на мальчика, который тоже пришел в комнату и залез в кресло, устроившись рядом с дедом. – Муж у меня на даче ночевал, – повернувшись к Гурову, принялась объяснять Галина, – а дочка с мужем на море уехали, вот мальчишку нам и оставили. Закрутилась я с ним совсем. Такой озорной, только и смотри!
– Валерка умер? – все никак не мог поверить Владимир Петрович. – Как? Допился, что ли?
– Нет, его убили, – не стал скрывать Гуров. – Иначе я вряд ли бы пришел к вам.
– Понимаю, понимаю, – кивнул Владимир Петрович.
– А чем же мы-то можем помочь? – снова вмешалась в разговор его жена.
– Я уже сказал вашему мужу: меня интересует последний период его жизни. Скажем, последние полгода, – объяснил Гуров.
– Да у него один период последнее время был! – махнула рукой Галина. – Как из армии уволился, так все время и пил. Поначалу еще, когда на работу ездил, держался, а потом совсем с катушек слетел.
– Ну, это ты зря! – возразил ей супруг. – Попивал мужик, это да. Но чтобы буянить, оскорблять кого или безобразничать – не было такого.
– А пьяницы все одинаковые! – резко бросила жена.
– Галина! – строго обратился к ней муж. – Я его всю жизнь знаю, в отличие от тебя. И могу сказать, что человек он был хороший, порядочный. А что пить начал – это да. Жаль, конечно. Никогда бы не подумал на него! Всю жизнь работящий был, спортом занимался, матери помогал… Она умерла, правда, лет пять назад…
– А с кем он общался? Кого вы видели в его окружении? – Гуров старался обращаться преимущественно к Владимиру Петровичу, однако не забывал и о его жене, поскольку именно она, как он понял, больше находилась дома и могла что-то видеть. Она-то и ответила первой:
– Общался он в основном с дружками-собутыльниками. У нас тут рюмочная недалеко, вот он возле нее и торчал. Да еще и дома пил, в одиночку. Это самый плохой признак!
Владимир Петрович угрюмо молчал – на это ему нечего было возразить.
– Правда, парень к нему стал приходить в последнее время, – продолжала тем временем Галина. – Молодой совсем, рыжий такой, в конопушках. Чего он к нему повадился – не знаю. По виду совсем непьющий…
– Этот? – коротко спросил Гуров, доставая фотографию Артемова.
– Он! – уверенно сказала женщина, едва взглянув на снимок. – Еще камеру все время с собой таскал. Фотограф, что ли? Только для чего Валерку фотографировать? – На этот вопрос ей никто не ответил, и Галина увлеченно продолжала, радуясь, что ее наблюдения оказались кому-то нужны. – А недавно к нему вообще такая красотка заявилась… Я даже сначала подумала, что она ошиблась адресом. Помнишь, Володь? – повернулась она к мужу.
– Да, – подтвердил тот. – Я сам удивился. Женщина красивая, видная, на своем автомобиле приехала.
– А что за автомобиль? – спросил Гуров, уже догадываясь, о ком идет речь.
– Темно-серый «Хэндай». Новый, блестит весь. И она вся такая, словно сверкает!
– А вы видели, как она приезжала? Откуда?
– Нет, мы видели только, как она в машину садилась, – ответила за мужа Галина. – Мы как раз из магазина возвращались, а они из подъезда вместе вышли, Валера и эта женщина. Он ее еще под ручку вел. А она улыбается, шутит чего-то, а сама довольная! Ну, а потом в машину села, ручкой ему сделала и уехала.
– А Костырев?
– А он что? Помахал ей да в рюмочную пошагал! У него одна дорога…
– Вы уверены, что они вышли из подъезда вместе? – спросил Гуров.
– Конечно, мы своими глазами видели.
«Значит, она была у Костырева в квартире», – отметил про себя полковник.
– Говорю же – вначале думала, что она адресом ошиблась, – напомнила Галина. – Я видела, как она к нему звонила. Он открыл, она и вошла, Валерой его сразу назвала. Ну, вроде как старая знакомая. А потом я с делами закрутилась, после мы в магазин пошли… И встретили их уже на обратном пути.
