ночам. Сколько уникальных сочинений, собираемых веками нашими прадедами, полностью пропало!
Лера снова спрашивает:
- А как тебе удалось сохранить портрет Августины ?
- Очень просто. Забрала его к себе в комнату, завернула в тряпку и спрятала за постель. Новая мама ничего не имела против этого.
Братья только слушают и качают головами. Сказать по этому поводу нечего. Все понятно без лишних слов. Генрих мягко переводит разговор на другую тему. Он очень удивлен нашей маленькой квартирой. В Германии так живут только эмигранты. В основной массе все имеют свои дома или просторные квартиры.
- А вот так живут семьи советских офицеров, - говорю я, - вы попали в Россию. У нас так обитают почти все простые граждане страны, не считая членов правительства и бывших обкомовских работников, которым достались квартиры в домах времен сталинской застройки.
Рейнхольд сразу предлагает оформить вид на жительство в Германии по программе воссоединения семей. Отвечаю:
- Муж не согласится. Будем здесь доживать. Но в гости к вам и на могилу родителей обязательно приедем.
Генрих продолжает настаивать на переезде. У него своя торговая фирма, просторный дом под Берлином, супруга и двое взрослых детей. Места хватит для всех. Заодно можно посмотреть родовое древо и документы по генеалогии. Эти документы очень заинтересовали дочь.
Лера приглашает дядюшек посетить ее квартиру, хочет расспросить о портрете далекой прапрабабушки и познакомить их со своим Александром.
Войдя в квартиру, Генрих сразу впивается взглядом в портрет:
- Да это же Августина фон Венцель! Как вам удалось сохранить его?
- Мама всю жизнь прятала его за кроватью.
Генрих рассказывает мне длинную семейную историю об Августине, Эльзе, их предках, о поместьях, которыми раньше владела семья. Рассказ представляется мне сказкой. Разве могла я подумать, что исторические обстоятельства обернутся таким, самым неожиданным образом? Теперь становятся более понятными все мои сны и видения. Ну что с этим делать?
Саша присоединяется к нам вечером. Представляю его своим дядюшкам как любимого мужчину и отца ребенка. Он вежливо здоровался и садится на диван. Весь вечер Генрих внимательно рассматривал его...
Позже он обмолвится:
- Где я мог видеть лицо этого русского? Странно, не могу вспомнить. Дежавю…
Вот уже неделю мы живем в Ленинграде. Гуляем по великолепному городу, общается с сестрой. В ближайшие дни запланировали поездку в Калининград. Полетим вместе с Линдой.
С нетерпением ждем посещения нашего родного Кенигсберга... Специально не приглашаем с собой в поездку мужа сестры, Леру и Александра - хотим побыть только втроем и погулять по городу, как в прошлые счастливые времена…
... В Калининграде сразу же снимаем номера в центральной гостинице, складываем вещи и отправляемся бродить по улицам. Перед ними предстал новый, воссозданный после бомбежки город. Все застройки оказываются совершенно современными. Кое-где в центре еще сохранились жалкие остатки отреставрированных немецких зданий. Доходим до высокого холма, что на берегу реки Прегель...
- Майн Гот, Рейнхольд, смотри, русские взорвали остатки замка Тевтонского ордена! Настоящие варвары... Ведь замок не имел никакого отношения ко второй мировой войне и являлся великолепным историческим образцом средневековой готики со множественными историческими экспонатами! Он простоял на этом месте восемь веков! Помнишь небольшую комнату герцога Альбрехта с ее огромным величественным камином?
- Конечно, помню. Ее оформил резьбой по венгерскому ясеню придворный столяр Ганс Вагнер. Еще помню эркерную комнату, в которой был помещен герб, а в его середине орел держал в когтях серебряную литеру.
- Между прочим, мебель из покоев королевы Луизы находилась на своем месте вплоть до уничтожения замка. А картинная галерея, янтарный кабинет? Интересно, куда все эти экспонаты вывезли военные?
- Я знаю, что секретное распоряжение о вывозе давал бывший гауляйтер Восточной Пруссии Кох. Документов не сохранилось. Теперь мы можем только предполагать о месте нахождения всех этих сокровищ, - отвечает Рейнхольд.
- А помнишь знаменитый старинный ресторан «Блютгерихт», находившийся в подвале северного крыла?
- Да. Внутри мы с тобой не были, но я его отлично представляю по памяти. А какое неотесанное сооружение они построили вместе него! Генрих, мне хочется плакать.
- Спасибо покойному Канту. Только благодаря его могиле остался нетронутым Кафедральный Собор. Жаль, что не уцелела галерея философов «Стоя кантиана».
- Хорошо, что, хотя бы, уцелела надпись: «здесь увековечен достойно великий учитель. Юноша, думай о том, как обессмертить себя»!
- Какая, все же, интересная посмертная судьба у нашего философа… Рейнхольд, ты не помнишь, кто из наших прозорливых сограждан предложил похоронить его у стен собора?
- О-о! Так решили все жители Кенигсберга. Кант хотел, чтобы его скромно погребли на обыкновенном кладбище. Жаль, что ни кто из этих жителей уже не сможет увидеть и оценить положительные последствия своего решения. Надеюсь, что все эти люди пребывают в Раю.
- Брат, этот факт уже вполне оценило сегодняшнее поколение. Не забывай, что русскими управлял диктатор - Сталин. Именно с одобрения Маленкова, бывшего соратника Сталина, через восемь лет после окончания войны, городские власти начали постепенно взрывать остатки замка. А мотивировали они этот поступок тем, что замок угрожал обрушением на проезжую часть и трамвайные пути. Главный архитектор очень хотел разобрать средневековые памятники по кирпичикам, а из этих добротных крепких красных кирпичей мечтал построить новые современные дома. Мотивировал он свой поступок экономией государственных средств и, тем самым, хотел обеспечить личный карьерный рост. Вот русские и получили в подарок эту уродливую конструкцию на горе Кнайпхофф.
Продолжаем беседу и направляемся дальше. Линда идет рядом и только один раз вмешивается в разговор:
- А знаете, - сказала она, - я давно привыкла к новому облику старинного города. Сейчас слушаю вас и думаю о том, насколько я прониклась русским духом и политикой. Надеюсь, что прохожие не знают немецкого. Если бы они уловили смысл разговора, то обвинили бы нас в русофобии и, в принципе, были бы правы.
- Почему, сестренка?
- Слишком дорогой ценой русским далась победа. Слишком дорогой... Отец моего мужа погиб под Курском. Его мать одна поднимала троих детей. Жили в землянке, питались лебедой... Пришел карательный отряд и сжег деревню полностью, не оставив ни единого целого дома. Только сплошное пепелище. Вот такие дела... Неимоверно тяжелым испытанием оказалась для русских война... Надеюсь, вы помните о разоренных городах, о сожженных дотла вместе с женщинами, детьми и стариками деревнях. О концлагерях, где массово истребляли людей. А сколько детей осталось круглыми сиротами! Вы должны понимать, почему нас не любят русские...
- Да. Мы узнали обо всем после окончания войны. Нам очень жаль... - ответил я, потупив взгляд, - чувство национальной вины за развязанную Гитлером войну еще долго будет жить в душах немецкого народа... Но сейчас речь о другом - о разрушениях культурных ценностей. Кстати, Рейнхольд, от кого ты узнал про тайную политику бывших властей города?
- Мой хороший знакомый долгое время жил на территории Восточного сектора Берлина и имеет подробную информацию о прошедших событиях. Все же, надо учесть то обстоятельство, что русские
