потребуется косметика, парфюмерия и лак для ногтей.
— Мне нужна массажная щетка, — рассмеялась Симона.
— Значит, купим щетку.
— Я не взяла с собой денег.
— История повторяется!.. Ничего, деньги есть у меня. Итак, мы отправляемся в Бирс-хаус, или мне тебя доставить прямиком в нежные объятия брата? — В карих глазах Бенджамина светилась насмешка.
Симона пробормотала сквозь зубы словечко, редко употребляемое ею в обычной жизни, на что он лишь ухмыльнулся и заметил:
— Не может быть, Симона! Кто тебя этому научил? Не иначе ты подцепила это выражение в школе… Впрочем, приятно увидеть, как к тебе возвращается прежняя сила духа.
— Там все номера могут быть заняты! — с надеждой воскликнула она.
Бенджамин лишь пожал плечами.
— Смотри, там, черег: дорогу — телефонная будка. Давай позвоним и все выясним.
В Бирс-хаусе нашлись свободные места, и Симоне оставалось лишь внутренне бушевать, пока Бенджамин заказывал два номера. Потом он позвонил Антуану, собираясь сообщить об отлучке сестры, но Симона нетерпеливо отобрала у него трубку. Спокойным и твердым тоном она сказала брату, что не считает нужным откладывать его с Эллен свадьбу, и пообещала, что через день или два вернется.
Бенджамин вручил ей деньги и велел купить все, что душе заблагорассудится, пока он будет заниматься тем же самым.
— Ох и погуляем же мы, мисс Шарне! — сказал он с энтузиазмом.
Симона взглянула на пачку стодолларовых купюр, которые он сунул ей в руку, и ехидно заметила:
— Хорошо, но учтите, мистер Рок, вы сами попросили меня об этом!
И она, вздернув подбородок, гордо прошествовала в аптеку.
Там она приобрела две зубные щетки, пасту, массажную щетку, упаковку крема-увлажнителя для кожи, новую перевязь для больной руки и упаковку обезболивающих таблеток, потому что запястье все еще болело. Дикарка, так дикарка! — мрачно подумала она. Будем жить, как птицы небесные. Уж два-то дня я как-нибудь да осилю!
Из аптеки она перешла в небольшую лавку для туристов и отобрала себе шорты, тенниску, пару трусиков, и — поскольку по ночам в лесном домике наверняка бывало прохладно — легкий хлопчатобумажный пуловер с длинными рукавами и надписью «Бирс-хаус» на груди. С грудой покупок в одной руке она вернулась к автомобилю, опередив Бенджамина, правда, всего на минуту.
— Про шляпу ты, конечно, забыла! — сказал он, разглядывая покупки, разложенные на капоте. — Хорошо, что я купил ее для тебя. — Жестом фокусника он достал из-за спины спрятанную там шляпу. — В нашей стране даже самая отчаянная дикарка имеет право на головной убор!..
Симона снова задохнулась, но на этот раз от невольного восхищения. Шляпа из рафии была просто божественная — с белыми полями, высокой тульей, обвязанной пышным синим шарфом в цвет ее платья.
— Она прямо создана для меня!.. — воскликнула она. — Где ты отыскал это чудо?
Бенджамин кивнул на магазинчик рядом с аптекой и осторожно водрузил «это чудо» на голову Симоне.
— Теперь мы упакованы и можем направляться хоть на край света, — самодовольно сказал он. — Ну что, загружаем трофеи?
Путь их пролегал на север, мимо аккуратных рыбацких деревушек, роскошных пляжей с белым мелким песком, мимо многочисленных лужаек для гольфа и небольших кемпингов в сторону Национального парка острова Принца Эдуарда. Дорога была то узкой и тянулась вдоль величественных скал из песчаника, то, превращаясь в широкую автомагистраль, легко несла их к намеченной цели. Через некоторое время, когда перед ними открылись девственные пейзажи национального парка, Симона почувствовала сильный прилив какой-то давно забытой детской радости.
— Жаль, что ты не захватил с собой фотоаппарат, здесь так красиво!
— Сказать по правде, — заметил Бенджамин, — я и без того слишком долго смотрел на мир исключительно через линзы объективов и теперь жажду насладиться красотой природы, ничем не напрягая свои глаза… Кажется, мы прибыли.
— Боже, как хорошо!
Бенджамин с улыбкой оглянулся на нее.
— Хорошо, что мы прибыли?
— Нет… А в общем… да. Просто я рада, что и ты сможешь здесь набраться душевных сил и спокойствия.
— Спасибо, — сказал он, проводя машину на автостоянку. — Пойду, зарегистрируюсь.
Путь к коттеджам оказался длинным, но стоил потраченных усилий. Маленькие домики из камня и дерева прятались в густых зарослях хвойных деревьев на склоне холма. Коттеджи Бенджамина и Симоны, крайние в этом ряду, отличались особой уединенностью, а вид из них открывался просто потрясающий.
— Прекрасно! — выдохнула Симона, бросив взгляд вдаль через большое двустворчатое окно.
— Да! — согласился Бенджамин, приблизившись к ней.
Солнце клонилось к закату, и предвечерний воздух был напоен его сиянием, окрасившим долины в розовые, красноватые и фиолетовые тона и позолотившим вершины сахарных кленов и буков.
— Возможно, это прозвучит сейчас слишком обыденно, но, по-моему, не стоит сидеть в четырех стенах, а лучше расположиться на воздухе, выпить кофе и увидеть здешний закат. Знаешь, Симона, закаты всегда разные, даже если смотреть на них каждый день из окна собственного дома, — негромко сказал Бенджамин.
Симона кивнула.
— Вас иногда посещают прямо-таки блестящие идеи, мистер Рок!
Он серьезно посмотрел на нее.
— Признаться, я боялся, что вы не одобрите всю эту затею с поездкой, мисс Шарне.
Симона нервно повела плечами.
— Я и не одобрила поначалу. Наверное, все дело в Бирс-хаусе. Здесь я против воли преисполняюсь неизъяснимым чувством счастья.
— Вид у тебя, однако, весьма утомленный и бледный.
— Я в полном порядке! — улыбнулась она.
Бенджамин смотрел на нее с такой неподдельной нежностью, что у Симоны перестала ныть рука. Она подумала вдруг, что, возможно, делает ошибку, оставляя этого человека. Сколько бы проблем ни порождало его присутствие, между ними по-прежнему существовало притяжение, столь сильное, что одних его объятий оказалось бы достаточно, чтобы вознести ее до вершин блаженства.
А почему я настроена так фатально пессимистически? — неожиданно спросила она саму себя. В конце концов, рано или поздно ему надоест жить в одиночестве. Почему я не могу стать той самой женщиной, которая изменит привычное течение его жизни? До сих пор меня никто не мог обвинить в нетерпении и малодушии.
Бенджамин, о чем-то задумавшись, стоял у окна, и Симона поспешила на террасу. Было так замечательно прийти к решению, но как его выполнить? В ее распоряжении оставалось два дня. Два дня, чтобы все хорошенько обдумать и понять, относится ли он к ней так же серьезно, как и она к нему?
Бенджамин принес кофе, и Симона принялась показывать ему окрестности, сообщая все сведения, которые знала сама.
Солнце заходило, и тьма постепенно приближалась к земле.
— Если ты не против, я отдохну немного перед ужином, — неуверенно сказала Симона.
Бенджамин молча кивнул, но в его лице она уловила напряжение, словно он пытался вспомнить что- то очень важное.
Симона лежала на двуспальной кровати, уставившись в потолок, охваченная новым приступом
