– Милорд, – процедила сквозь зубы Гвен, – мох не сохранит свой вид, если я не буду принуждать его. Другой разум борется со мной за преобразование его.
– Тогда избавься от него – побыстрее! Кто его знает, еще найдет, чего доброго, себе подобную, и пойдут размножаться естественно!
– Готово, – отрезала Гвен.
Ведьмин мох превратился в такой гладкий шар, что так и сверкал, а потом рванул с палубы и устремился далеко-далеко, направляясь к горизонту.
Гвен снова переключила внимание на Магнуса.
– Вот, детка, вот! Ты в этом не виноват; это какой-то злой и бессердечный человек так переделал твой мячик, чтобы напутать малыша! – Она подняла взгляд на Рода со смертью в глазах. – Кто мог такое натворить?
– Не знаю, но выясню. – Род и сам испытывал желание кого-то покалечить. Он быстро окинул взглядом палубу, поглядел даже на снасти, пытаясь найти кого-то смотревшего на них – но в поле зрения находилось только двое матросов, и ни тот, ни другой даже не косились в их сторону.
Но брат Чайлд все еще что-то записывал в своей книге.
Род уставился на него. Этого не могло быть. Но... Он снова подошел к брату Чайлду, ступая легко, почти на цыпочках, и, вытянув шею, глянул через плечо монаха на записываемые им слова.
– “...они были огромными, – гласила рукопись, – со свисавшими до колен руками и утиравшимися им в самые подбородки клыками. Глаза у них были безумными красными точками, подобающими более свинье, нежели человеку, и светились они на голове, подобной шару, но слишком маленькой для столь великого тела. Единственным оружием им служил огромный и смертоносный топор, и они всегда рыскали с ним, ища, кого бы убить”.
– Ты не понимаешь, чего просишь, – воскликнул Пак. – Я же всегда был создан для битвы, род Гэллоуглас! Ты хоть представляешь, какие возникают возможности поозорничать, когда люди воюют?
– Очень даже неплохо, – мрачно ответил Род, – Слушай, я знаю, как тяжело не лезть в бой – но ты должен думать о благе всего Грамария, а не только о собственных развлечениях.
– Кто сказал, будто я должен? – огрызнулся, свирепо нахмурившись, эльф.
– Я, – ответил Бром О'Берин; и Пак, бросив один лишь взгляд на чело своего государя, живо сник.
– Ну тогда, значит, должен, – вздохнул он. – Но почему непременно я? Неужели нет никаких других эльфов, способных выполнить такую простую задачу?
– Нет, – отозвался с абсолютной уверенностью Род. – Она кажется простой только тебе. Мне приходят на ум лишь несколько других эльфов, которые, возможно, сумеют с ней справиться – но ты единственный, в ком я уверен.
Пак заметно надулся от самомнения.
– Ты единственный, – еще больше поднажал Род, – у кого хватит воображения и красноречия, чтобы провернуть это дело.
– Ты сделаешь это, – строго приказал Бром, – а не то ответишь передо мной, хобгоблин, когда закончится битва.
– А, ладно, сделаю, – вздохнул Пак, но также и приосанился. – Но все равно, Чародей, не понимаю, зачем монаху нужен кто-то, рассказывающий о происходящем, когда он сможет все увидеть собственными глазами.
– Вот это-то и есть самое первое, что тебе придется устроить, не так ли? Какой-нибудь способ сделать его ослепшим на протяжении битвы. Но ничего постоянного, – поспешно добавил Род, увидев, как заблестели у Пака глаза.
– Ладно уж, – вздохнул эльф, – да будет так. Мы погрузим его во мрак только на час-другой. Но какая с того польза, если я буду рассказывать ему, что происходит?
– Но ты не станешь этого делать, – возразил Род. – Тебе надо рассказывать ему то, чего не происходит.
– Чего-чего? – уставился на него Пак. – Я правильно расслышал? Мне надо говорить: “Нет, выше голову! Дождь не льет, а луна не светит! Солдаты не жмут дружески руки зверолюдям, и не уступают ни пяди!” Что еще за глупости?
