университет. Я, кстати, очень интересуюсь историей города, людьми. Проводил исследования...
– Я замерз, – бесцеремонно заявил Клаус, перебив Додохина.
– Замерз? – улыбнулся Додохин. – Ну, не буду вас больше задерживать.
Когда Додохин убежал в сторону трамвайной остановки, я спросила:
– Вам не стыдно? Человек рассказывал вам о городе, а вы его нагло перебили!
– Он бы еще три часа рассказывал. – Клаус махнул рукой. – Я и так вижу, что мне надо...
Мое отношение к Клаусу портилось с каждой минутой. Интересно, кем он себя возомнил? Или он просто нахал по природе? Гулять с ним до обеда было равносильно пытке. Но выбора не было. Поэтому мы наматывали круги вокруг центра, дабы не потеряться...
К обеду вернулись в ресторан. Администратор уже был на месте. И... обедал.
– Обождите тут, – довольно грубо сказал нам охранник, кивнув на диванчик в холле. – Владимир Яковлевич обедает.
Да уж, да уж... Что тут еще сказать? Вот в такие моменты я ненавижу Россию. Хотя нет, не Россию, а вот эту систему, накатанную дорожку хамства, наплевательства и еще черт знает чего. За время работы на Жака я прокатилась не по одной стране. ТАКОГО отношения к людям я не видела нигде. Наверное, это наша изюминка. Без нее нельзя. Нельзя не нахамить, нельзя обслужить, не заставив ждать, нельзя не нагрубить. Иначе будет как у всех. Но мы-то другие!
– В Берлине бы вас никто не заставил ждать, – заметил Клаус, послушно присаживаясь на диван и расстегивая свой ужасный пуховик.
Согласилась ли я с ним? Конечно нет. И хотя я сама ровно секунду назад про себя возмущалась ужасному отношению к клиентам, вслух я сказала:
– Это вам не Берлин. И вообще, что вы вечно сравниваете? И видите вы, кстати, только плохое! Можно подумать, у вас в Берлине все работают без изъянов!
– Именно.
– Зато вы жадные! Это всему миру известно!
Охранник, сидевший на табуретке в углу и изучавший газету, поднял голову.
– Читайте, читайте! – прикрикнула я на него, непонятно отчего сильно разозлившись. – Что любопытствуете?
Минут через пятнадцать к нам явился администратор – маленький, круглый, лысый. Он был одет в серый костюм, который явно подгоняли по его круглой фигуре, и вытирал платочком вспотевшую лысину.
– Ну, что тут у нас? – спросил он, тяжело вздыхая.
– Мы, наверное, отрываем вас от работы! – с издевкой сказала я.
Но он ничего не понял. Продолжая вздыхать и изображать чрезмерную занятость, деловито осмотрел холл.
– Скажи Вите, пусть лампу вкрутит, – бросил охраннику. – Три дня как перегорела, а вам дела нет! Вы ко мне? Так, слушаю, слушаю...
Я встала, пожала его влажную, до ужаса неприятную ладонь и объяснила суть дела.
– Сколько человек, говорите? – переспросил тот.
– Семь, – повторила я.
– Так-так... Ну идемте, выбирайте себе стол. Завтра, так?
Выбрали стол, раскланялись, вернулись в отель. Оставив Клауса в номере, я отправилась за покупками. Мне нужны были отвертка, молоток, клей, фонарик и кусок плотной бумаги. Все это я нашла в магазине недалеко от отеля.
А вечером мы отправились приглашать жильцов на «день рождения Клауса».
– Если кто-то откажется, не забудьте состроить обиженную мину! – инструктировала я Клауса. – Нам нужны все до единого!
Распахнув дверь, Таня чуть не обмякла в проходе. От радости. Тут же вцепилась в Клауса и легким движением втянула его в квартиру.
– Мы на минутку, – защебетала я. – Вот, Клаус хочет пригласить вас завтра...
Таня, конечно, была согласна. Она несколько раз уточнила место, время и... кто еще будет. Услышав, что Клаус собирается пригласить всех жильцов дома, скривила губы.
– Ну ладно Додохины, – сказала она, морща лоб. – Но вот эти-то вам на кой сдались?
«Этими-то» были Вера Петровна и Саша. На кой они нам сдались, я объяснять не стала. Просто сказала:
– Клаус так хочет.
А с Клаусом Таня спорить не желала.
Вера Петровна при виде нас тоже расплылась в довольной улыбке. Как и в первый раз, только она распахнула дверь, в коридоре появился Саша. Он был все в тех же штанах, все так же небрит и нечесан.
– О, какие люди, – пьяненько улыбнулся он, почесывая в засаленных волосах.
Я объявила цель нашего визита. Вера Петровна всплеснула руками:
– Ой, даже не знаю!
– Что ты не знаешь? – встрял Саша. – Раз человек приглашает, надо идти!
– Так мне и надеть-то нечего, – жалобно сказала старушка.
– Что, голая ходишь?
Нет, этот Саша мне определенно не нравился. Что-то в нем было такое... необъяснимое. Мерзкое и опасное. И этот взгляд! Он смотрел на меня, словно сканировал. Именно это-то мне и не нравилось!
Так же как и Таня, они поинтересовались, кто еще будет присутствовать на «празднике». А потом Вера Петровна сказала:
– Ну, Танька-то, она ладно... А вот эти...
«Этими» были Додохины. Я повторилась – так хочет Клаус.
– Ну, мать, раз человек так решил, так, значит, и будет. Что ты вечно лезешь? У тебя день рождения, что ли?
Додохины нас встретили более сдержанно, хотя улыбались. Выслушав наше предложение, Оля покачала головой:
– Боюсь, мы откажемся от вашего приглашения. У нас другие планы.
– Оленька, но ведь...
– Рома, ты забыл, какой завтра день?
Оля посмотрела на мужа так, что тот сделался втрое ниже. И вдвое меньше. Мне стало жалко этого человека. Я видела, что он хотел что-то ответить жене, но не смог.
Этого отказа я и боялась! Черт возьми, я так и знала! Но согласиться с этим никак не могла. Мне нужны были в ресторане все! Все до единого! Натянув на лицо печально-тоскливую маску, я жалобно сказала:
– Я очень прошу... Сегодня утром мы случайно наткнулись на Романа, и он сказал, что он – историк. Он вам говорил? Так вот, Клаус с того момента не дает мне покоя! Ведь ваш муж столько знает о городе! Он бы мог столько рассказать...
Я видела, как Рома поднял голову, как загорелись его глаза. Было очевидно, что он с удовольствием поделился бы своими знаниями с незнакомцем. Тем более немцем, чей дед жил здесь когда-то! Но Оля колебалась. Он переводила взгляд с меня на мужа, потом на Клауса и так по кругу.
– Но, Рома, у меня завтра йога, – наконец сказала она.
Боже мой! Так вот в чем дело? У этой тощей кикиморы завтра йога! И только поэтому она отклоняет приглашение на день рождения в один из самых приличных кабачков города!..
– И у Ромы тоже йога? – спросила я.
– Нет, – ответила Оля. – Просто он без меня не пойдет в ресторан. Правда?
Роме, насколько я видела, очень хотелось сказать, что ни черта это не правда! И он бы с большим удовольствием сходил в ресторан без нее и получил бы в сто раз большее удовольствие, чем с ней. Но сказать он этого, увы, не мог. Уж я не знаю, по каким причинам, но Рома молчал. Его взгляд опять уперся в пол, а плечи опустились.
