потерпевший понимает, что дал промашку. А мальчик уже мечется по залу, собирает раскатившееся по полу добро. Все, кто поблизости, спешат помочь ему. Носильщики, друзья мальчика, сноровисто раскладывают фрукты-овощи в пакеты. Если они порваны, то ближайшие к месту происшествия продавцы ссудят целые. Свет не без добрых людей…
Рядом рассерженная хозяйка рассыпанных по полу даров земли. Гнев ее быстро проходит, хотя она и продолжает отчитывать носильщика, но это уже делается порядка ради, на будущее. Мальчик извиняется перед ней, не забывая упомянуть, что виноват все же не он, а беспечный ротозей-покупатель.
…Корзинка снова полна. Кто-либо помогает мальчику водрузить ее на голову, и он продолжает свой полубег-полушаг к выходу из здания рынка.
Бурлит, шумит рынок. Оглушенные гулом выкриков, разговоров, ведущихся одновременно тысячами людей, покупатели сами начинают повышать голос почти до крика. И когда они, сделав покупки, выходят на шумную площадь, им кажется, что здесь очень тихо, несмотря на шум моторов, гудки автомобилей, цоканье копыт, людской говор, крики мальчиков-носильщиков, предлагающих свои услуги.
Вот на этой площади я и познакомился с Деви, приехав как-то с женой на зеленной рынок. Пока я парковался, уже с десяток мальчишек наперебой предлагали услуги в качестве носильщика или сторожа, который будет охранять автомашину, а если нужно, то протрет и вымоет ее, пока нас не будет.
Нам и до этого приходилось бывать на рынке и пользоваться услугами разных мальчиков- носильщиков, но нам рекомендовали иметь «постоянного». Носильщик в деталях знает рынок и экономит вам время, ведет туда, куда нужно. Кроме того, если вы идете со «своим» носильщиком, то другие уже не будут предлагать своих услуг и надоедать вам. Нам с женой объяснили: на рынке полагается пользоваться услугами носильщика. Свои покупки вы и сами можете донести, верно. И неловко вроде бы «эксплуатировать» мальчишку. Но со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Здесь так принято. Иначе решат, что вы жадный, не хотите дать людям заработать.
И вот мальчики. Выбираю, как меня научили, двоих:
— Ты пойдешь с нами, а ты присмотри за машиной.
Один сразу отходит к автомобилю, но передо мной стоят двое.
— А ты что ждешь, мальчик? — говорю я тому, который, с моей точки зрения, «лишний». И не знаю еще, что это Деви. А он стоит, смотрит на меня, не уходит. Молчит. Не говорит ни слова и тот, которому я сказал. чтобы шел с нами.
Тогда «лишний» мальчик заговорил:
— Мы всегда работаем в паре, сэр; можно я пойду с вами?
— Пусть идет, — предлагает жена.
— Идем, — соглашаюсь я.
Мальчики идут впереди, ежесекундно оборачиваются, показывают дорогу, приветливо улыбаются:
— Что будет покупать мэм-сааб? Вы недавно приехали в Бомбей? Мы раньше не видели вас на рынке.
Мы пробираемся вслед за ними в человеческом море и останавливаемся у пирамиды цитрусовых. По тому, как хозяин и продавцы встречают нас, мы понимаем, что маленькие хитрецы привели нас в лавку, где получают грошовые комиссионные за доставку покупателей. И хотя мы в Бомбее недавно, но уже знаем, что в таких лавках отнюдь не лучшие фрукты и овощи.
А продавец уже накладывает в пакет апельсины. Заглядываю внутрь пакета. Обеспокоенный продавец вынимает из него два апельсина и заменяет их другими. Так и есть. Апельсины жухлые, лежалые.
— Знаете что, — говорю мальчикам, которые делают вид, что ничего не замечают, — мы пойдем вперед, а вы идите за нами.
И мы уходим. Делаем покупки в других лавках и замечаем, что мальчики делят между собой пакеты с фруктами и овощами.
Говорю им:
— Что вы делите? Тут всего четыре пакета, их может нести и один! — и обращаюсь к «лишнему» мальчику: — Не беспокойся, я тебе заплачу, если даже ты ничего не будешь нести.
— Нет, сааб, просто так денег мне не надо. Я ведь не нищий, я работаю и получаю только то, что зарабатываю.
Я разглядываю его: прекрасные черные глаза, миловидное детское лицо, кожа довольно светлая. Одет бедно, но опрятно: белая, кое-где подштопанная рубашка-безрукавка навыпуск, шорты цвета хаки. И, как все мальчики-носильщики его возраста, босой. Так легче ходить и носить тяжести.
— Как тебя зовут?
— Деви, сэр! Когда снова приедете на рынок, позовите меня.
— А если тебя не будет на месте?
— Спросите у других мальчиков, сааб. Здесь на рынке Кроуфорд меня все знают, они меня найдут.
Так состоялось знакомство с Деви, его друзьями. Я видел его по нескольку раз в месяц. В течение всех пяти лет нашего пребывания в Индии я не переставал удивляться изумительной памяти индийцев на лица, детали разговоров, события. Я не встречал ни одного продавца, который, видя кого-то лишь один раз, не узнал бы через много лет, не помнил бы, что у него в магазине покупали. Так и Деви.
— Помнишь, Деви, — говорила моя жена, — мы как-то ходили с тобой в лавку, где были очень хорошие груши?
— Когда это было, мэм-сааб?
— Наверное, с месяц назад.
— А что покупали там? Только груши или еще что-нибудь?
— Кажется, и виноград.
И Деви уверенно приводил нас в эту самую лавку, одну из множества, хотя за месяц он сопровождал по рынку сотни клиентов.
Помню, в первое время знакомства Деви пускал в ход свои маленькие профессиональные хитрости. Он начинал рассказывать:
— Сегодня у меня очень хороший день, сааб.
— Почему, Деви?
— Как раз перед вашим приездом я ходил с одним англичанином по рынку. Он купил ананасы, манго, бананы — десять дюжин. Полную машину нагрузили.
— И ты один носил все это?
— Зачем один. Еще два мальчика было. Англичанин много заплатил мне — восемь рупий.
— А другим?
— Им пять рупий на двоих.
— Почему же он уплатил тебе больше, чем им?
— Я был главным.
— О, да ты большой босс! И часто ты бываешь «главным»?
— Да. Вот вчера была одна английская леди. Тоже покупала много. Заплатила мне пять рупий, а двум мальчикам — три.
Я знаю, что Деви привирает. Ему девять лет, и он, конечно, немного фантазер и придумщик, как свойственно этому возрасту.
Или вот еще. Встречает нас Деви и говорит:
— Здравствуйте, мэм-сааб, добрый день, сааб! Хорошо, что я поторопился, а то бы не встретился с вами.
— Почему, Деви?
— Знаете, сааб, сегодня один богатый итальянец предложил мне покататься на автомобиле. Два часа возил меня по городу и только что привез обратно. Очень хороший человек, этот итальянец.
Мы смотрим на него. Деви продолжает живописать подробности своей «поездки», а сам отводит глаза в сторону.
Понимаем, что он опять лукавит. Очень хочется ему покататься на машине. Действительно, сотни и
