Дневники Берии — не фальшивка! Новые доказательства

Ну, когда нынешние «общечеловеки» начинают говорить о «морали и нравственности», ухо надо держать востро! Особенно когда далее следует вот что:

«Последние два понятия (то есть мораль и нравственность. — С. К.) имеют отношение не только к эпохе Сталина, но и к нашему времени…»

Так-то так, но и не совсем так.

И даже, пожалуй, совсем не так.

Я не отношу себя к «общечеловекам», однако убеждён, что понятия «мораль» и «нравственность» имеют отношение не только к эпохе Сталина и Берии и не только к деяниям Горбачёва, Ельцина, Путина с Медведевым и Медведева с Путиным…

Такие понятия имеют отношение к любому обществу, достойному называться человеческим или хотя бы не отвергающему гуманизм, то есть человечность (от лат. humanus — «человечный») как принцип.

При этом суть понятий «мораль» и «нравственность» фактически не изменилась для честных и человечных людей с гомеровских времён по сей день.

Другое дело, что с позиций гуманистического понимания морали и нравственности ту или иную эпоху (как, например, нынешнюю ельциноидную) надо характеризовать как аморальную и безнравственную.

Я об этом позднее ещё скажу.

Профессор Козлов отделяет почему-то методологию научного исследования и идеологию от морали и нравственности, однако эти два последние понятия неотделимы и от научной методологии, и от идеологии.

Уже Ленин верно отметил, что отныне есть лишь два типа идеологии — буржуазная и социалистическая.

Так, если член общества (или, если взять уже, историк) исповедует мораль чистогана и личного благоденствия любой ценой, если он пренебрегает нормами нравственности, не позволяющими процветать самому за счёт обобранных или обманутых ближних своих, то такой историк будет использовать для «обоснования» своих лживых «истин» вполне определённую методологию.»

А именно — методологию манипулирования общественным массовым сознанием.

И эта «методология» будет обслуживать вполне определённую идеологию — буржуазную, частнособственническую. И я здесь не политграмотой занимаюсь в стиле ЦК КПСС, а говорю правду.

Правду, господа-товарищи!

Уже Моисей-бен-Маймонид понимал, что если кто-то имеет собственность не работая, то, значит, кто-то работает, не имея собственности.

Уже Сервантес знал, что люди в конечном счёте делятся на имущих и неимущих. Я лишь подчеркну, что это деление имеет место быть в эксплуататорских, то есть основанных в конечном счёте на воровстве, обществах.

Собственно, Прудон так и говорил: «Собственность — это кража». И говорил ещё до Маркса.

И также ещё до Маркса хитрая лиса Талейран признавался приятелям, что есть лишь те, кто стрижёт, и те, кого стригут, и надо всегда стараться быть на стороне первых против вторых.

Талейран так и делал. Он очень любил то, что называл «сладеньким». Люди почестнее называют это, правда, взятками.

Интересно — профессор Козлов и его единомышленники случайно не сладкоежки ли — по типу Талейрана? Они как заклинание повторяют, что в их задачи не входит оценка сложнейшего периода нашей истории, связанного с именем Сталина, а на деле то и дело лгут и клевещут на эпоху Сталина, на самого Сталина и на сталинских соратников…

А среди последних — прежде всего на Берию.

С чего бы это?

Профессор Козлов пишет:

«Масштабы и эффективность деятельности Берии не могут не вызывать уважения, если только мы способны забыть их цену…»

Что ж, разделим эту мысль на две части.

Судя по первой части фразы, профессор Козлов понимает масштабы и признаёт эффективность деятельности Берии, и они вызывают у него уважение.

Впрочем, почему бы и нет?

На что была направлена деятельность Берии?

В Азербайджане юный Берия занимался устройством быта рабочих, а потом боролся в АзЧК с врагами рабочей революции.

В Грузии он устанавливал закон и спокойствие как чекист, работая тоже во имя народа, а с начала 30 -х годов за считаные годы буквально преобразил Грузию, сделав её наиболее мощно и динамично развивающейся национальной республикой СССР.

Переехав в Москву, Берия внёс без преувеличения исторический вклад в реорганизацию пограничных войск, в организацию военного отпора гитлеровскому нашествию, в руководство оборонной промышленностью, в послевоенное экономическое восстановление страны, а затем — в ликвидацию атомной монополии США и создание ядерного щита России…

А цена?

Цена была по эпохе, в которой было много врагов трудовой России, и по делам, выполнению которых мешало много зловещих сил как вне страны, так и внутри неё».

И вот вместо того, чтобы объективно, взвешенно и всесторонне разобраться во всём этом, как признаёт сам профессор Козлов, сложнейшем периоде пашей истории, на этот период то и дело навешивают грязные ярлыки. И выставляют якобы «ценники», где подлинная историческая цена созидательных явлений эпохи во много раз занижена, а подлинная историческая цена её негативных явлений во много раз завышена.

Как всё это соотносится с теми «моралью» и «нравственностью», о которых так печётся профессор Козлов?

И способен ли он и его коллеги по РАН дать объективный, статистически обоснованный ответ на вопрос: «А какую материальную и человеческую цену уже сейчас заплатили народы СССР за социальную вакханалию последних двадцати антисоветских лет своей истории?»

Ведь материальной ценой стали утрата передовых научно-технических позиций, откат с 20 % мирового производства до 4 %, вывоз капитала не менее чем на триллион долларов (а возможно, и на 7 триллионов долларов)…

Что же до человеческой цены, то, с учётом неродившихся и преждевременно скончавшихся, эта цена давно перевалила за 10 миллионов жизней и движется к 20 миллионам. Примерно столько стоил России Гитлер.

Обо всём таком разного рода любители «зелёной» «капусты», выращиваемой в «огороде» Федеральной резервной системы США, предпочитают помалкивать — в доме повешенного о верёвке не говорят.

Зато профессор и членкор Козлов в очередной раз позволяет себе говорить за меня и восклицает:

«Во всяком случае, для Кремлёва этой цены не существует: подумаешь, восклицает он о 18 тысячах расстрелянных в 1937–1938 гг. в Груэии, — всего четыре расстрелянных на тысячу жителей (т. 1, с. 36). Впрочем, и здесь возможны споры. Важно только, чтобы они были честными у всех участников и без фальшивых доказательств вроде «Личного дневника» Берии».

Итак, профессор Козлов пытается выставить Кремлёва, то есть меня, неким бездушным циником, чуть