— Я уже не знаю, чему верить. Но я твердо убеждена: если бы Джим знал, что нестандартная конструкция может стать причиной трагедии, он бы не промолчал. И еще я знаю, что если он сам не может ничего рассказать, то это придется сделать мне.
— Вы догадываетесь, кто дал ему деньги?
— Нет. Но, видимо, я могу сказать, какого числа он сделал то, за что их получил. Это было девятого сентября.
— Почему вы в этом уверены?
— Я прочла дневник дочери. — Голос Лайзы дрогнул. — Я поклялась Келли, что не стану его читать. Прочтя дневник, я вспомнила, что в четверг девятого сентября Джимми вернулся домой поздно. Он работал на реконструкции жилого дома в Верхнем Вест-Сайде, в районе Сотой улицы. Вечером, еще до того, как он пришел, кто-то ему позвонил, сказал, что это срочно, и попросил кое-что передать.
— А кто звонил? Мужчина или женщина?
— Мужчина. У него был взволнованный голос. Он попросил передать Джиму, что «работа отменяется». Я испугалась, что Джима опять уволят. Он вернулся домой около половины десятого, и я сказала ему о звонке. Он ужасно расстроился.
— Что вы имеете в виду под словом «расстроился»?
— Он побледнел и покрылся испариной. Но потом взял себя в руки и сказал, что хозяин попросил его кое-что переделать и что работа уже сделана.
— Почему вы так ясно помните этот эпизод?
— Только из-за записи в дневнике Келли. А тогда я решила, что Джим испугался, что потеряет работу. Помнится, я пошла спать, а Джим сказал, что хочет выпить пива и придет немного позже. Келли записала в дневнике, что она проснулась и услышала звук телевизора. Она спустилась вниз, чтобы пожелать отцу доброй ночи. — Лайза протянула листок бумаги. — Я переписала это место.
«Я села к папе на колени. Он был таким спокойным. Смотрел телевизор. И вдруг заплакал. Я хотела побежать за мамой, но он меня остановил. Попросил меня никому не говорить, что он так расстроился. У него на работе был ужасный день. Он уложил меня в постель, а сам пошел в ванную. Я слышала, как его вырвало. Наверное, у него грипп или еще что-нибудь».
Лайза разорвала бумагу на мелкие части.
— Я не слишком хорошо разбираюсь в законах, но знаю, что на суде это не считается доказательством. Если у вас есть совесть, вы не должны оглашать эту запись. Но я могу предположить, что Джим получил деньги за ту работу, которая была «уже сделана». Я думаю, качество реконструкции того здания следует проверить.
Через несколько минут детективы ушли. В машине Склафани спросил:
— Ты думаешь то же, что и я?
— Угадал. Нам нужно просмотреть записи всех вечерних новостей за девятое сентября и узнать, нет ли в них чего-нибудь такого, что может быть связано с крупной взяткой, полученной Джимми Райаном.
— Миссис Нелл Макдермот, сэр, — произнесла секретарша Питера Ланга, проводя Нелл в кабинет.
Даже самые искушенные посетители невольно восхищались великолепным видом из окон и изысканной обстановкой офиса. Но Питеру Лангу показалось, что Нелл не обратила внимания ни на вид, ни на мебель, ни на дорогие картины на стенах.
Кивком головы он попросил секретаршу усадить Нелл в одно из кресел у окна, выходящего на реку Гудзон.
— Мне нужно с вами поговорить, — коротко сказала Нелл.
— Поэтому-то вы и пришли? — спросил он, улыбаясь.
— Питер, насколько хорошо вы знали моего мужа? И почему вы сказали мне неправду относительно своих планов по использованию участка, который Эдам приобрел у Капланов?
— Нелл, скажем так: я несколько раз встречался с Эдамом, когда он работал у Уолтерса и Арсдейла. Моя фирма много лет сотрудничает с их фирмой.
— Вы могли бы назвать Эдама своим другом?
— Он был моим знакомым — так было бы точнее.
— Что вы думаете о нем как об архитекторе? Если верить тому, что вы сказали на днях, мир лишился гения.
С этой женщиной не стоило лицемерить. Ланг улыбнулся:
— Неужели я зашел так далеко? По правде говоря, я просто из вежливости сказал, что, будь он жив, мы бы воспользовались его проектом.
— Вы также солгали, заявив, что этот участок нужен вам только для того, чтобы здание вписалось в существующую застройку, — напрямик заявила Нелл.
Ни слова не сказав, Ланг подошел к стене и нажал на кнопку. В тот же миг развернулся и засветился спрятанный в стене экран с панорамой Манхэттена, на которой были обведены голубым уже готовые и еще строящиеся здания. Внизу золотыми буквами были указаны их названия и адреса.
— Те, что отмечены голубым, принадлежат мне, Нелл. Как я уже сказал детективам, всего-навсего обвинившим меня в том, что это я подложил бомбу на яхту Эдама, мне хотелось бы приобрести участок Капланов, потому что у нас есть потрясающий проект, для осуществления которого нужно чуть больше места.
Нелл принялась внимательно рассматривать панораму.
— Вы абсолютно правы, — спокойно произнес Ланг, возвращая экран на место, — я не был с вами откровенен, за что приношу извинения. Я бы хотел присоединить участок Капланов к участку Вандермееров, потому что мой дед обосновался приблизительно на этом месте, когда в восемнадцать лет прибыл сюда из Ирландии. Я бы хотел возвести великолепную башню, которая стала бы памятником тому, чего удалось достичь трем поколениям Лангов. — Он посмотрел ей в глаза. — Но если мне не удастся приобрести участок Капланов, я все равно не отступлюсь.
— Почему вы сами не купили этот участок?
— Потому что не мог его использовать, пока усадьба Вандермееров оставалась историческим памятником.
— Тогда почему его приобрел Эдам?
— Либо у него была потрясающая интуиция, либо кто-то из муниципальных чиновников сообщил ему о грядущих переменах. Кстати, не думайте, что это не подлежит расследованию.
У Нелл оставался еще один вопрос:
— Вы знаете кого-нибудь по имени Гарри Рейнолдс?
Ланг выглядел озадаченным.
— В Йеле я был знаком с Генри Рейнолдсом. Он преподавал средневековую историю. А почему вы об этом спрашиваете?
Пожав плечами, Нелл направилась к двери.
— Это не важно.
Питер Ланг, тебе никогда не получить бойскаутской награды за честность, подумала Нелл, входя в лифт. Ты почти маниакально эгоистичен. Наверняка ты страстно желаешь заполучить этот участок. Но я пришла сюда не за этим. Мне нужен был ответ, который я, надеюсь, получила.
Она была одна в лифте. Когда он двинулся вниз, Нелл вслух произнесла:
— Питер Ланг, твои руки не в крови.
Дан Майнор одновременно и хотел и боялся услышать сообщение, оставленное на автоответчике. По какой-то причине ему казалось, что упорные поиски матери не сулят ничего хорошего.
Когда он вернулся домой в четверг, его ждало сообщение от Мака: «Дан, позвони мне. Это важно». По мрачному тону Корнелиуса Дан догадался, что поиски Куинни завершились.
Дан был хирургом, чьи пальцы привыкли держать сложнейшие инструменты, любое его неточное
