рысью проехали через ворота и подъемный мост. Я опасалась, что упряжка будет неуправляемой и понесет. К счастью, лошади послушно шли рысью. Я поняла, что уехали мы вовремя. Еще колеса кареты гремели по подъемному мосту, позади меня грохотом упала опускная решетка, а мост начал дрожать. Как только мы миновали его, оглянувшись я увидела, что мост начал подниматься.
– Все же вы вырвались на волю! – выдохнула Гвен.
– Нет, пока не вырвалась, – покачала головой герцогиня. – Мчась прочь от замка, я увидела бегущих ко мне солдат моего мужа, которых преследовали ратники колдуна. Поняла, что мне надо будет проехать рядом с бегущими прежде, чем смогу вырваться на южную дорогу. Я молилась, чтобы наши верные ратники, завидев меня, развернулись дать бой и обеспечить нам резерв времени для спасения. Но надежды мои были напрасны. Когда они приблизились ко мне, в глазах у них вспыхнул огонь ненависти. Дюжина ратников бросилась, чтобы схватить лошадей под уздцы, воя так, словно они жаждали моей крови и голов моих детей. Они! Которые несколько минут назад сражались за нас! – она, рыдая, уткнулась лицом в ладони.
Гвен обняла ее одной рукой и попыталась утешить, – Они же не знали. Я разбила такие чары уже у двух отрядов ратников и поэтому могу вам сообщить, как обстоит дело: им усыпляют разум и вселяют чужие мысли. Сами ратники, давшие вам присягу и служившие верой и правдой, хранят верность данной присяге! Если их пробудить и дать узнать, что делали их тела, пока спали души, они будут поражены в самое сердце, как вон те. – Она кивнула на собравшихся под деревом солдат.
– Поражены в самое сердце, так же, как и я! – прорыдала герцогиня. – Что я скажу им, когда они очнуться от чар? 'Тот шрам на щеке оставлен мною, но я не хотела его наносить?' Понимаете, когда они бросились к узде лошадей, я стегала их кнутом и оставляла следы, где только могла: на руках, на плечах, на груди и даже на лицах! И они отступали только после этого... – Голос ее снова растворился в плаче.
У вас не было выбора. – Голос Рода стал низким.
– Воистину, ни малейшего выбора! – горячо подхватила Гвен. – Не давать же им остановить лошадей, распахнуть дверцы кареты и выволочь ваших детей, чтобы отвести к Альфару?
Герцогиня содрогнулась. – Именно так, как вы говорите. – Она перевела дух и кивнула. – Все так. Я не могла дать им поддаться.
– Но, Альфар восторжествовал?
– О, да, в это я уверена, и муж мой спит вечным сном! Или, если бог милостив ко мне, лежит в темнице израненный, окровавленный, но живой! Ах, как я снова посмотрю ему в глаза если он когда-нибудь выйдет на волю, если мы еще встретимся вновь? Об этом я постоянно молю бога! И все же, что я скажу ему? Я ведь не осталась удерживать замок, дожидаясь его возвращения!
– Он, вероятно, оказался в плену. – Род заботливо не упомянул о другом исходе. – Если я знаю герцога Романова, он, вероятно, даже не собирался в обратный путь.
– Вся страна знает, что ваш муж скорей умрет, чем обратится в бегство, миледи, – кивнула Гвен. – Вероятно его стащили с коня во время сражения и унесли в тюрьму.
– Да, – она глубоко вдохнула и расправила плечи, – да, скорей всего так. Он даже не узнал, что его рать бежала. И его пытались любой ценой взять в плен, не так ли? Ибо плененный герцог могучее оружие! И все же я бежала.
– Он бы велел вам поступить именно так!
– Да, – кивнул Род, – он бы так приказал. Если б он предположил, что останетесь сражаться с подобным врагом, то был бы страшно напуган и стал бы этого менее эффективным бойцом. Страх за вас сковал бы ему, держащую меч руку. – Он покачал головой. – Нет, лишь уверенность в том, что вы сделаете все возможное для спасения детей и дало ему достаточно сил для ведения боя.
Герцогиня сидела, не двигаясь, опустив голову.
