взгляда Рода. — Нет, не ждите от нее какой-либо помощи! У нас имелись насчет нее свои сомнения, и поэтому мы оглушили ее с помощью наркотиков. Она не очнется еще дюжину часов, — он умолк, сузив глаза и пристально глядя на Рода. А затем кивнул и двинулся вперед. — Начнем с тебя, и старомодными методами.
Род почувствовал, как чьи-то руки расковали его кандалы. Он неистово поспешил отступить в глубину собственного мозга, вспоминая внешность-аналог, которую его рассудок придал ему для царства между вселенными через которое они путешествовали из Тир Хлиса. Он знал, что у него есть всего несколько секунд, прежде чем начнется избиение, а при такой сенсорной стимуляции ему никогда не достичь транса.
Но он сумел войти в него: осознание своего тела растаяло, словно поднятое к потолку. Сквозь окружающий его лимб он мысленно потянулся, нащупывая разум Гвен. Вот он, утлое суденышко на волнах Непенте, спящий, удаленный. Род осторожно переместился поближе, слился, сплавился в одно целое и переместился внутрь ее разума.
«Проснись, — подумал он. Если ты не очнешься, нам всем конец. Возможно я и сумею отправится с ними один, но может и нет», — ему было больно говорить это, но приходилось.
Он смутно ощутил какое-то шевеление, но связь пропала.
«Они могут нас убить, — подумал он. — Мы можем так никогда и не проснуться».
На этот раз пришел ответ — единственная мысль: «Вместе».
Род с силой натянул узду раздражения, напоминая себе, что женский романтизм не бывает совершенно неисцелимым. Если этот основной инстинкт мог быть предан забвению, то существовал и такой, с которым такого случиться не могло. Он мрачно мысленно нарисовал картину Магнуса, прижимающего к груди плачущую Корделию, в то время как угрюмо насупившийся Джефри обнимал не плачущего, но испуганного Грегори.
«Одни, без нас, — подумал он. — Ты можешь стерпеть мысль оставить их чужим людям?»
У него возникло такое впечатление, как будто какой-то титан подымается из вод оглядеться кругом. А затем накатила она, ярость, нараставшая словно обвал.
Род выскочил и выскочил очень быстро. Лимб вдруг показался самым безопасным местом.
Но Гвен пробудится, и будет в одиночку драться с этими садистами. Он стянул себя вниз, заставив себя осознать свое тело...
И оно ударило. Болью. Болел каждый квадратный дюйм тела, а некоторые его участки казалось горели. Он мгновенно очнулся, видя, как Бруно с отвращением бросил его обратно на стальную плиту.
— Этим мы ничего не добьемся! Мог бы поклясться, что это парень даже не соображает! Сходи-ка за зондами, Гарри!
Ярость нарастала, бешеный гнев на двух скотов, так измывавшихся над беспомощным телом Рода! И они собирались сделать тоже самое и с его друзьями, и с его женой! Ярость поднялась и Род приветствовал ее, черпая в ней нужные ему силы.
Но рядом с ним разорвались, словно гранаты, кандалы, их тела, казалось, действительно на мгновение сплющились, прежде чем они соскользнули на пол.
Гвен повернулась, излучая гнев:
— Они изранили тебя! — вскрикнула она и начала ощупывать и зондировать тело Рода. Всюду, где касалась ее рука, боль спадала, когда нейроны прекращали гореть. Но еще пока она это делала, помещение наполнил полный муки вой, а затем наступила тишина.
Шорнуа в ужасе уставилась на стены.
— А что это там такое, черт побери?
— Люди, кои наблюдали за нами, оставаясь невидимыми, — ответила Гвен. — А услышанное вами дошло через устройство, кое у них имелось, буде им понадобится поговорить с находящимися в сей камере. Теперь они, конечно, спят.
— Конечно, — онемело повторила Шорнуа.
— Я б выхаживала тебя целую неделю, если б могла, — мягко сказала Гвен. — Однако не могу, и ты должен подняться и помочь мне.
