, пожалуйста! — вскрикнула Лилит, когда он отнял губы и нежно отвел ее руку от своего тела. — Я хочу чувствовать тебя!
— А я тебя, — хрипло пробормотал он. — Но в такой ситуации не стоит этого делать.
— Тогда почему ты начал? — требовательно спросила она, вздрагивая от накатывающего на нее желания. — Ты не должен был этого делать.
— Увы, я должен был сказать, красавица, что думаю о тебе.
— Ты ничего не должен! — запротестовала она, стараясь отвести от него взгляд.
— Именно здесь. Эти слова рвались из меня с того момента, как я впервые увидел тебя. И очень хорошо, что я сумел их произнести.
— Сумел произнести и тут же от них отказываешься. Бог с тобой! — сказала девушка таким тоном, словно Хосе причинял ей невыносимую боль. — От чего ты еще откажешься? От своей сдержанности? От одежды? От… от твоего семени, из которого появляются мальчики? — Она остановилась только потому, что его ладонь прикрыла ей рот.
— Мне не доставляет удовольствия слушать такие речи от женщины!
— Ах, тебе не нравится! Из всего… — Продолжать было бесполезно, потому что она не могла произнести больше ни слова — его ладонь плотно зажимала ей рот.
У девушки не хватало сил, чтобы освободиться. Она попыталась замотать головой, но его рука крепко держала ее. Только и оставалось, что метать молнии глазами, теми самыми, которые Хосе назвал дикими. Сейчас она готова была испепелить его взглядом.
— Ты сказала, будто я отказываюсь от своих слов, что хотел бы, как и ты, почувствовать тебя всю. — Его голос стал хриплым от страсти. — Я не собираюсь повторять их снова.
— Прекрасный выход! — выдавила Лилит, однако вместо слов получилось лишь какое-то нечленораздельное мычание.
— Ты щекочешь меня, красавица! — Он отпустил ее, сделав при этом вежливый поклон, словно они встретились на каком-нибудь приеме. — Кажется, ты что-то хотела мне сказать?
— Если ты еще раз поступишь со мной так, как сейчас, я заору на всю округу.
Хосе пренебрежительно улыбнулся.
— Тебе стоит поучиться сдержанности.
— А тебе? — бросила она раздраженно. — Отпускаешь в мой адрес всякие… всякие комплименты…
— Никаких комплиментов! — заявил он так, словно его осуждали за какие-то двусмысленности. — Все, что я сказал, — чистейшая правда.
Но Лилит продолжала спорить.
— Ты наговорил массу всяких гадостей, после того как я попросила тебя помочь. Потом напомнила тебе… — Девушка посмотрела на маленького мальчика, который, остановившись, с восхищением рассматривал яхту Суареса. — Я напомнила тебе, что мы находимся на виду у всех. На виду, — подчеркнула она, глядя, как Хосе отечески улыбается малышу и что-то говорит на своем языке. — Ты будешь слушать меня?
— Я слушаю, красавица. Но, пойми, если бы мы не были на виду, я не смог бы ничего тебе сказать. — Он посмотрел вслед удаляющемуся мальчику, потом повернулся к ней, изобразив всем своим видом полное внимание. — Я не смог бы сказать тебе такие вещи наедине.
— Почему? — Лилит вздохнула, совершенно не понимая его. — Почему бы не смог?
— Я только мысленно произносил эти слова, — сказал он, явно испытывая душевное замешательство. — Если бы мы сейчас были в уединенном месте, то после таких признаний занялись бы любовью.
— Ох, ты!..
Лилит сжала пальцы в кулачки, но возразить ничего не могла. Как ни странно, но ей приятно было слышать такое откровение.
— А сейчас я смог сказать на виду у всех, потому что на глазах у публики мы не сможем сделать того, чего оба хотим, — заключил Хосе с предельной откровенностью.
Значит, вот что он имел в виду, говоря о подходящем времени и месте! Пришлось согласиться с такой точкой зрения.
— Для меня не было другой возможности сказать об этом, — добавил он и изучающе посмотрел на нее. — Думаю, ты согласишься, что так лучше для нас обоих?
Она помолчала, припоминая все, что Хосе сказал. Высказаться таким образом действительно мог только он. И все же что-то вызывало в ней протест.
— Н… нет. — Девушка не могла поднять на него глаз. — Нет, я… — Не в состоянии продолжать, Лилит приподняла ногу, которую Хосе сравнил с шеей чайки, и бессмысленно уставилась на нее.
— Ты права! Нужно найти тебе туфли и платье! — неожиданно воскликнул он, однако не двинулся с места.
— И где мы можем раздобыть их?
— Здесь есть магазины. — Он медлил. — Однако правильнее было бы на какое-то время отложить решение этой проблемы, а сейчас пойти и посмотреть на забытый купальник.
Лилит кивнула, не требуя разъяснений. Все ясно, как божий день. В море она была голой, бикини осталось на берегу.
— Действительно, для тебя же будет лучше, если ты его увидишь собственными глазами, — добавил он с некоторым колебанием, что было странно при его обычной уверенности. — Это позволит тебе вспомнить, как ты… как ты потеряла его и почему.
Лилит глубоко вздохнула, еще раз убедившись, как дорого стоит ложь.
— Ты… все же думаешь, что он мой?
— Во всяком случае твоего размера. — Его взгляд украдкой коснулся ее узкой талии, перехваченной веревочным пояском. — Мне не нравится, что ты одета в эту ярко-розовую рубашку.
