была детской, моя любовь к нему была очень зрелой, и в зрелости своей она причиняла мне боль. Я вышла за него замуж, утешая себя единственной мыслью: я ему ровня во всех отношениях. Разумеется, я заблуждалась. Мы не равны уже потому, что я люблю его, а он меня — нет. Да, я нравлюсь ему, он восхищается мною, испытывает ко мне физическое влечение. И все же он, наверное, понял, что семейная жизнь не для него. Может быть, он решил, что проще всего избегать меня. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон.
Что ж, я не из тех жен, что безропотно принимают свою судьбу.
Когда я вернулась назад, на Шарлотт-сквер, Рамзи дворецкий, сообщил мне, что их светлости находятся в бирюзовой гостиной. На его серебряном подносе не было писем от Нейла, ожидавших меня. Настроение у меня резко испортилось. Мне совершенно не хотелось идти в бирюзовую гостиную и сносить сочувствие леди Страсконан и злобные, осуждающие взгляды леди Метвен. И все же казалось невежливым не сообщить им о моем возвращении. Скоро все мы разойдемся по комнатам, чтобы подготовиться к очередному вечернему скучному развлечению.
Рамзи поклонился и незаметно ретировался, и в доме воцарилась тишина. Не слышно было ни звука, кроме звона фарфора из гостиной, где леди Метвен и леди Страсконан, скорее всего, заканчивали пить чай. Вдруг я поняла, что Рамзи в приступе минутной рассеянности оставил дверь гостиной приоткрытой. Я подошла к двери, собираясь войти, но тут до меня донесся резкий и отчетливый голос леди Метвен:
— Это же катастрофа, Эмили! Ну зачем Синклару понадобилось возвращаться именно сейчас, ведь наш замысел еще далек от завершения! Так мы никогда, никогда не избавимся от этой мерзкой девчонки!
— Нет, Маргарет, избавимся, — ответила леди Страсконан, и я с трудом узнала ее голос — резкий и холодный, он таил нечто по-настоящему страшное, отчего холодок пробежал у меня по спине. — Мы избавимся от нее сегодня же ночью.
Говорят что тот, кто подслушивает, никогда не слышит о себе ничего хорошего, и после этого, конечно, мне некого, кроме себя, винить в том что я услышала, потому что я стояла, без зазрения совести прижав ухо к двери, и слушала какого они обо мне мнения.
— Никто из них ничего не подозревает, а почва уже подготовлена, — произнесла леди Страсконан. — Нам остается лишь претворить наш замысел в жизнь. — Она говорила взволнованно, и меня вдруг замутило. Я ведь почти готова была признать ее своим другом, а оказалось, что дело обстоит совеем по- другому. — Она думает, что Синклар охладел к ней и потому не пишет, — продолжала леди Страсконан. — Он же думает, что она не отвечает на его письма, потому что увлеклась Толли Гулливером.
— Как удачно ты ввернула, что сегодня днем она ездила кататься с Гулливером, — заключила леди Метвен, злобно торжествуя. — Ты видела выражение его лица, Эмили? Он так торопился приехать, но услышал, что жена изменяет ему с другим! Неудивительно, что он поспешил прочь без промедления. Он будет в фантастически плохом настроении к тому времени, когда мы все окажемся сегодня на балу.
— В точности то, что нам от него и нужно, — с удовлетворением подчеркнула леди Страсконан. — К вечеру он совсем поверит в измену Катрионы.
— Ему не придется в этом усомниться, когда он, услышав о ее недомогании, примчится сюда и застанет Гулливера в ее постели, — сказала леди Метвен.
Я сжала кулаки с такой силой, что ногти больно впились в кожу на ладонях. Мне очень хотелось ворваться в комнату и устроить скандал. У меня с трудом укладывалось в голове все то, что я здесь услышала.
Так значит, Нейл приехал из Лохинвера сегодня и его тетки сообщили ему, что я уехала кататься с Толли Гулливером, а не пью чай с моей кузиной Эллен. Они хотят скомпрометировать меня, чтобы он поверил, будто я ему изменяю! Старые ведьмы! Кто бы мог подумать, что благородная леди Метвен и милая леди Страсконан будут играть роль сводниц словно содержательницы борделей? Я не знала, зачем им понадобилось компрометировать меня, но, несомненно, у них имелись веские на то основания. Я не питала никаких иллюзий относительно их любви ко мне, но их заговор выходил за рамки обычной неприязни.
