встречных отвечала сдержанно. Правда, не забывала мне заранее про всех рассказывать. Наверно, это из- за того, что многие знают нашу судьбинушку и, бывает, дразнят. Надо признать, выглядит поселение грязновато и запущенно. Все другие, виденные мной в этом времени, получше смотрелись. Дом отчима стоял почти в самом центре.
Гнат уже у ворот ждёт, улыбается.
- Проходите, проходите, гости дорогие.
Хм… ну да, мы ж теперь не хозяева, а гости. Сестрёнка опять повисла на шее, давно не виделись, блин. Меня тоже обняли.
- Машка, ты в доме всё знаешь, давай на стол накрывай. А мы с Мишкой пока о мужском поговорим.
- Знаю я ваши разговоры, - выдала эта мелочь и с гордым видом ушла.
Я хмыкнул. Гнат покачал головой.
- Ты её там не балуй.
- За это не волнуйся, ты больше балуешь.
- Ну а как с ней иначе, малая ж совсем. Тебя ведь тоже баловал. Да и Федька то яйца, то пирожки вам на сеновал таскал, за что от тятьки по мордасам не раз получал. Сколько я дурню говорил, задами пробираться надо, а он всё через двор бегал.
Мдя… что-то многовато ляпов, Саша, от незнания обстановки… хм… и 'этого святого человека… со всеми удобствами' ты палкой тыкал!
- Где он сейчас-то?
- Конюшню убирает, уже закончить должен.
- Знает о моём приходе?
- Да знает, знает.
- И как?
- Хех, как. Зол очень, шибко ты его отходил.
- А не надо было вдвоём на одного лезть. Приятель-то его, Панкрат, заходил?
- Заходил, кха… дал я ему разок по шее, чтоб в дела родни не встревал. Ааа…, - он махнул рукой, - такой же дурак, как и наш. Если с Федором замиритесь, не станет досаждать.
Воо… мне это и надо! Прикидывая и так, и эдак варианты развития конфликта, понял, что без примирения или хотя бы вооружённого нейтралитета мы потеряем бобров и золотую жилу. Даже если не будут больше нападать, то начнут делать пакости. Следить, силки портить, а потом и на волчий ручей выйдут.
Мдаа… Вот только как теперь мир наладить? Сказать: 'Извини, братан, настроение с утра плохое было, а тут ещё вы с глупыми предъявами приперлись'? Ха, нее… такое не прокатит. Что может его успокоить? Как вариант, если мне рожу набьёт. Только… это помогло бы тогда в лесу, а сейчас, боюсь, мне подобное счастье не пережить.
А ещё? Ну, можно подарком каким-нибудь откупиться. Хм… а вот это хорошая мысля. У меня с собой три ножа и револьвер. 'Лефоше' ему жирноват и ни к чему, а от ножа, думаю, он вряд ли откажется.
Угу, метательные не подходят, значит, дарим засапожник. Эхх… хороший ножичек, жалко, конечно. Блин, Саша, не будь жмотом! Когда ты железо для пользы дела жалел?! Тем более, у тебя дома ещё один лежит. Так… чехол для него он сам сошьёт, ему же приятней будет. Ещё не забыть рожу повиноватее сделать и прощения просить сразу за торг и драку.
Брат обратил внимание на мою новую зимнюю одежду, похвалил. А узнав, что всё куплено на заработанные мной деньги, лишь хмыкнул.
Наконец из конюшни вышел предмет наших ожиданий, запер ворота, обернулся и, увидев нас, замер.
- Фёдор, иди сюда, поговорить надо.
Он понуро к нам подтянулся, смотрит в землю, на скулах желваки играют.
- Так, браты, неладно промеж нас. И в этом виноваты вы, - начал Гнат. - Такого не должно быть. Если меж собой лаяться будем, никто с нами считаться не станет, - он тыкнул среднего пальцем в грудь. - Я тебя уже спрашивал, и ты мне ответ дал, но теперь скажи брату свому, за что ты с приятелем побить его решил?
