– Я знаю, чего ты хотел! – Род широким шагом двинулся вперед. – Я хорошо знаю, что ты...
Но он наткнулся на что-то. Глаза Гвен смотрели прямо в него. Голос ее пробуравился сквозь его ярость, монотонный, требующий, – Выйди! Я знаю тебя, Род Гэллоуглас, урожденный Родни д'Арман. Я знаю тебя, как моего возлюбленного и мужа, знаю, что ты тут, под этот одолевающей тебя свирепостью. Выйди, Род Гэллоуглас! Не давай этой скорлупе гнева овладеть тобой и покорить тебя. Ты всегда был заботливым мужем и нежным отцом моим детям. Ты из Грамария, а не из Тур-Хлиса! Ты мое сокровище, а мои дети – твои драгоценности! Муж, воротись! Выйди ко мне, Род Гэллоуглас!
Род уставился на нее, ярость вздымала все выше, но сдерживалась правдой ее слов. Злые чары... Он содрогнулся, и его ярость распалась в щепки и угасла. Он обмяк, ноги его на миг подкосились, и он споткнулся – рядом очутился Магнус, подставив плечо под отцовскую руку, глядя на Рода со страхом и озабоченностью.
Беспокойство за безопасность отца – даже после того, как Род проявил такую жестокость! Этот сын мог не только простить, он мог бросится на помощь! Раскаяние атаковало душевными муками, и сделало его суровым. Он восстановил равновесие и встал. – Спасибо. – Но крепко стиснул плечо мальчика.
Магнус поморщился от боли.
Род держал мальчика за плечи обеими руками, но смотрел на Гвен. – Это было глупо, знаешь ли. Очень рискованно. Тебе могло крепко достаться.
В глазах ее вспыхнул ответный гнев, вспыхнул и был погашен. – Это стоило риска, милорд.
Он еще находился в возбужденном состоянии. – Да. Спасибо. Большое – пребольшое. – Но больше не делай этого. Может в какое-то время сработать.
Когда на меня находит такое, просто... исчезни. Куда угодно и, как можно, быстрей. Просто исчезни.
– Это будет глупо, – воскликнула она почти в отчаянии, – если мы побежим, ты погонишься – и тогда не услышишь, к чему тебя призываю.
Он промолчал.
Наконец, закрыл глаза и .плотно стиснул кулаки. Он сделал три медленных, глубоких вздоха, а затем посмотрел на нее и сказал. – Но ты должна это сделать. Не когда я рассержен. Да, ты права, это будет опасно, – И добавил с трудом, – для нас обоих. От этих слов остался вяжущий привкус.
– А сейчас здесь становится горячо. Альфар и его подручные не шутят. Они слишком опасны. Я тоже опасен. И если я не покалечу детей, то покалечит он. Она долго думала. Дети стояли в полном молчании. Затем Гвен медленно произнесла: 'Если ты желаешь, милорд, мы уйдем. И все же, прошу тебя, подумай еще раз. Нам безопаснее быть с тобой, так же как и тебе. Тогда мы сможем охранять друг друга с тыла. Если мы расстанемся с тобой и вернемся в Раннимид, то твои враги постараются нанести тебе удар, причинив вред нам. А тебя не будет, чтобы защитить нас'.
Это было убедительным доводом. Род очень испугался того, что могло в нем самом, если он начнет спорить с ней. Он боялся за нее, боялся за детей...
Но он опасался и того, что Альфар когда-нибудь поймет, что его подручные не могут в одиночку справиться с Гэллоугласами. И тогда сделает, вероятно, самое разумное – навалится на них всем кагалом, всеми его колдунами, сообща. А дети, хотя уже мощные эсперы, но все равно еще дети.
И все-таки больше всего он боялся, что с ними может что-то случиться, если он снова выйдет из себя. Внезапно, он склонил голову. – Ладно, оставайтесь. Дети подняли радостный крик.
Их шумный гам заполнил всего Рода. Он стоял посреди водопада их шума, клянясь себе под нос, что никогда больше не даст своему гневу обратиться против них.
