Дождь не унимался, все барабанил и барабанил по брезентовой крыше. Утомленная событиями дня, посапывала в уголке Кристи. Сандра достала спиртовку, вскипятила воду и приготовила горячий шоколад.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем появился наконец Фрэнк, насквозь промокший и уставший.
— Ну как? — спросила Сандра.
— Блеск! Бег трусцой в гору под проливным дождем — совсем не то, что по гаревой дорожке в Таллахасси.
— Могу предложить горячий шоколад. Хотите?
— Гениально! Только сначала переоденусь. Всем зажмурить глаза и отвернуться!
Во время этой церемонии Сандра испытывала танталовы муки. Соблазн приоткрыть хоть один глаз был велик, но она и на этот раз не посрамила семейные устои.
К вечеру дождь немного стих.
— Думаю, самое время поужинать, — сказала Сандра.
Дрова отсырели, а возможности спиртовки были уже исчерпаны. Ужин состоял из бутербродов с арахисовым маслом и джемом и картофельных чипсов. Чудом было то, что они вообще успели перекусить — дождь снова полил как из ведра. И всем опять пришлось спрятаться в палатке у Сандры. На этот раз карты отвергли. Фрэнк предложил сыграть в «двадцать вопросов». Начинала Каролина. Написав на бумажке слово «балда», сжала ее в кулаке. Двадцать вопросов, самых разнообразных, к разгадке не привели. Она получила очко и чувствовала себя на седьмом небе.
К счастью, бурные события дня утомили всех. К тому времени, когда сумерки ненастья повстречались с вечерней темнотой, дети с радостью отправились спать.
Сандра долго не могла уснуть, слушая барабанную дробь дождя по брезенту палатки. Снова и снова всплывали в памяти слова Фрэнка: «Впереди еще много таких ночей…» Но тогда был дивный вечер, их окружала бархатистая мгла.
А если зарядят дожди? Тогда вряд ли представится случаи проверить свою выдержку… Сандра вздохнула. Но ведь это же к лучшему?
…Кап, кап, кап!.. Сандра была разочарована.
Всю следующую неделю они провели, не снимая плащей. Но плащи их все равно не спасали, так как и взрослые и дети почему-то ухитрялись вымокать до нитки.
Продрогшие и несчастные, бродили они по лужам вокруг кемпинга, стараясь не обращать внимания на надоевшую сырость.
Игра «в дурака» осточертела им уже на второй день, арахисовое масло — на третий, а на четвертый дети начали ссориться из-за игрушек, книжек, вообще из-за любой мелочи, лишь бы можно было устроить свару.
Палатка Фрэнка стала протекать в первую же ночь. Дыры, хоть и небольшие, залатать было совершенно невозможно: брезент так намок, что пластырь к нему приставать не желал. Оставалось только подтирать лужи.
Наступило утро пятого дня. Восседая на столе для пикника, Сандра, обращаясь к Фрэнку, только что закончившему осушать очередную лужу в палатке, сказала:
— Рано или поздно придет день, когда этот всемирный потоп наконец закончится!
Взгляд, которым он ее наградил, мог запросто убить гремучую змею с двадцати шагов.
— Похвальная жизнерадостность! Дождь льется на голову мне, а не тебе, между прочим.
Сандра пропустила упрек мимо ушей и пригладила вьющиеся волосы.
— Хорошо, что не холодно! Вот этого бы я не перенесла. А немножко водички еще никому не причинило особого вреда.
— Я бы не хотел показаться занудой, — заметил он исключительно занудным голосом, — но, по- моему, тебе не мешало бы почитать детям что-нибудь веселенькое, например, про Мэри Поппинс.
Сандра опять сделала вид, что не слышит.
— А по-моему, нам не мешало бы прогуляться после обеда, даже если дождь не перестанет. Ну что хорошего в том, что мы топчемся вокруг палаток!
— Прогуляйся! — бросил Фрэнк и скрылся в палатке, которую к этому моменту вполне можно было принять за бассейн.
Этой ночью мальчишки перебрались в девичью палатку. Она была рассчитана на четырех взрослых, но четверо детей и Сандра со своими спальниками вполне уместились, хоть и заняли ее впритык от стенки до стенки. Фрэнк спал в фургоне.
На следующее утро он, махнув на все рукой, повез их в город завтракать. Казалось, они ехали целую вечность, пока не нашли работающее кафе в сонном городке за тридевять земель от кемпинга. Вид у них был еще тот, поэтому поначалу их и на порог не хотели пускать, но сердобольная хозяйка сжалилась над ними и усадила в самом дальнем углу — подальше от глаз людских, хотя в кафе в этот час не было ни души.
Обхватив ладонями чашку с горяченным кофе, Сандра взглянула на Фрэнка в упор и спросила:
— Ну? И что будем делать дальше?
— Если верить прогнозу, фронт атмосферных осадков переместился. Может, подождем еще денька два?
— Я согласна. Дети будут счастливы, как только кончится дождь. Они устали друг от друга.
— А я просто на пределе! Это не отдых. Какая-то борьба за выживание, проверка на прочность, если угодно.
Фрэнк откинулся на спинку стула, и его обтянутые джинсами колени коснулись ее колен. Это был их первый контакт с тех пор, как начались дожди. За это время Сандра успела убедить себя, что вся эта какая- то электропроводность — не более чем плод ее воспаленного воображения. Однако и легкого касания коленями оказалось достаточно, чтобы от ее новой теории не осталось и следа. Ну, если не электротоки все это, тогда что? Должен же этот феномен иметь объяснение!
Сандра предположила, что на свете есть немало мужчин, способных привести ее в возбуждение. Вся сложность в том, подумала она, что ни один из них не повстречался ей ни разу. А если бы повстречался? Она задумалась. Но вот понравился бы он ей, неизвестно. А Фрэнк Хэзлтон ей нравится, уж это-то она знает твердо.
Да и не только нравится, а даже больше! Той звездной ночью Сандра вообразила себе, что влюблена. А сегодня, сейчас? Сидит промокшая и несчастная напротив Фрэнка в дешевом кафе, ест скользкую яичницу с пересушенным беконом и понимает, что влюблена в него по-настоящему. А как же иначе, если ей больше ничего не нужно на свете — только сидеть вот так и смотреть на него.
— Сандра, — сказал он тихо. — О чем ты сейчас думала?
— О звездах и засохшем беконе, — ответила она, задержав дыхание, а про себя подумала: о любви… — и о том, что это совершенно невозможно.
— Мамочка! — потребовала внимания Кристи с другого конца стола.
Фрэнк наблюдал, как Сандра перекладывала половину своей порции в опустевшую тарелку малышки.
— По-прежнему называет тебя мамой, — заметил он, когда Сандра вернулась на свое место.
— Да, — вздохнула она. — Приучаю называть меня по имени, но она иногда забывает. Вам это неприятно?
— Да нет, отчего же? Тебе это очень подходит, — сказал он чуть слышно.
От этих слов на душе у Сандры стало пасмурно, как на улице. Сквозь тусклое окошко она видела, что по небу по-прежнему волокутся черные тучи, провисающие до земли тяжелыми животами. Господи, какая тоска, подумала она. Мало ли кому что подходит, но ей-то матерью не быть никогда!..
Они остались в кемпинге еще на два дня. Время от времени показывалось солнце — иногда даже успевали высохнуть лужи. Однако неизменно светило отказывалось задерживаться надолго — спешило спрятаться за тучи, а те обрушивали вниз стены ливня.
— Я, кажется, начинаю понимать, что чувствовал Ной, — мрачно заметил Фрэнк, когда дождливая неделя подошла к концу.
