тень волнения. — Однако одному Богу известно, как я буду горевать без вас.
Химена встала и торопливо подошла к невестке, а Орто из тактичности удалился, не испросив дозволения королевы.
Через три дня после побега Розамунды стражник распахнул дверь, ведущую в ее комнату, и возвестил:
— Его величество король!
Вошел король Драстэн, весьма величественный на вид — в бархатном плаще и атласном камзоле. Глаза его сверкали.
— Дорогая моя, у меня прекрасные новости! Мы победили!
Розамунда стояла у окна в светло-бежевом платье, вышитом бледными розочками. Она смотрела на реку и молчала.
Драстэна отсутствие какого бы то ни было ответа обидело.
— Ты не желаешь порадоваться вместе со мной?
— Я радуюсь вместе с вами, — глухо прозвучал в ответ голос Розамунды. Она обернулась и устремила на короля тусклый, невыразительный взгляд.
— Ну, будет тебе, разве так встречают героя-победителя? — попрекнул девушку Драстэн. Он подошел к ней вплотную и крикнул стражнику:
— Закрой двери!
Как только за стражником захлопнулась дверь, король подвел пальцы под подбородок Розамунды и приблизил губы к ее губам. Губы девушки оказались холодны и неподатливы, однако она не оттолкнула его. Несколько удивленный, король решился на более страстный поцелуй, и вновь его не оттолкнули, хоть он и не получил столь же страстного ответа. И все же вкус губ девушки пришелся старому развратнику по душе, и он впился в них с новой силой.
Руки его дрожали от страсти, которую он сдерживал много лет. О, как прекрасна была Розамунда! Конечно, она была бы еще прекраснее, если бы отвечала ему таким же пылом, но главное было в том, что она его не отталкивала. О, как радовался король тому, что наконец овладеет ею, что она станет принадлежать ему независимо от того, с кем затем вступит в брак. Дрожащими руками Драстэн сорвал с Розамунды платье, отступил на шаг, залюбовался ее прекрасным обнаженным телом. Увы, формы оказались не столь пышными, как он надеялся, но это не смутило короля. Он поднял девушку на руки и понес к кровати. Она оказалась, при всей хрупкости, удивительно тяжелой, и это немного удивило Драстэна.
Розамунда спокойно наблюдала за ним — с такой холодностью, что это почти пугало. Король поспешно разделся. Вид его наготы и не отвратил, и не испугал девушку. Драстэн нахмурился. Ему так хотелось, чтобы он застонала от удовольствия. Он лег рядом с нею и сказал:
— Теперь ты познаешь радости любви короля, моя бесценная, и я не выпущу тебя из своих объятий, пока не услышу, как ты стонешь, изнемогая от желания.
Он протянул руку и коснулся груди Розамунды. Последний луч догоравшего солнца упал на ее бледную кожу, и вдруг кожа девушки потемнела, загрубела... и Драстэн оторопело уставился на шершавую кору. Он устремил глаза на лицо Розамунды, но на его месте увидел лишь сучок и край полена.
Глава 10
На несколько мгновений короля Драстэна сковал суеверный страх, и он соскочил с кровати, гневно вопя.
В дверь забарабанил стражник, послышался его приглушенный голос:
— Ваше величество? Вам нехорошо?
— Мне... Не очень! — откликнулся король Драстэн и принялся поспешно натягивать на себя одежду. Одевшись, он повернулся было к двери, но, подумав, зашвырнул под кровать платье Розамунды и только потом рывком отодвинул засов. Вбежали стражники, держа наготове оружие.
— Кто дерзнул покуситься на ваше величество?
— Злая колдунья! — вскричал Драстэн и дрожащей рукой указал на лежавшее на кровати полено. — Или... Или этот вездесущий маг из Меровенса!
Стражники вытаращили глаза и, побледнев от страха, принялись защищаться от злого колдовства суеверными жестами.
