Пока шлёпали, развлекались охотничьими байками. А чуть не дойдя до горки, пришлось прослушать нотацию в виде получасового монолога. Всё потому, что теперь уже мой пёс выгнал на нас зайца. Ну я на автомате его и подстрелил. Дед сначала оторопел, пожевал губами, собрался с мыслями и, хищно выставив бороду, начал меня отчитывать. Главной мыслью зажигательной речуги было - 'нельзя стрелять навскидку'. В Сибири в эти времена так не стреляют. НИКТО не стреляет. Здесь даже взлетевшая птица не рассматривается как добыча. Вот сядет, тогда конечно.
Сибирские охотники (их здесь называют промышленниками) бьют зверя, тщательно выцеливая. Из засады ли, преследуя по следам или просто столкнувшись, главное правило - хорошенько прицелься. Ну, по сути, для этого времени понятно: в движущуюся мишень легко промазать, а перезаряжать ружьё долго и зачастую связано с риском для жизни. Например, когда охотишься на медведя. При этом стоимость выстрела (порох плюс свинец) для крупнокалиберных ружей, которые здесь в основном используются, довольно существенна.
Столетиями вырабатывалось правило: один выстрел - одна добытая животинка. Все риски вроде стрельбы навскидку должны исключаться. На тех, кто так делает, смотрят, как на дураков, и охотниками не считают. Большинство старается охотиться на крупного зверя: пуле неважно, медведь ей встретится или заяц, но вот мяса и шкуры больше в медведе. Поэтому и предпочитают промышленники крупные калибры, чтоб пуля, даже пролетая рядом с добычей, сбивала её с ног воздушной волной… хм… шутю.
Даже из дробовика надо стрелять, тщательно прицелившись. Их, кстати, в Сибири не любят, ээээ… точнее, не так. Дробовик - это уже как бы роскошь, баловство, развлечение для богатых. С ним охотиться можно только на дичь. Будешь зверя бить, так дробью или картечью шкуру испортишь, а более крупную добычу и взять-то не сможешь.
Дааа… вставили мне пистон, и ведь не объяснишь метод интуитивной стрельбы, не поймут-с, не их это. Им даже не представить мгновенного прицеливания и выстрела на одной интуиции. Фитильные или кремнёвые ружья, которые почти все охотники здесь используют, не сразу стреляют. После нажатия на спусковую скобу от искры загорается порох на затравке - тот ещё пшик прямо в лицо, и уж затем происходит выстрел. Нормальная задержка после нажатия - секунда, и это время надо постоянно держать добычу в прицеле.
Наконец Ходок привёл в небольшой овражек, где мы и занялись стрельбой по отдельно стоящей берёзе. Сначала я показал, на что годен, потом дед из моего ружья пальнул. Надо признать, довольно метко для незнакомого оружия. Повертел затем в руках и вынес вердикт: 'Мало, да крепко бьёт'. Так и хотелось гордо ляпнуть: 'А то… сам выбирал', но, наверно, скромность включилась - промолчал.
Из ржавой пищали тоже постреляли. Оказывается, принесённые палки нужны как подпорки, просто на руках эту бандуру держать слишком тяжело и целиться невозможно. А так, на подставке, довольно удобно. Моё ружьецо на фоне этого аппарата выглядело игрушечным.
Ходок как стрелять начал, помолодел лет на дцать: взор огнём горит, впалая грудь вдруг колесом выгнулась. Ну, блин, раздухарился старый перец! Я его таким лишь рядом с красивыми женщинами видел. Когда целится из своей большой железяки, видок как у мушкетёров Людовика XIV. Нацепи шляпу с пером - вылитый д`Артаньян на пенсии будет. Ну разве что жиденькую бородёнку причесать и подрезать.
Из большого ружьишка я тоже один разок бабахнул. Мне хватило. Здоровенный синяк обеспечен. Как на ногах-то устоял, не пойму. Дед довольно похихикал, глядя на мои гримасы и потирания груди. Ууу… Его бы к пушке прислонить и шандарахнуть, пущай ощутит все прелести отдачи. Эхх… какой я всё-таки ещё маленький… хм… ну в смысле тельце.
Перед уходом старательно выковыривали пули из берёзы - свинец денег стоит.
