— Вы что же, имеете в виду Рут?
— Естественно.
— Но я ничего не сделал, — возразил Томас. — Честное слово.
— Нет, сделали, — ответила Дайана. Она сознавала, что ведет себя неразумно, но ей было все равно.
— Не знаю, что и сказать…
— Вот и молчите! — оборвала она, а потом тихо выругалась, когда идущая перед ними машина резко затормозила.
— Дайана, если вы не научитесь расслабляться, то станете законченной истеричкой, — предостерег ее Уильямс.
— С чего это мне расслабляться? Мне вовсе не хочется ехать в Лондон по такой погоде, с человеком, который мне не нравится, по делу, толку от которого не будет, к тому же у меня спина… — Она резко умолкла.
— Ага, я так и думал, что у вас спина болит. Почему вы сразу не сказали? Послушайте, остановитесь вон там, давайте я поведу машину.
Дайана упрямо стиснула губы, потом внезапно сдалась:
— Ладно.
— Как это случилось? — спросил Том, когда они снова отправились в путь, поменявшись местами.
— Свалилась с лошади, — недовольно ответила Дайана, — растянула мышцу.
— И снова забрались на лошадь?
— Конечно.
— Знаете, я почему-то был уверен, что вы именно так и поступили.
— Ну, теперь какого вы обо мне мнения — считаете меня еще и сумасшедшей?
— Нет, довольно умной. Ведь умные так и поступают: после падения — сразу же снова в седло.
Дайана кинула на него быстрый сердитый взгляд.
— По вашему тону не скажешь, что вы находите меня умницей!
Он еле заметно улыбнулся.
— Беда в том, что я отважно пытаюсь вести с вами беседу, а вы мне даже не собираетесь помочь. Давайте сменим тему… Вы говорили, у вас две лошади для верховой езды?
Лицо Дайаны невольно смягчилось.
— Да, Ровер и Джульетта. С Джульеттой мы, можно сказать, вместе росли, и я питаю к ней слабость.
— А Ровер?
— Некоторых людей надо сразу пристреливать! — с негодованием выпалила Дайана.
— Вот как?
Подвинувшись, она оперлась спиной на импровизированную подушку, которую они устроили, свернув ее куртку.
— Его бросили в загоне, где даже еды не было. Когда я его нашла, он был кожа да кости, к тому же повредил связку на задней ноге. На него смотреть было жалко.
— Но сейчас он выглядит вполне здоровым.
— Это правда, — довольно согласилась Дайана, а потом улыбнулась: — Джульетта вроде как моя лучшая подруга, а Ровер — мой ребенок.
— Да, у вас там целая семья, — пробормотал Томас Уильямс.
Хорошее настроение улетучилось, Дайана отвернулась.
— Ну что я такого сказал?
— Ничего.
Примерно через час они затормозили у станции обслуживания, заправились, и Томас зашел в магазинчик. Вышел он оттуда, неся пакет с едой и две пластиковые чашки кофе. Проехав еще пару миль, они свернули с дороги к площадке для пикника, где стояли стол и скамейки. Распогодилось — сидеть около реки, среди полей, было приятно.
— Отдохнем, — предложил он.
— Надо было мне захватить с собой еду, — заметила Дайана, жуя безвкусный бутерброд с ветчиной.
Томас с минуту молча разглядывал ее, а потом неожиданно произнес:
— Странное вы существо, Дайана Брайс. Куда более прирученное, чем можно было ожидать.
Дайана кинула на него скептический взгляд.
— Уверена, вы не собирались делать мне комплимент, мистер Элиот.
— Собирался, — возразил он. — Так и вижу вас в окружении большого семейства в прекрасном уютном доме. И вы готовите обед даже во время бури.
— Забавно, что это говорите вы, Том, прохладно ответила Дайана. — Именно так я и сама себя видела… некоторое время назад.
— И что случилось?
Она смотрела вдаль, на реку, болтая ногой, но тут вдруг резко взглянула ему прямо в глаза, словно собираясь сказать что-то важное. А затем, видимо, передумала и небрежно ответила:
— Да мне всего лишь двадцать три года, Том. У меня еще все впереди, не так ли?
Глаза его задержались на ее лице, и он прошептал:
— Не знаю… Те розы вам подарил Ричард?
— Нет, — ответила она не колеблясь. — Если уж вам так надо знать, они от Хью.
— А это кто?
— Хью? Адвокат. Он полон ощущения собственной значимости, а еще у него неподражаемые манеры. — Дайана комично подняла бровь. — Знаете, он не принимает отказов.
— Трудно поверить, — сказал Томас Уильямс, помолчав.
— Стоит только увидеть Хью…
— Да нет, просто трудно поверить, чтобы вы не нашли способа охладить его пыл.
— Ну… — Дайана вновь принялась болтать ногой, глядя вдаль. — Если уж быть честной, от него есть польза. Когда нужен человек… с которым легко справиться…
На губах его появилась легкая усмешка.
— Дайана, не может быть.
— Чего не может быть?
— Неужели вы… просто держите его на поводке?
— Вовсе нет. Я постоянно твержу, что у нас нет будущего. Не разрешаю ему и пальцем до себя дотронуться. Но он вечно возникает с приглашениями на обед, в театр, с цветами и так далее.
— И сколько ему лет?
— Тридцать три. А вам?
— Тридцать три, — насмешливо признался Томас. — Вы правы, он уже достаточно стар для того, чтобы соображать. Если он позволяет вам его использовать, то винить ему остается только себя самого.
— Благодарю вас, — отозвалась Дайана с изрядной долей иронии.
— Ричард, должно быть, был совсем другим. Вы что же, разочаровались в нем и потому бросились в объятия Генри?
Дайана вскочила на ноги.
— Можете воображать все, что пожелаете, — отрезала она. — Но это вовсе не так. Ваш настойчивый интерес к моей личной жизни начинает меня здорово раздражать; особенно намеки на то, что я распутная женщина. В последнее время я веду скорее жизнь монашки, мистер Уильямс, так что можете записать эти сведения. И учтите, ваше любопытство переходит границы дозволенного. Кто вы такой, Том? Борец за чистоту нравов? — язвительно спросила она.
— Милая Дайана, — заметил он, — если вы считаете, что я веду кампанию по спасению каждого
