В световом году: стихотворения

сколь непреодолимо мал зазор
меж нашими губами.
Сбегали вниз под пленкой льда
тропинки с заржавевшей стружкой…
И настоящая вражда
в зрачке мелькнула рысьей дужкой.

«Озолотились всерьез…»

Озолотились всерьез
в свалках откосы,
копны ракит и берез
пряди и лозы.
Некогда, впрямь молодым,
нам обходились в копейки
к приискам тем золотым
ведшие узкоколейки.

Красным царькам вопреки
были тогда еще живы
сверстники и смельчаки
те, что потом, торопливо
опережая, легли
в узкие, тесные гнезда
из-за нехватки земли
на отдаленных погостах…

Дождь непрестанный до слез
то барабанит, то бает.
Только ленивый берез
осенью не обирает
— около лавки свечной
с бойкой торговлей воскресной
или излуки речной,
враз ключевой и болезной.

…Но на родные места
с тусклым осенним узорцем
глядя и глядя
                           с креста
под остывающим солнцем,
как поступающим в скит
трудницам простоволосым,
Сын унывать не велит
копнам прибрежных ракит,
стаям рябин и березам.

1995

«От посадских высот — до двора…»

От посадских высот — до двора,
где к веревкам белье примерзает
и кленового праха гора,
наступает такая пора,
за границей какой не бывает.

В эти зябкие утра слышней
с колоколен зазывные звоны
и с железнодорожных путей
лязг, когда расцепляют вагоны.

Из источника лаврского тут
 богомольцы в кирзе и ватине
с кротким тщанием пьют
и — идут
приложиться к святыне.

Над жнивьем радонежских лугов
и оврагов обвал облаков.

А еще за четыре версты
скит, ковчег богомольных усилий.
Это там — и над ними кресты
потемнели, крепки и просты —
спят рабы Константин и Василий[3].