— Ну, хватит вам! Напугались, как бабы! — буркнул Драстэн, и отвращение его было тем более велико, что всего несколько мгновений назад он и сам был охвачен таким же ужасом. — Отправьте кого-нибудь на поиски принцессы! И еще кого-нибудь, чтобы узнали, кто ее похитил. Найдите для меня чародея, пусть он вызнает, чья это работа!
Стражники отвесили королю торопливые поклоны и выбежали из комнаты, рады-радешеньки, что удалось поскорее убраться из покоев, где только что свершилось злое колдовство. Драстэн не сдвинулся с места. Он вперил взгляд в полено и с каждым мгновением все сильнее распалялся от злости. На самом деле он не очень-то верил в то, что случившееся — дело рук Мэтью Мэнтрелла, но вознамерился непременно узнать, кто это подстроил. О, он решил жестоко отомстить за эту насмешку!
Наступила другая ночь, и спутники добрели до другого постоялого двора. Однако на этот раз путь их лежал уже по Бретанглии, поскольку днем они пересекли реку Кальвер, служившую границей между Бретанглией и Меровенсом. Мэт с этих пор пребывал в постоянном волнении и потому вел себя все более и более осторожно, понимая, что он — чужак во вражеской стране. Хоть каким- то утешением служило то, что его сопровождал рыцарь, успевший за годы служения здешнему королю обзавестись акцентом бретанглийской аристократии, а также сержант, в прошлом — крестьянин, родившийся и выросший в северной деревне.
Общий зал в кабачке постоялого двора был полон. Разносчики и возницы соревновались в силе бицепсов с местными крестьянами, а подавальщицы сновали по лабиринту проходов между столами, разнося по несколько кружек пива сразу или уставленные тарелками подносы. Спутники протолкались к столу, за которым оставалось несколько свободных мест, и плюхнулись на скамьи.
— Добренький вам вечерочек, страннички прохожие! — Подвыпивший возница приветственно поднял кружку с пивом. — Издалека ли топаете?
— Из Бордестанга, любезный, — ответил ему сэр Оризан. Услышав его выговор, возница мигом протрезвел.
— Притомились, поди, сэр.
— Да, устали, — кивнул сэр Оризан. — Но задерживаться там было бы опасно.
— Вот оно что! — вздернул брови возница. — Так слухи, стало быть, не врут?
— Какие такие слухи? — оживился сержант Брок.
— Да что принца Гагериса кокнули в Меровенсе и что король Драстэн, поди, пойдет за это на Меровенс войной?
— Чистая правда, — проворчал сержант Брок. — Только кто его знает, короля-то, чего у него на уме?
— И между прочим, еще непонятно, надо ему мстить или нет, — заметил Мэт. — Очень даже может быть, что убийца — не из Меровенса родом.
Возница развернулся к нему и непонимающе сдвинул брови.
— Экий у тебя ненашенский выговор, приятель. Ты откуда будешь?
— Я родом с запада, — ответил Мэт. — Далеко отсюда. Очень далеко.
Разносчик, разместившийся рядом с возницей, наклонился к столу и проговорил:
— А мы слыхали, будто бы принца заколол меровенский колдун.
— Может, и колдун, — согласился Мэт. — Да может, и меровенский. Главное то, что этого никто не видел. Ни как это вышло, ни кто принца заколол. Все только видели, что какой-то человек выпрыгнул из окна сразу же, как только принц упал, а вот тот человек — он колдун и притом бретангличанин.
— Да ну? Такого мы не слыхали! — воскликнул возница, а разносчик сурово сдвинул брови:
— Откуда, интересно знать, у тебя такие вести, приятель?
Мэт заставил себя пропустить мимо ушей обращение «приятель» — ведь он был в крестьянской одежде.
— От тех, кто это видел своими глазами, само собой.
— Да ну? — В разговор вступил третий крестьянин, еще не успевший откинуть капюшон куртки. — И как
