– Трус? – Гален, казалось, почти успокоился, расслабился. – Нет, эту песню я уже слышал. Ты стареешь, Агата. В более молодые годы ты не скатилась бы к старому спору.
– Не скачусь и теперь, – пообещала ведьма, – ибо теперь я называю тебя трусом, как испытывающего новый и самый недостойный мужчин страх! Ты, кричащий о невнимании ко всему миру за стенами твоей Темной Башни, ты, презирающий всех людей, страшишься их мнения! Ты хотел бы, чтобы они считали тебя святым!
Лицо Галена сжалось, а глаза расширились, запылав гневом.
– Святой! – рассмеялась Агата, ткнув в него пальцем. – Святой с горячей и волнующейся кровью! Святой, у которого столько же человеческих недостатков, сколь и у меня, и на ком лежит великая вина. Большая! Да, большая, так как в своем ложном самомнении ты лишил меня моего собственного истинного места подле тебя! Ибо ты мой по праву, старый Гален; тебе было предопределено Богом стать моим мужем задолго до того, как твоя мать поймала взгляд твоего отца! По всем правилам ты должен был стать моим; но ты сторонился меня из трусости и самомнения!
Гален с миг наблюдал за ней затененными глазами; затем расправил плечи и набрал в грудь воздуха.
– Я получаю лишь то проклятье, какое заслужил. Агата на миг уставилась на него, раздвинув губы.
– Ты признаешься в этом!
А затем, миг спустя, припечатала его кислой улыбкой.
– Нет. Он всего лишь хочет сказать, что шесть раз спасал мне жизнь и потому он сам виноват, что я живу и кляну его.
Она гордо подняла голову, пылая взором.
– И в том видна его слабость; он не может не спасать нас, ведьм. Такова его природа, того, кто утверждает, будто его нисколько не волнует судьба любой живой ведьмы или пахаря. И все же он наш опекун и спаситель, для всех нас, ведьм; ведь если погибнет одна из нас, когда он мог предотвратить это, то его протестующая совесть продолбит слабую волю, что стремится заставить ее замолчать, и будет преследовать его ночью страшными снами. О, он способен стоять в стороне и смотреть, как умирает крестьянин или знатный, так как те с удовольствием сожгли бы его; но вот ведьма, которая его не сжигала, а делала бы ему только добро – если б у него хватило смелости или мужества попросить того – таких он не может не рассматривать как часть себе подобных и, следовательно, должен спасать нас, как спасал более сотни раз.
Она отвернулась и добавила:
– Можете, если угодно, приписывать ему добродетельность и сочувствие, но мне-то лучше знать.
– Все так, как она говорит, – гордо подтвердил старик. – Я никого не люблю, и никто не любит меня. Я никому ничего не должен, я стою один.
Старая Агата разразилась ухающим смехом.
– Э... да, – вмешался Род. В перепалке, кажется, наступило затишье, и ему очень даже не терпелось исчезнуть, пока она не вспыхнула с новой силой.
А поскольку лицо Гвен снова омрачилось, то Роду надлежало поспешить.
– Да, ну спасибо за своевременное спасение, Гален, – поблагодарил он. – Но теперь, с твоего позволения, нам действительно надо вернуться в Раннимид... э, не так ли, Гвен?
Он вдруг умолк и, нахмурясь, посмотрел на старого волшебника.
– Полагаю, ты, э, не думаешь вернуться вместе с нами?
Агата медленно подняла голову; в глазах у нее загорелся огонь.
– Спасибо тебе за любезно предложенное гостеприимство, – поблагодарил жестким от иронии голосом старый кудесник. – И все же, к большому сожалению, боюсь, что я не смогу его принять.
– О, безусловно, к сожалению! – сплюнула Агата. – Ты и впрямь достоин сожаления больше всех, кого я когда-либо знала, ибо ты принес мне печаль, глубокую как грех!
Она резко повернулась к Роду и Гвен.