- Да какой он мне брат? Как у ведьмы поселился, всё уважение забыл. Я на торгу о малости просил, а он меня как шавку подзаборную отринул.
О, как прорвало! Чёрт, неужели я так сильно по его самолюбию в Устьянском прошёлся?
- Ты сказывай не про торг, а про драку.
- Да не думал я драться! Хотел по шее дать да носом по земле повозить, чтоб старших уважал.
- А Панкрат чё влез?
- Это ты его спроси, чё он на Панкрата как бешеный кинулся.
Я опешил.
- А чего ж он тогда ко мне с кулаками бежал?
- Может, и бежал, тока если б ты батогом не огрел, в свару меж братьёв не полез бы.
Ага, я ещё и виноватый остался. Откуда мне было знать, влезет он иль нет? Вот… блин.
- Что в ответку скажешь? - старший положил мне руку на плечо.
Чёрт, в голове раздрай, вывели всё же меня из себя. Гнат, похоже, ждёт начала извинений. Бляха- муха, с чего начать-то? Рука, лежащая на плече, слегка сжалась.
- Брат прав, виноват я на торге был, - тяжелый вздох вырвался сам собой. - За то прошу прощения. А за драку вины не чую, не я начал её. Но за то, что побил, тоже прошу меня простить и… за то, что наговорил там всякое.
Старший повернулся к Фёдору.
- Что ответишь?
Воротит физиономию, явно прощать не хочет. Гнат, конечно, из него прощение сейчас выдавит, но злость останется, а этого нам не нужно. Значит, пришло время отдариваться.
- Чтоб на меня не держали зла, хочу сделать подношение за кровь брата.
Кажется, удивил обоих. А когда торжественно протянул нож, Фёдор только глазами захлопал и взял, даже не задумываясь. Ясное дело: вещичка дорогая, сам он такую ещё долго не смог бы купить. Минуту стоял в обалдении и разглядывал, пока старшой не кашлянул, напоминая о разговоре.
- Ааа… даа… принимаю извинения, прости и ты меня, братко, если чё не так.
- Прощаю.
Гнат с облегчением вздохнул, видать, всё же переживал за исход дела.
- Ну вот и хорошо, браты. Мы должны друг за дружку держаться. Пожмите руки и айда трапезничать.
Обед удался на славу, все были довольны. Средний с глуповатой улыбкой на подарок, лежащий рядом, косился. Старший усмехался, глядя на него. А Машка смотрела на нас, как на малых детей. Мол, мужчины, что с них взять, какой-то фигнёй вечно заняты.
В целом, дальнейший денёк прошёл нормально. Рассказали, как живём, как я в Канск 'сгонял'. Хотя чего там о поездке рассказывать - пыль, грязь, вот сбитень, правда, вкусный на базаре, а ещё арестантов видел. Сам не заметил, как два часа проболтал. Расспросили об отношениях отца с матерью, вроде дела неплохо идут. Даже в церковь сегодня поехали, так сказать, для освящения и благословения семьи. Питаются теперь из одного горшка.
Тут выяснилось, матери и раньше не запрещали сытно питаться. Это лишь мне с сестрёнкой диету прописали, а она добровольно к нам присоединилась, морально поддержала. Надо признать, от такой новости моё уважение к ней сильно возросло. Не каждая мать пойдёт на жизнь впроголодь ради своих детей.
Зашёл разговор о золотодобытчиках (их здесь золотничниками называют). Гнат многое про них знает. Кроме официальных рудников есть старатели, занимающиеся незаконным промыслом. Их называют хищниками. Работают по два-три человека, иногда целой артелью. Рыскают подальше от властей, по труднодоступным рекам и ручьям. За лето некоторые килограммами песок и шлих добывают, сдают потом втихаря приисковым приказчикам, татарам или жидам.
