— Он показал мне письма, — тихо проговорил он.
Я онемела от удивления.
— Нейл, — я была в отчаянии, — все это было подстроено, чтобы опорочить меня. Спроси у прислуги, если не веришь мне! Они прячутся в шкафу, готовые прийти мне на помощь! Зелье, которым твоя тетка пыталась опоить меня, сейчас у Джесси. Мы с моей горничной подслушали разговор теток и узнали об их коварных планах. И Рамзи может рассказать тебе о том, что случилось со всеми твоими письмами и почему я не получила ни одного из них! Клянусь, я никогда не писала капитану Гулливеру и не поощряла его никакими иными способами. — Я смолкла, когда Нейл улыбнулся мне своей удивительной улыбкой. Я поняла, что оправдания излишни.
— Я знаю, что ты не писала этих писем, Кэт, — успокоил он меня. — Они были написаны с огромным количеством грамматических и синтаксических ошибок. Дочь школьного учителя не может так писать, если, конечно, английский не был предметом, который тебе не давался.
Я воззрилась на него. Неужели леди Страсконан, ослепленная гордостью и высокомерием, допустила промашку и не написала письма сама? Может, она сочла, что написание писем ниже ее достоинства, и поручила задание горничной? Я считала ее слишком умной и осторожной, но ведь еще одну ошибку она совершила сегодня вечером. Она не лично напоила меня снотворным, а передала зелье Джесси. Позже она приходила меня проведать, и я притворилась спящей, а отвар, который служил уликой против нее, мы успели припрятать в надежном месте.
— Нейл… — начала я снова, во мне затеплилась надежда.
— Тетушки вели себя очень убедительно, — продолжит Нейл, — им даже удалось посеять в моей душе зерно сомнения. Но они не могли предусмотреть того, что на балу я увижу твою кузину Эллен. Она сообщила, как вы с ней сегодня замечательно провели день. Я удивился — ведь леди Страсконан уверяла меня, что ты уехала кататься с Гулливером. — Он посмотрел на меня, и в его взгляде было нечто такое, что заставило мое сердце перевернуться. — Ho я так ни за что бы не поверил теткам, Кэт, несмотря на «доказательства». Мое сердце не поверило бы. Ты слишком благородна, чтобы обманывать меня. Ты скорее пришла бы и сказала мне в лицо, что больше не желаешь быть моей женой, чем предала меня.
— Нейл… — в третий раз начала я. Меня переполняли чувства. Оказывается, он очень хорошо успел меня узнать! Он продолжал доверять мне даже тогда, когда все старались убедить его в том, что я ему изменяю.
Внезапно на лестнице послышались шаги. Нейл предостерегающе сжал мою руку, и я замолчала. Он слегка подвинулся, крепче обняв меня.
— Кажется, они пригласили сюда все семейство, — прошептала я Нейлу на ухо.
— И пол-Эдинбурга в придачу, — мрачно добавил Нейл. — Они хотят, чтобы все стали свидетелями твоего позора.
— Но ведь тебя привела сюда Маки, — вдруг вспомнила я. — Я слышала! Она, конечно, скажет им, что ты, а не капитан Гулливер…
— Она недавно здесь служит, — пояснил Нейл. — Я никогда прежде ее не видел. Я пришел в назначенное время и сказал ей, что я — Гулливер. У нее не было причин мне не верить.
На большее времени не хватило. Кто-то уже поворачивал ручку двери. Среди общего шума я расслышала властный шепот леди Метвен:
— Но где же Синклар, Эмили? Он должен быть здесь!
Леди Страсконан нетерпеливо осадила ее, и я почувствовала, как Нейл трясется от беззвучного смеха.
Комната внезапно наполнилась шумом и светом. Я подняла голову с подушек, притворно изумленная и смущенная, будто бы протирая глаза ото сна.
— Леди Страсконан! Господи, что стряслось?
За спиной леди Страсконан леди Метвен зловеще ухмылялась, как горгулья, увидев, что я в постели не одна. Даже сам граф Страсконан — неужели он тоже участвовал в заговоре? — нетерпеливо пыхтел и бормотал сзади, живо интересуясь происходящим. Маки стояла в стороне с невинным видом, как будто она ни при чем. Чуть поодаль, мстительно улыбаясь, стояла мисс Энн Метвен. Джесси и Ангус вывалились из шкафа, присоединившись ко всеобщему столпотворению. Я увидела и подруг леди Страсконан, злобных сплетниц.