— Разумеется, — продолжала леди Метвен, — развод — неописуемо вульгарная вещь и запятнает фамильную честь, но без этого не обойтись. По крайней мере, девчонка не беременна, хоть и повела себя бесстыдно, сбежав прямо со свадебного завтрака, — вздохнула она. — Жаль, что Синклар совершенно не умеет сдерживать свои физиологические порывы. Он совершенно необуздан. — Ее голос стал громче — то ли оттого, что она подошла ближе к двери, то ли ее раздирало возмущение. — Кстати, Эмили, на следующий день после своей жалкой свадьбы в Эплкроссе Катриона явилась в том же самом платье! Она выглядела так, как будто вся насквозь…
— Вот именно, — поспешно сказала леди Страсконан, не дав леди Метвен закончить, без сомнения, грубое замечание. — Но, как я тебе говорила, Маргарет, все к лучшему. Синклар, такой дурак, любит девчонку, но, когда поймет, что она ему изменяет, он не захочет больше ни видеть ее, ни говорить с ней. Для нас это просто идеально.
Так Нейл любит меня?!
Я не верила собственным ушам. Конечно, леди Страсконан ошибается. Иначе и быть не может! А затем она сказала:
— Если бы ты читала его письма, Маргарет… — Она рассмеялась. — Нет, лучше не стоит — тебя хватит удар. Но поверь мне, они так и дышат нежностью!
Я так и ахнула, прикусив язык только в самый последний момент. Я вспомнила, как подчеркнуто удивлялась леди Страсконан отсутствию писем от Нейла. Значит, ему она сообщает, что я не желаю отвечать на его письма, а мне внушает, что он мне совсем не пишет… Значит, Нейл держит слово и регулярно пишет мне, но леди Страсконан перехватывает его письма, читает их, а затем сжигает!
Ярость настолько захватила меня, что я невольно сделала шаг назад и столкнулась с моей горничной Джесси, смотревшей на меня абсолютно круглыми глазами. Я не знала, долго ли она наблюдала за мной, но не сомневалась в том, что она меня не выдаст. Я прижала палец к губам. Вдруг дверь в гостиную резко распахнулась, и оттуда с такой скоростью вылетели обе леди, как будто их юбки были объяты пламенем.
— Катриона, моя дорогая! — заворковала леди Страсконан, будто и не злоумышляла только что против меня. — Я и не знала, что ты дома! Когда ты вернулась?
Именно в тот миг я по-настоящему возненавидела леди Страсконан. Леди Метвен никогда не скрывала, что не любит меня. По крайней мере, она была честной и последовательной. Леди же Страсконан обманула мое доверие. Сейчас она смотрела на меня, ласково улыбаясь, а я гадала, была ли она всегда таким лживым созданием или изменилась с тех пор, как перестала быть гувернанткой Эллен.
— Я только что вернулась, — солгала я в ответ. — Я отдавала Джесси распоряжения на вечер и шла сюда, чтобы поприветствовать вас.
Леди Страсконан взглянула на Джесси. Та ответила ей невозмутимым взглядом.
— Ясно, — кивнула леди Страсконан. — Можете идти, Поттс!
Джесси посмотрела на меня.
— Поднимайтесь ко мне в комнату, Джесси, — сказала я. — Спасибо.
Леди Метвен проворчала что-то об излишней фамильярности с прислугой, но я и ухом не повела.
— Ну и как поживает твоя кузина, миссис Ленгли? — осведомилась леди Страсконан, многозначительно косясь на свою сообщницу. Видимо, ей не хотелось, чтобы леди Метвен злила меня раньше времени. — Надеюсь, она здорова?
В этот момент мне показалось, что я заглянула к ней в душу. Хотя губы ее улыбались, глаза оставались стальными — меня даже бросило в дрожь. Тогда я поняла: Эмили Страсконан после замужества ни разу не приехала в Страсконан вовсе не потому, что боялась осуждения моей тети Маделин. Бывшая гувернантка так высоко вознеслась, что ей не хотелось встречаться с людьми, которым некогда служила, и вспоминать о том, кем она была прежде. Я поняла, что она не снизойдет до визита в Морнингсайд. Ей не хочется возобновлять дружбу Эллен. А еще она сделает все, что в ее силах, чтобы я не стала графиней Страсконан. Она так тщеславна и завистлива, так ревностно относится к своим достижениям, что не уступит первенства какой-то глупой девчонке. Все это я увидела в ее глазах.
— Эллен чувствует себя замечательно, большое спасибо, — вежливо ответила я, — она шлет вам
