возможность.
Поэтому она станет наблюдать и слушать, слушать и наблюдать и делать все необходимое, пока этот безумный поворот времени, этот сон, этот кошмар не завершится.
5
– Миледи, – Бринна в недоумении оглянулась по сторонам. – А что, мальчик уже ушел?
– Да. Его позвали к отцу в конюшню.
Девушка поставила поднос.
– Повариха испекла любимые лепешки Донована.
– Не сомневаюсь, он съест их с удовольствием, когда вернется.
– Повариха прислала сказать, что она и вся прислуга готовят праздничный ужин в честь вашего возвращения.
– Поблагодари их от меня.
Девушка поняла, что госпожа отсылает ее.
– Слушаюсь, миледи. Вы будете отдыхать?
Лорел кивнула, притворно зевая. Но, оставшись одна, она стала ходить по комнатам, надеясь узнать хоть что-нибудь о еще недавно занимавшей их женщине.
В маленьком шкафчике она обнаружила моток пряжи. В ящике оказались кисточки и горшочки с растительной краской. Похоже, что жена лэрда была еще и художницей. Лорел подумала о гобелене с изображением сцен жизни в замке. Теперь она не сомневалась, что леди Лорел приложила руку к нему.
В большом шкафу она увидела платья, белье, чепчики и несколько ярдов лент, которые могли использоваться как разноцветные пояса. Прикладывая к себе поочередно каждое платье, Лорел убедилась, что и размер одежды у них был одинаковый. Это бы не должно было ее удивлять, поскольку все, кто видел ее, принимали за пропавшую женщину. Теперь, перебирая платья леди Лорел, она вновь подумала, что все это не безобидная игра. Пока она сама находилась здесь, окруженная заботой и вниманием, жену лэрда, может быть, где-то насильно удерживали. Или – что еще хуже – она была мертва, а ее похитители уверены, что никогда не будут разоблачены.
Если только леди Лорел не ожила каким-то чудесным образом.
Верили ли они в привидения или приняли на веру ее историю о вызванной травмой потере памяти, но, как бы то ни было, они будут вынуждены от нее избавиться, чтобы защитить себя от обвинения в этом чудовищном преступлении.
Конел и Донован радовались ее возвращению и могли по этой причине расслабиться и потерять бдительность. Она же себе такую роскошь позволить не могла, она должна быть настороже. Одной из подстерегавших ее опасностей было желание лэрда, впрочем, вполне понятное, уложить ее в супружескую постель. Не будь у нее этого неистребимого чувства справедливости, это могло бы быть очень приятно. Но мысль спать с мужчиной, когда его жена находилась в руках врагов, была ей отвратительна. А так как Лорел не могла убедить его в том, что она не его жена, это грозило ей самой серьезной опасностью.
Дверь распахнулась, и вошел тот, о ком она только что думала.
Он выглядел задумчивым, у рта залегли складки.
– Что случилось, Конел? Что ты узнал от пленника?
– Не слишком много. Когда я приставил к его горлу кинжал, он признал, что знал заранее, как миновать охрану и пробраться внутрь крепости, чтобы не дать возможности ее обитателям предупредить остальных о вторжении. Но он сказал, что не знает имени того, кто сообщил эти сведения, он утверждал, что только их предводитель знает этого человека.
Кон отбросил меч и кинжал и, наполнив элем кубок, выпил его с жадностью.
– Ты ему веришь?
Кон пожал плечами:
– Когда человеку грозит неминуемая смерть, ему незачем лгать.
– А где сейчас этот пленник? – Лорел вдруг подумала, что кровь на мече Кона была кровью этого несчастного.
– Я оставил его с Фергусом и Дунканом. Фергус надеется, что заставит варвара заговорить.
Лорел вздрогнула, вообразив себе мучения пленника.
– А что, если он говорит правду и на самом деле не знает имени предателя?
Кон снова пожал плечами:
– Тогда смерть будет для него избавлением.
Лорел вдруг испугалась:
– А где Донован? Неужели ты оставил его быть свидетелем такой жестокости?
Конел через силу улыбнулся:
– Ты всегда свирепая медведица, когда дело идет о нашем сыне. Не тревожься, любовь моя. Я послал Донована в селение за лекарем.
– Для тебя? – Она коснулась повязки на его плече.
Он положил свою руку на ее.
– Нет, любимая. Для тебя.
– Для меня? Но мне лекарства не нужны.
– Я хочу, чтобы лекарь занялся твоей головой. Бринна сказала мне, что ты даже про нашего сына забыла.
– Это было… – мысль Лорел судорожно заработала, – это было какое-то минутное умопомрачение. Я не нуждаюсь в том, чтобы кто-то меня осматривал.
– Ты сделаешь это ради меня. – Кон прижался губами к завиткам волос у нее на виске. – Для меня сама мысль, что эти варвары заставили тебя страдать, непереносима, любовь моя.
Лорел старалась не замечать жар, растекавшийся по ее телу, но это было бесполезно. Хотя она и сказала себе, что не имеет права на его любовь, этот огонь ее сжигал. Рано или поздно он ее испепелит.
Каково это будет – умереть такой смертью – смертью от любовного огня?!
Подавляя готовый у нее вырваться смех, она обняла Конела и решила отдаться наслаждению. Загнав куда-то глубоко чувство вины, тревожившее ее совесть, она потянулась за его поцелуем.
– Я назвал тебя медведицей? – Он коснулся ее губ. – Мне следовало сказать – лисица.
Она хотела ему шутливо ответить, но Конел сжал ее в объятьях с такой страстью, что она забыла обо всем.
Она погрузилась в океан ощущений, никогда не испытанных ею прежде. Как может прикосновение мужчины доставить такое наслаждение? Прикосновение одновременно чувственное и исполненное благоговения, как будто она была самой обворожительной богиней из всех когда-либо существовавших. Его шепот у ее лица, ее уха, шеи! У Лорел кружилась голова, она уже не владела собой.
А его руки! Сильные руки воина, привыкшие заносить тяжелый меч, сейчас касались ее так мягко и нежно, словно она вот-вот могла разбиться, как хрупкая чашка. Его пальцы проникали в каждый изгиб ее тела так уверенно, словно вся она безоговорочно принадлежала ему. Они настолько растворились друг в друге, что не сразу поняли, что дверь в комнату открылась.
В дверях стоял Дункан, совершенно не смущенный тем, что нарушил их уединение.
– Милорд! – Он слегка поклонился, не сводя глаз с Лорел. – Вас ждут в пиршественном зале.
– Нет, приятель. Скажи, что леди Лорел и я будем ужинать у себя, одни. Я еще не приветствовал как следует мою жену.
Кон обнял Лорел, не давая ей отступить в сторону.
Дункан откашлялся.
– Служители замка и люди из селения хотят устроить пир в честь возвращения миледи.
– Разве нельзя это отменить? – Лорел услышала в голосе Кона раздражение.
Дункан покачал головой:
– Зал уже полон. Отправить людей по домам значило бы их оскорбить.
Кон выпустил Лорел из объятий и усмехнулся:
– Ну что же, придется пойти, любовь моя.