– И сколько эта дама пробыла у Костырева? – спросил Гуров. – Хотя бы примерно?
– Ну, часа два где-то, – подумав, сказала Галина. – Не меньше.
– А когда это было? – снова спросил полковник.
– Двенадцатого, – тут же ответил Владимир Петрович. – У меня как раз в тот день машина сломалась, потому и пришлось пешком в магазин идти. А покупали много, так что у нас сумок полные руки были.
По предъявленному снимку оба супруга сразу же опознали женщину в модном коротком платье.
– А вы не слышали, может быть, Костырев как-то обращался к ней? – поинтересовался Гуров. – Ну, называл каким-нибудь именем?
– Нет, никак он ее не называл – при нас, во всяком случае.
– А этого рыжего парня в тот день не видели поблизости?
– Ой, вроде бы нет… – неуверенно произнесла женщина. – Да мы бы и внимания не обратили! Мы все на эту кралю смотрели, как она идет да в машину садится. Костырев рядом с ней, конечно, никак не смотрится. Что хотите со мной делайте, но только никакая не любовь у них! Она по каким-то своим делам приезжала. Только какие с ним дела могут быть? Ну, это уж не мое дело, это по вашей части разбираться.
«Разберемся», – подумал Гуров и спросил:
– Вы видели ее только один раз?
– Да, – сказала Галина, а муж подтвердил ее слова.
На последующие вопросы полковника супруги отвечали, что Костырев жил довольно тихо, что получал какую-то военную пенсию, которая и позволяла ему не протянуть ноги с голоду. Что когда-то давным-давно был женат, но с женой развелся, и она уехала куда-то. А детей у него нет и не было. И он действительно служил в Чечне, в середине девяностых, в самый разгар войны. После этого и с женой развелся. Кому он мог помешать и почему его убили, соседи не имели ни малейшего представления. Галина, правда, высказала версию, что его «поди, зарезали по пьянке», но полковника подобная версия никак не устраивала.
Закончив расспросы, он откланялся и вышел на улицу. Задумчиво достал снимок с изображением женщины на фоне автомобиля и посмотрел на дом. Без сомнения, снимок делался перед домом Костырева. А значит, репортер Артемов был здесь в тот день, когда неизвестная красотка приезжала к нему.
Крячко понуро шел по коридору, когда его сзади окликнул Гуров. Вот у того вид был совсем другим: деловым и бодрым. Правда, несколько нервным, но так было всегда, когда у Гурова намечалась ниточка и он брался за работу с утроенной силой.
– Вернулся? – обрадованно спросил Лев.
Крячко молча кивнул. Гуров внимательно посмотрел на него, все понял и сказал:
– Пошли к нам.
Они прошли в свой кабинет, минуя вотчину Орлова, Гуров сел за стол и, побарабанив пальцами по нему, спросил:
– Голяк?
– Могу вкратце пересказать нашу беседу с командиром части, но она тебе ничего не даст. Не видел Костырева уже два года. И никто не видел. Как он уволился – так и все! Остальное ты знаешь, – мрачно произнес Стас и тут же поинтересовался: – А где Петр?
– Куда-то отлучился полчаса назад, мне не доложил, – усмехнулся Лев.
Крячко вздохнул, но, как показалось Гурову, с облегчением. В этот момент у него зазвонил телефон. Лев ответил и услышал голос Николая Ивановича, главного редактора газеты «Вестник».
– Э-э-э… товарищ Гуров? Простите, я забыл ваше имя-отчество…
– Лев Иванович, – подсказал Гуров, удивившись, что главный редактор говорит нормальным, трезвым голосом, и язык у него не заплетается.
«Наверное, проспался в своем кабинете, – мелькнула у него мысль. – Хорошо, что взял себя в руки!»
– Лев Иванович, я вспомнил кое-что, – продолжал главный редактор. – И сразу же решил позвонить
