свобода совести, но и все остальные свободы человека. Если же говорить о свободе среди учений, расширительное толкование можно оставить ему самому, в соответствии с его выбором. В одном случае ему будет достаточно внутренней свободы. В другом – нужно ещё открытое исповедание своих взглядов. В третьем – он будет стремиться к преображению мира (тогда, впрочем, встанет вопрос и о свободе выбора для других людей). Но это уже и есть само движение жизни в ту сторону, которую определил для себя человек.
Выбор состоит, конечно, не только в указательном жесте: вот это! За ним тянется естественная цепочка свобод-следствий.
Свобода выбора носит не одноразовый характер. Мы проходим через множество перепутий. Даже когда мы не замечаем их, они всё-таки существуют. Даже сохранение прежнего направления – это наш выбор. И мы вправе распоряжаться им по своему усмотрению.
Право на непоследовательность
Нередко в полемике на мировоззренческие темы мы упрекаем друг друга в непоследовательности. Но если оценивать две крайности – абсолютную последовательность и абсолютную непоследовательность, – то золотая середина, наверное, будет смещена как раз в сторону последней. Иногда непоследовательность оказывается просто спасительной и приводит нас к таким постижениям, которых мы не могли бы достичь никаким методическим образом.
Непоследовательность открывает мне возможность вырваться из русла, которому иногда следует моё мировосприятие только потому, что некогда было втиснуто туда за счёт внешних воздействий. Непоследовательность позволяет мне отказаться идти по следам того, кто когда-то пленил меня и повёл за собой, не заботясь о том, что у меня может быть собственный путь.
Непоследовательность может быть связана с тем, что человек существует одновременно во многих разных измерениях и не всегда может свести их в себе воедино, сосредоточиться на всех аспектах своей жизни сразу. Многие учения, понимая это, культивируют в определённой степени непоследовательность в своих собственных границах. Но человек вправе перешагнуть и эти границы. Он может следовать разным учениям, одновременно или поочерёдно, и ни одно из них не должно требовать от него верности навсегда только потому, человек однажды сказал ему 'да' или в чём-то на него положился.
Даже очень парадоксальные учения ревниво требуют от своих последователей ортодоксальной верности. Но для человека быть парадоксальным гораздо более естественное свойство. Отсюда и проблемы с ортодоксальностью у тех, кто не отказался от внутренней самостоятельности.
Право на заблуждение
Многие учения, исходя из того, что они знают, как оно на самом деле, могут оправдывать свои чересчур активные притязания на человека тем, что спасают его от заблуждений, от ошибок мировоззрения. Поэтому необходимо вписать в Декларацию и это право. Право человека выбрать неправильное направление, право зайти в тупик, право впадать в заблуждения и преодолевать их.
Помимо человеческого права как такового, подчёркивающего свободу ориентирования, нельзя забывать, что всякая ориентационная активность несёт нам необходимый внутренний опыт. Вряд ли кто-то может решить для другого, какой опыт ему необходим, а какой нет. Как сказал Гёте в 'Фаусте': 'Кто ищет, вынужден блуждать'. Человека вынуждает к этому его собственная свобода. Чтобы научиться узнавать
Но – потом! Сначала заблуждение необходимо просто пережить.
Право на заблуждение говорит о том, что учение, каким бы виденьем истины оно ни обладало, не может упрекать человека в расхождении с этим виденьем, пока тот не научился замечать нужные ориентиры своим зрением. На глазах ему эти ориентиры не нарисуешь.
Право на заблуждение – это право на постепенную разгадку и постепенное осуществление своей личности. Поэтому оно необходимо почти всем людям, кроме немногих благодатных натур, которым дано увидеть свой путь сразу и не потерять его уже ни на одном из перепутий.
Право на признание личности
Это итоговый пункт нашей Декларации – пока что воображаемой Декларации, но ведь дело не в том, чтобы придать ей юридический вид. Если мне удастся, читатель, убедить тебя в её состоятельности, можно считать, что мы с тобой её приняли. Если нет, придётся нам ещё над ней поработать.
Может быть, и порознь. Но у меня такое ощущение, что в итоге мы неминуемо сойдёмся. Хотя бы на том, что включим в Декларацию и те права, которые считаешь необходимыми ты, и те, которые важны с моей точки зрения.
Право на признание личности собирает в себе все остальные права человека в философии и добавляет к ним нечто особое, с чем не всегда просто примириться.
Нам легко признать самостоятельной личностью тех, кто нам близок, кто вызывает наше одобрение и уважение. Мы можем сделать над собой усилие и признать личностью человека с ярко выраженным характером, даже если он нам неприятен или антипатичен. Но философия отличается от социологии тем, что личностью здесь является абсолютно каждый. Полноценной личностью является самый малый ребёнок – и не лучше ли взрослых ориентируется он в главном? Личностью является любое ничтожество, любой злодей, любой идиот. Это звучит не слишком приятно, но всякий другой подход искажает реальность. Каждый по-своему решает вечную для человечества задачу ориентирования в главном, и мы должны признавать как факт любое достигнутое человеком на сегодняшний день решение.
Да, многим людям не удаётся, с нашей точки зрения, а иногда и с их собственной, решить эту задачу наилучшим образом. Кому-то вообще не удаётся её решить – и тогда его жизнь превращается не в становление, а в крушение личности. Да, человек может заблудиться окончательно. Да, альпинист может сорваться в пропасть и погибнуть. Это неизбежный риск свободы. Но каждый начинает жизнь с попыток понять, что для него всего важнее, и сориентироваться в этом. И в этом смысле каждый является личностью.
Даже в выражении 'деградация личности' постараемся рассылшать не только первое слово, но и второе.
Если кто-то чувствует себя в состоянии помочь не только себе, но и другим ориентироваться в главном так, чтобы личность могла осуществиться, найти свой путь и не сбиться с него, если другие начинают прибегать к его помощи и дорожить ею, – тут философия перестаёт быть личным делом. Она может концентрироваться в общепризнанное учение или служить немногим, но она в любом случае остаётся обращённой к личности. И любому учению полезно не забывать, что существует великое множество других личностей, которым оно не в силах помочь. Много и таких, которым, может быть, не в силах помочь никакое учение. Но это всё та же личность, которая по-своему, иногда в недомыслии, иногда в отчаянии, иногда в неведомой нам мудрости, пытается определить свой путь или хотя бы нащупать место для следующего шага.
Практические замечания
o