– Это не совсем то, что я хочу, – подавил улыбку Род. – Не надо так негативно, Пак. Думай об этом примерно в таком духе: “Наши храбрые, героические шеренги наступают, а смертоносная масса трусливых зверолюдей бредет, спотыкаясь, к ним со злобой в глазах! Они ловят взгляды солдат, и наши молодцы застывают, пораженные Дурным Глазом! Но ведьмы с чародеями вырывают их из-под власти, и вперед выступает Верховный Чародей, сверкающий соперник на гигантском вороном скакуне, и призывает их в атаку! Вдохновленные его доблестью, наши мужественные солдаты набираются отваги; они издают гневный крик и атакуют врага!”
Пак завистливо посмотрел на него.
– Ты хочешь выделить свои собственные достоинства, не так ли?
– Ну да, когда это оправдано, – смутился Род. – А в данном случае это прямо-таки крайне важно. Иначе брат Чайлд не поверит тебе, Пак, и какого б еще эффекта ты не добился, ты должен заставить его поверить, что твой рассказ достоверен.
В стороне бухнул воздух, и перед ними очутился Тоби.
– Лорд Чародей, вы нужны на корме.
– С кормы? – поднял бровь Род в язвительном удивлении. – Далековато. Вот это да, Тоби, надеюсь не устал?
Юный чародей покраснел.
– Я знаю, лорд Чародей, вы предписываете нам не появляться и исчезать, и не летать, когда так же быстро можно дойти пешком...
– Абсолютно верно, предписываю. Это, я надеюсь, не скажется на вашей спортивной форме и характере. Кроме того, это зрелище может подействовать на не обладающее пси-способностями большинство.
– Я забыл, – вздохнул Тоби. – Когда происходят столь великие события, такие дела кажутся маловажными.
– Вот потому-то и надо взять в привычку нормальное поведение. Но что за великое событие происходит сейчас?
– Я! – раздраженно воскликнул юный чародей. – Я только что вернулся из Звероландии, где известил мастера Йорика и его отряд о нашем прибытии! Не явишься ли ты послушать меня?
– О! – Род сорвался с табурета, чувствуя себя напыщенным идиотом. – Какой же я осел! Пак вскинул голову и открыл рот.
– Это образное выражение, – быстро оговорил Род, – но точное. Ведь, я придираюсь к мелочам, когда ты только что выполнил опасное задание! Прими мои глубочайшие извинения, Тоби. Я рад видеть, что ты вернулся цел и невредим. И конечно, ты не можешь докладывать мне здесь, сперва тебе надо рассказать все там, где тебя сможет услышать король.
– Я не в обиде, милорд, – усмехнулся Тоби. Он подошел к двери и открыл ее. – И поскольку вы не в состоянии перенестись из одного места в другое, я буду сопровождать вас пешком.
– Я тоже, – проворчал Бром. – Мне надо услышать, каких успехов добилась эта ухмыляющаяся обезьяна.
Дверь за ними захлопнулась, оставив Пака бурчать свои ругательства в гордом одиночестве.
– Добро пожаловать, лорд Чародей, – негромко поздоровался Туан, когда дверь за ними; закрылась. – И вам тоже, лорд Бром. – Глаза у него сверкнули. – Итак! Можно нам услышать рассказ этого юноши?
Тоби оглядел горящие глаза, направленные на него со всех сторон, и внезапно стушевался. – Откуда... что мне рассказать?
– Все, что произошло, – предложил Род, – начиная с начала.
Тоби тяжко вздохнул.
– Ну, тогда так! Я прислушивался к мыслям зверолюдей и почувствовал разум, звенящий пустотой. Это походило на звук хлопающей ладони, о котором сказал мне Верховный Чародей, и поэтому я подлетел туда, где он казался громче всего, и посмотрел вниз. Находился я далеко за деревней зверолюдей, и ощущение их