Он клялся про себя и на следующий день, и неистово искал, какой-то способ гарантировать их безопасность.
Иной, чем отправка домой – он не собирался опять спорить с ними об этом. Споры переходили в приступы ярости.
– Разве, ты теперь не поедешь верхом, милорд? – Гвен сидела в седле на Вексе, а Корделия сидела перед ней.
Род молча покачал головой и продолжал шагать дальше.
Дети следовали за ним.
Из-за поворота вышли рослый крестьянин и его такая ж рослая жена с тащившимися рядом с ними пятью детьми. Они были усталые, хотя было еще раннее утро. Муж толкал перед собой ручную тележку, заваленную мешками и домашней утварью.
– Снова беженцы, – процедил сквозь зубы Род, – сколько их уже, Делия?
– Четырнадцать, папа.
Род кивнул. Четырнадцать, за какой срок?
– За полтора часа, папа, – ответил, взглянув на солнце Грегори.
– Там творится самое настоящее зло, дети, – покачал головой Род. – Люди не покидают свои дома из-за незначительных причин, пусть даже ненависти. Они убегают из-за страха.
– Мы не боимся страха, папа, – решительно заявил Магнус.
– Знаю, – отозвался Род, – именно это меня и беспокоит.
Они направились к крестьянской семье. Джефри заметил – Стражи колдуна теряют бдительность, папа?
– Почему? – нахмурился Род. – Ты сделал такой вывод из того, что они дали пройти этим людям? – Там, откуда они идут, такого нет. Я выясню. – Он перешел на обочину дороги, когда туда подошел рослый крестьянин с семьей. Тот удивлением посмотрел на него. Путник так устал и расслабился, что снизошел до разговора с тем, чье положение было ниже. – Привет тебе, лудильщик! Выходит ты держишь путь на север?
– Да, – ответил Род, – беднякам приходится искать заработка, где только можно. А что там на севере?
Крестьянин покачал головой. – Мы знаем лишь, о чем говорят слухи. Сами ничего не видели.
– Есть что-нибудь опасное? – нахмурился Род, – О чем говорят слухи?
– Что объявился злой колдун, – ответил крестьянин, – он одолел мессира Маладруа, барона де Гратесье и даже графа Лагорма.
Род недоверчиво уставился на него. – Почему? Кто это утверждает?
Джефри тоже заинтересовался, услышав об Альфаре, люди которого могли позволить кому-то ускользнуть и разнести известное о нем.
Рослый крестьянин пожал плечами. – Слух разлетелся, как на крыльях. Уж тебе-то следовало бы знать, ведь такие новости, обычно, разносят твои собратья по ремеслу.
– Значит только в болтовне? – поднял брови Род.
– В том, что двоюродный брат рассказал соседу, который рассказал сплетнику, который тоже рассказал дяде, который рассказал...
– Да, вероятно, – пожал плечами рослый крестьянин, – я знаю лишь то, что мне рассказал мой кум Хью сын Марла – да притом пока грузил свою тачку. От кого пришла эта весть? – говорю я, а он молвил, – от Пирса Кровельщика...
– Он живет во владениях графа? – перебил Род.
Крестьянин покачал головой. – Нет, ни у Гратесье, ни у Маладрума. И все же у него есть двоюродный брат, у которого есть племянник кума, у того есть свояк двоюродного брата, чья есть племянница живет неподалеку от усадьбы доброго графа.
– Вот так и разлетелся слух.
– Вот как? – Спасибо тебе, любезный. Мы направимся еще дальше на север, но подумаем над твоими словами.
– Поразмыслите, – посоветовал крестьянин, – и поворачивайте обратно на юг.
– Пока ничего неясно, – возразила Гвен.
– Да, – согласилась жена крестьянина. – Мы слышали эти новости повсюду всю весну. Сперва слух говорил только о мессире, потом о бароне, а теперь и о графе. Если слух начнет говорить о герцоге, то мы вероятно поймем, что некуда бежать. – Она покачала головой. – Нет, если вы любите своих малышей, то не думайте, что слух не правдив.
– Может вы и правы, – задумчиво нахмурилась Гвен – спасибо и счастливого пути.