— Моя дорогая Катриона, — торжественно заговорила леди Страсконан по-прежнему, приторным голосом, но ее взгляд был прикован к очертаниям мужского тела на моей постели, — мы пришли посмотреть, оправилась ли ты от своего недомогания, но мы не ожидали увидеть так много.
Движением фокусника она сдернула с кровати одеяло. Кто-то взвизгнул. Эдинбургские сплетницы увидели Нейла во всей красе. По-моему, парочка особенно впечатлительных немедленно повалились в обморок. Остальные впоследствии многие годы с удовольствием судачили о его статях.
— Моя дорогая леди Страсконан, — врастяжку произнес Нейл, не особенно спеша прикрыть свою наготу, — вы всегда питали огромный интерес к делам моей семьи — я бы даже сказал, нездоровый интерес, но сейчас я предлагаю вам и вашим приспешникам… — он окинул всех находящихся в комнате полным пренебрежения взглядом, — удалиться, чтобы я мог спокойно заняться с женой любовью.
Через десять секунд комната совершенно опустела.
— И ты не собираешься разобраться с ними? — осведомилась я, когда последние сплетницы, дрожа, покинули комнату.
— Не сейчас, — бросил Нейл. — Позже. — Он снял с меня мою сорочку и отбросил ее. — Боже мой, так ты одета!
— Ну разумеется! — сказала я. — Ты думал, я позволю себе рисковать и лежать обнаженной в постели с другим мужчиной?
Нейл рассмеялся:
— Ты, оказывается, все предусмотрела, Кэт? Леди Страсконан и не догадывалась, с кем собирается скрестить шпаги. — Он взял нож. — Лежи тихо. Я разрежу на тебе шнуровку.
— Нейл, нам нужно поговорить… — начала я, но Нейл покачал головой и притянул меня к себе.
— Не сейчас, — прошептал он, приникая ко мне губами. — Позже.
Мы действительно поговорили позже — через неделю, когда прогуливались вдвоем по парку в Глен- Клэр. Впрочем, разговоров хватало и раньше. Перед тем как мы уехали из Эдинбурга, Нейл крупно поссорился с лордом Страсконаном, что привело к окончательному разрыву между ними. Лорд Страсконан не переписал завещание и не лишил Нейла наследства, но прекратил давать деньги на его содержание. Нам предстояло жить на жалованье Нейла, которое он получал за службу во флоте, и на доходы от Глен- Клэр, если удастся наладить хозяйство.
Но мы были счастливы. Мы были бесконечно, безгранично счастливы, потому что наконец-то оказались вдвоем. Нейл собирался взять меня с собой в Лохинвер, когда ему надо будет туда вернуться. Все было прекрасно, кроме того, что Нейл так и не сказал, что любит меня.
Но я забегаю вперед.
Естественно, леди Страсконан и леди Метвен отрицали заговор против меня. Снотворное случайно попалось среди бесконечных, в беспорядке наставленных бутылочек и склянок в серванте леди Страсконан. Слова, подслушанные мною и Джесси, мы, оказывается, неправильно поняли. Толли Гулливера списали со счетов как обезумевшего от любви болвана. Явление леди Страсконан в мою спальню в сопровождении половины Эдинбурга — худшей половины — было представлено как трогательная забота о моем здоровье. Пропавшие письма, которые, как рассказал мне Рамзи, каждый день аккуратно доставлялись леди Страсконан вместе со всеми остальными, бесследно исчезли. Когда я узнала, что посланный мне Нейлом в качестве рождественского подарка серебристый плащ с малиновым подбоем отдали бедным, я едва не побежала в трущобы Эдинбурга, чтобы его вернуть.
— Зачем они все это устроили? — спросила я Нейла. — Неужели я показалась им настолько невзрачной?
Нейл рассмеялся:
— Дело не в этом. Просто ты — не Энн Метвен.
— Объясни, пожалуйста, — попросила я.