— О, никаких... у-у!.. проблем. Нет, теперь я могу встать на ноги, ощущая боль во всех сочленениях, но в рабочем состоянии, — он, однако, продолжал держать ее за руку.
Гвен навела взгляд на запястья Шорнуа, и ее кандалы взорвались. Та уставилась на них, а потом помассировала запястье убедиться, что они остались нетронутыми всей этой силой. Пока она это делала, еще два взрыва сорвали железо у нее на голенях.
— Остерегайтесь шрапнели, — тихо предупредил ее Йорик.
— Я остереглась, — подняла на него взгляд Гвен. — В тебя ведь не угодило ни одной, не так ли?
— Ни капельки, — заверил ее Йорик.
Гвен кивнула и прожгла взглядом его наручники. Они разлетелись, а затем и оковы у него на ногах.
Он встал, разминая кулаки.
— Уходим?
Гвен кивнула и повернулась к двери камеры.
— В какой стороне, муж?
Род нахмурился, глядя остекленелыми глазами в пространство, когда открыл свой мозг мириадам мыслей, которые вертелись и крутились по всему окружающему их огромному комплексу. «Вниз, ее поместят глубоко внизу, для защиты... Вот!» — он уловил мысли кого-то думающего на этих мыслях... да, «вперед» означало в будущее — 3511 г., время позже того, когда жил сам Род. Он удовлетворенно кивнул и мысленно потянулся соприкоснуться и слиться с разумом Гвен, ведя ее, показывая ей.
— Да, я вижу, — кивнула она. — Тогда идем же, муж.
Дверь вылетела в коридор, оборвав петли и засовы, словно перетертую веревку. Йорик и Шорнуа в шоке уставились на нее.
— Она рассержена, — объяснил Род. — Догоняйте, ребята.
Те прыгнули, чтобы не отстать от Гвен, и вокруг них возник знакомый муар. И как раз вовремя, стоявшие снаружи четверо караульных в тревоге подняли головы, а затем заорали и отпрыгнули назад, выхватывая бластеры.
Бластеры вспыхнули пламенем у них в руках.
Они взвыли, отшвыривая от себя эти факелы, дуя на ожоги. Гвен игнорировала их и продолжала двигаться дальше. Трем остальным пришлось поспешить, чтобы не отстать от нее.
Шорнуа все еще таращилась, оглядываясь на оставшихся позади часовых, а затем повернула голову и посмотрела на Рода:
— Но она же самая нежная душа, какую я когда-либо встречала!
— Я же вам сказал, — нетерпеливо бросил Род, — она рассержена.
Им преградила путь железная решетка. Гвен прожгла ее взглядом, и та разлетелась на осколки. Она промаршировала сквозь стальной дождь ее кусков на пересечении двух коридоров. С обоих сторон полыхнуло огнем бластеров.
Пузырь вокруг них на какое-то время засветился, прежде чем бластеры взорвались в руках охранников. Те завопили и бросились прочь. Гвен промаршировала дальше.
— Э, мне очень неприятно быть неделикатным, — обратился Йорик, — но...
— Потому что она меня любит, — ответил Род. — Кроме того, я и сам, знаешь ли, обладаю кое-какими силами. Я смог бы выжить достаточно долго, чтобы выбраться за пределы досягаемости.
Они свернули на лестницу. Когда они спустились по ней, то увидели внизу дюжину молодчиков, преградивших им путь железными сетями. Гвен сузила глаза, и железо запылало, раскалившись добела. По сетям пробежали языки пламени, и охранники с проклятиями выронили их. Гвен устремилась вперед, и силовое поле врезалось в эту дюжину молодчиков, сметая их с пути словно бульдозер. Некоторые из них вопили, когда их шмякало о стену, но Гвен не обращала ни малейшего внимания.
Они свернули за угол в широкий коридор. Двадцать человек выстроились в два ряда перед высокой двухстворчатой дверью: один ряд, припав на колено, а другой стоя с бластерами наизготовку.
Бластеры расплавились у них в руках.
Они отбросили их, воя от боли, как раз перед тем, как дверь позади них разлетелась на железные