– И все же не бойтесь; ваши не останутся вовсе безо всякой помощи! Тут живет по крайней мере еще одна сильная старая ведьма с опытом семидесяти лет, которая не покинет в этот тяжелый час своих соотечественников! Да, будьте уверены, тут живет еще одна; хотя этот старый мерин, – она дернула головой в сторону Галена, – будет праздно стоять ж смотреть, как порабощают наш народ, сила столь же великая, как и у него, охраняет нашу страну! – Она протянула руку. – Возьмите меня о собой, уйдем, а то у меня все нутро выворачивает в его присутствии! Он думает только о себе.
– А ты нет? – проскрипел Гален, прожигая взглядом старую ведьму. – Разве это не всего лишь подачка твоему несбывшемуся желанию быть матерью ребенка, которого ты никогда не рожала?
Агата почти заметно вздрогнула и повернулась с горячими словами, готовыми сорваться с языка; но Гален властно поднял руку и произнес нараспев:
– Сгиньте отсюда, в Раннимид!
Вспыхнул свет, обжигающий, ослепляющий.
Когда растаяли остаточные изображения, Род увидел, а также почувствовал в своих объятиях Гвен – данное ощущение действовало очень успокоительно, пока солнце превращалось в дневное светило.
Он также смутно различил и Агату, прислонившуюся дрожа к стене, к серой гранитной стене.
И высокий бревенчатый потолок, и кучку собравшихся вокруг них юных ведьм и чародеев, уставившихся, раскрыв рты и выпучив глаза.
Их голоса взорвались шумными вопросами.
Да, дома, а что же произойдет, если Гален когда-нибудь достаточно разозлится на кого-то и велит ему убираться ко всем чертям. Лицо одного юного чародея придвинулось ближе, когда Род припал на колено,
– Лорд Чародей! Где вы были?
– В Темной Башне Галена, – прохрипел Род и был вознагражден громким дружным аханьем. Он обвел взглядом глаза, ставшие круглыми, как печати. – А что до того, как мы попали сюда... ну, он послал нас домой.
Подростки обменялись быстрыми взглядами.
– Мы можем по желаний) перенестись из одного места в другое, – промолвил один из чародеев, – но никто из нас не может проделать такого с другим.
– Да, ну Гален немножко постарше вас и научился еще кое-каким штучкам. – Про себя же Род не знал, что и думать – ведь это было равнозначно новому виду пси-способностей, не так ли? Ну, он приготовился к постоянным сюрпризам. – Тебя зовут Элвин, правда?
– Именно так, лорд Чародей. Род потер ладонью глаза.
– Я, кажется, вспоминаю, как прежде, чем я умчался на поиски Гвен, что-то говорилось о нападении зверолюдей.
– Да, милорд. Те три длинных судна были лишь авангардом. За ними воды потемнели от флота.
– Флота? – Род полностью стряхнул с себя состояние “грогги”. – Сколько их там было?
– Армия, – ответила стоявшая за Элвином девушка. – Меньше ее никак не назовешь.
Род, шатаясь, поднялся и огляделся. И увидел большого черного коня, стоящего на негнущихся ногах, низко опустив голову. Род, спотыкаясь, добрался до него и сунул ему ладонь под голову. Та поднялась и повернулась посмотреть на него. Род нахмурился.
– Никакого припадка, а?
– В самом деле, обошелся без него, – произнес голос робота только у него в ухе, – поскольку я уже раз испытал такое и знал, что оно возможно. Поэтому данная причина оказалась недостаточно велика, чтобы вызвать припадок.
– Так, значит, – осторожно проговорил Род, – ты был в сознании во время всего этого дела. Конь поднял голову повыше.
– Был. Я... записал... все... мне надо будет прокрутить запись снова... очень медленно... позже... позже...
– А так сходу, что, на твой взгляд... произошло? Просто по догадке.
– Предварительный анализ, похоже, указывает, что мы прошли через другое измерение. – Тело Векса содрогнулось. – По крайней мере я надеюсь, что произошло именно это.