Возвращались в приподнятом настроении. Ходок как стрельбой вдохновился, так с тех пор и пребывал в благодушном состоянии. У меня тоже хандра пропала, даже не смог сдержать хохота, услышав пару очень прикольных охотничьих баек. Воспользовавшись душевным расположением 'учителя', дёшево сторговал себе лыжи, подходящие моему росту и весу. Скоро снегу навалит, просто так по лесу не походишь, а старые Софьины мне не нравятся - громоздкие и неудобные.
Уже в деревне мне преподали ещё один урок 'по обиходу пищали'. Ужас! Увидел бы такое мой армейский командир, пристрелил бы, нафиг, за издевательство над оружием. Дедок отмотал деревяшки, заткнул дырку затравки и, сказав 'пущай гарь отмокает', налил полный ствол воды. Через минут пятнадцать слил грязную воду, открутил и подёргал казённик, но снять не смог. Недолго думая, подобрал камень во дворе и хорошенько саданул пару раз по упрямой детальке. Бедная, не выдержав такого напора, отвалилась. На этом частичный разбор оружия был завершён. Дальше уже сухой ветошью на шомполе продраил ствол и отнес ружьё на печку сохнуть.
Слава богу, меня не попросили повторить такую 'чистку', не представляю, как бы отреагировал. Напоследок немного поболтали о повадках местного зверья, и я, попрощавшись, ушёл. Оба остались довольны проведённым временем. Договорились на продолжение 'обучения' в понедельник.
По дороге домой объявил псу о его переименовании в 'Мухтара', уж очень мне в детстве нравился фильм 'Ко мне, Мухтар'. Псу, впрочем, было без разницы, как его зовут. Внимательный взгляд говорил лишь об одном: 'Вы главное есть побольше давайте, остальное ерунда'. Ну вот и договорились.
Приходившего за знаниями Гната дома уже не застал, но Машка как автоответчик исправно передала все последние деревенские новости. Главное, у матери с отчимом всё хорошо. Он уже почти три недели не пьёт и никого не бьёт, ходит, улыбается, шуточками сыплет. Даже узнав, куда детки по выходным шастают, скандала не устроил. Честно говоря, не ожидал, приятное известие. Глядишь, и наладится у них жизнь.
Глава 9
В воскресенье, как и предполагал, начал старшего брата тренировать отдельно. Ну не поспевают за ним Фёдор с Панкратом! Вроде и пыхтят, стараются, а дело еле продвигается. После обеда меня насторожили их вопросы: интересно им, видите ли, куда от землянки тропинки ведут, какие рядом места есть. Блин, этого только не хватало! Постарался, ничего не рассказывая, ненавязчиво расспросить, а нафига им это, собственно, надо.
Оказалось, в деревне молодёжь, узнав об их походах к знахарке, заинтересовалась проклятым местом, хм… ну так они нашу землянку с ближайшей округой называют. Такое дурацкое прозвище появилось ещё до прихода Софы. Жил тут лет шесть назад какой-то страшненький старикашка, пугал окружающее население всякой ерундой, проклятия разные придумывал, конец света предрекал. Потом сгинул, не попрощавшись. Пытались охотнички в землянке останавливаться, но одного медведь задрал, другой замёрз зимой в ста шагах от дома. С тех пор до Софы сюда никто и не захаживал.
Я её однажды порасспросил про тёмную историю нашего места жительства. Над моим вопросом посмеялись и уверили - черноты ни в землянке, ни рядом нет, насочиняли люди не бог весть какую ерунду, и разубеждать их бессмысленно. Мне, естественно, страх местных был на руку - хорошая защита рудничка и бобров. Но вот теперь появилась опасность хождения по округе всяких балбесов, доказывающих свою храбрость. А нам оно надо? Эх… чего бы такого придумать?…
- Ребята, не советую вам здесь по лесу бродить, - начал я, заговорщески приглушив голос. Бизоны сразу купились на доверительные интонации, придвинулись поближе.
- А чё так?
- Да Софья Марковна нечистую силу укрощает, накрутила тут всякого.
Я как бы с опаской поглядел на землянку.
- Тут и безопасны-то лишь тропинки к деревням, да ещё парочка мне для охоты. А остальные…, - опять с опаской взглянув на землянку, ещё тише продолжил, - даже не знаю, кто протоптал.
Рожи у пацанов были на загляденье ошарашенные. Гнат и тот стоял задумчивый.
- Брешешь?
- Вот те крест! - я истово перекрестился. - Тут и животные некоторые не животные совсем.
