В световом году: стихотворения

он видел ноготки
и астры на могилках…

Давно земли чужой
я вдосталь нахлебался.
Один пришел домой
и здешним рощам сдался.

Я не из тех лисиц,
что тут метут хвостами.
А ты поверх границ
одна из редких птиц,
зимующая с нами.

Верней, сегодня я
не просто нота лада,
а часть небытия,
костра и листопада.

И долог был мой путь,
и краток неизбывно сюда —
к тебе на грудь,
дышавшую прерывно.

ОГАРОК

В своем же воске утопая,
агонизирует огарок,
чей острый язычок, мигая,
то тускл, а то чрезмерно ярок.

Под водный шелест, будто бобик,
то спишь, то зенки даром лупишь,
то астр у бабки синий снопик
за несколько десяток купишь.

В родных широтах, жив курилка,
то о подружке грежу, каюсь,
то болью в области затылка
с отдачей в позвоночник маюсь.

Упертый в зыбь в оконной раме,
я лишь одной цезуре предан.
Я предан старшими друзьями,
но путь мне прежний заповедан.

Не дожидаясь передышки,
вновь ухожу в наряд бессонный.
Вот так снимает со сберкнижки
старуха вклад свой похоронный.

Судьба дозволила зажиться,
хоть я бирюк, а не пиарщик.
Вот так решается зашиться
какой-нибудь пропащий сварщик…

ПАРИЖ ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ ЛЕТ

Каждый, кто видел Париж,
помнит, наверное, про
полиграфию афиш
в сводчатом старом метро.

Всюду грустила Катрин
и ухмылялся Жерар.
Тоже и я господин
был, навещающий бар.

Схожих с тобою точь-в-точь
нынешней — много тогда
от Ярузельского прочь
полек бежало сюда.

Катастрофически тут
быстро дурнели они.