– Все так, как говорит милорд, – утешающе прошептала Гвен, – и вы знаете, что это чистая правда. Вы сама дочь знатных людей.
Герцогиня медленно кивнула. – Да, правда. Я всего лишь выполнила свой долг.
– Ваш муж похвалил бы вас за это, – заверил ее Род. – Скорбите о его потере, но не жалейте о собственном поведении. Вы знаете, что поступили так, как следовало.
Герцогиня выпрямилась, подняв голову.
– Мне необходимо было услышать слова одобрения. Спасибо вам, леди Гэллоуглас и вам, лорд Чародей. – Глядя на Гвен, она неожиданно улыбнулась.
Род испустил вздох облегчения. – Как я понимаю, вы ехали без отдыха.
– Да, бедные лошади! Хотя я и пускала их иногда шагом, когда было возможно, но все же бедные животные, чуть не падают от усталости.
– Ничего, дотянули. – Род оглянулся на пасущихся лошадей. Двое из них уже дремали. – Не удивительно, они же бежали целые сутки.
Герцогиня кивнула, Чуть меньше. Мы пустились в бегство под вечер.
Род поднял голову, радуясь передышке.
– Папа! Папа! Папа!
Через луг стремглав бежали двое детей герцогини. Потомство же Рода больше напоминало своим поведением летящие копья.
– Папа! – Джефри вонзился в него. Род пошатнулся и отступил на шаг, перевел дух и осведомился. – Что случилось?
– Папа Илларена! – выкрикнул Джефри. – Мы видели его!
Гвен дернулась, будто от удара током.
– Вы что? – Род схватил сына под мышки и отстранил на расстояние вытянутой руки. – Будь осторожнее с тем, о чем говоришь, сынок. Помни, можно тяжело ранить чувства людей, если ты ошибаешься... Итак, ты ведь не хочешь сказать, будто вы только что видели герцога Романова здесь, не так ли?
– О, нет, папа! – негодующе воскликнул Джефри, а Магнус так и взорвался. – То было прошлой ночью, папа, когда мы преследовали чародея!
– Скверного, швырявшего камни; – вставил Грегори. – Помнишь, папа, когда он увлек вас в темницу?
– Да, помню. – Внезапно перед мысленным взором Рода живо предстал прикованный к стене заключенный. – Вы хотите сказать что... тот человек в цепях?..
– Да! Разве тебе не кажется, папа, что он... – он, наморщив, нос повернулся к Илларену. – Как ты обрисовал своего отца?
– Здоровенный такой медведь, – повторил свое описание Илларен.
– Да! – Джефри опять круто повернулся к Роду.
– С такими темно-каштановыми почти черными волосами. И богато одет, в позолоченных доспехах!
Род быстро закивал. – Да... да! Что касается доспехов точно, во всяком случае того, что осталось от них.
– Но это же отец! – воскликнул младший мальчик.
– Вы уверены? – герцогиня, пошатываясь, поднялась на ноги.
Джефри смотрел нее огромными глазами. – Абсолютно точно.
– Они правы, – Род обернулся к ней с серьезным лицом. – Я не узнал его тогда, а следовало бы. Это был ваш муж, миледи герцогиня. Я в этом уверен.
Тут у нее закатились глаза, и она рухнула на траву.
Гвен подхватила ее опытной рукой. – Не бойтесь, – успокоила она двух мальчиков, – у вашей матери всего лишь обморок, от радости, а не от горя.
– Но ведь папа Илларена тяжело ранен, папа! – напомнил Роду Магнус.
– Да. – Род пригвоздил своего первенца к месту немигающим взглядом. – Он ранен и заточен. Помните об этом.
Магнус, молча глядел на него, с непроницаемым лицом.
– Герцог, – тон Рода стал холодным и бесстрастным, – со своими рыцарями и ратниками был тяжело ранен, взят в плен и заточен в тюрьму. – Он повернул голову, оглядывая детей. – Что могут сделать четверо детей против силы, способной на такое? И что будет с ними?
– Но мы же ведьмы! – воскликнула Корделия.
– Чародеи! – выпятил подбородок Джефри.
