как ранним летомпук в воду ставишь тыраскидистый с летучим цветомкуриной слепоты;о заседаниях за рюмкой до зари идостоинстве потерь,о сердоликовых запасах Киммерии,утраченных теперь;соревнование в определеньи тактик,как выделить в анклавскорей Отечество, его среди галактикне сразу отыскав.В родных преданиях всего дороженам исконивдруг пробегающий мороз по коже —вот жео чем они!…И Фет, вместо того чтобы всхрапнуть всерьез,набился к ним в единоверцыи письменный стилет, как римлянин, занесна заметавшееся сердце.
ПЛЕННИК
За падавшим в реку мячиком,а может, и не за ним,я прыгнул с обрыва мальчикоми — выплыл совсем другим.Да вот же он, неукраденный,не шедший в распыл, в навар,не ради забавы даденный,уловленный цепко дар.С тех пор из угла медвежьегоневедомого дотоль —на карте отыщешь где ж его —ко мне поступала боль.Кончающиеся в бедностинамоленные края —здесь тоже черта оседлостиневидимая своя…Вскипали барашки снежные,и мы, отощав с тоски,как после войны — мятежныесадились за колоскиубогого слова вольного.Потом, перебив хребетдуши, из райка подпольногонас вытянули на свет.Ползите, пока ходячие,в зазывный чужой капкан.Глядите, покуда зрячие,на лобную казнь Балкан.Просторней весной сиреневойзаброшенные поля.Но коже под стать шагреневойсжимается мать-земля.Догадки о русском Логосеотходят к преданьям — в синь,оставив звезду не в фокусеи приторную полыньво рту у стихослагателя,глотающего слюну,как будто у неприятеля,прижившегося в плену.24. V.1999
НА ОБРАТНОМ ПУТИ
ЯЩЕРКА
У губчатой соты заглохшей кавказской осынад сонной артерией береговой полосылукавый глазок, а под ним допотопный оскалсверкнули, мелькнули и юркнули в скальный прогал.
