Глава 14
По стеклу стучали капли дождя…
В доме было тихо. Болдр, скучая, болтал ногами, то и дело ударяя пятками о деревянные ножки своего стула. Наконец, не выдержав молчаливого напряжения сложившейся обстановки, мальчик спросил:
- Мама, тебя что-то опечалило?
Кэйа, сидящая на маленьком диване, подняла взгляд и натянуто улыбнулась. Улыбались только ее губы – глаза же продолжали оставаться пустыми и тоскливыми, как у захворавшей собаки.
Они оставались такими вот уже второй день подряд.
- Нет, сынок, - мягко ответила Кэйа, и ее голос прозвучал очень слабо, будто голос человека, которого с ног свалила тяжелая болезнь. – Меня ничто не беспокоит.
- Тогда почему ты почти все время молчишь и так мало ешь? – не унимался Болдр.
На удивление Кэйи, за нее вступился Андор.
- Ты должен понимать, Болдр, что у взрослого человека, даже если он живет счастливой жизнью, помимо всего прочего существует множество своих забот, и порой от усталости просто не удается постоянно быть веселым и жизнерадостным. Бывают… просто резкие спады в настроении. Они почти ни с чем не связаны и быстро проходят. Я уверен, что и у мамы это все быстро пройдет, особенно если ты будешь хорошим мальчиком. Ты сделал уроки?
- Да, пап, - быстро ответил Болдр.
Глава семейства улыбнулся и потрепал сына по волосам.
- Тогда, я думаю, тебе пора в кровать.
- Так точно! – послушно выпалил мальчик и спрыгнул со стула. – Спокойной ночи, мама, папа!
- Спокойной ночи, Болдр, - ответили оба разом.
Впрочем, Болдра уже не было в комнате, и вновь повисло удручающее молчание, которое давило пуще низкого потолка. Появился бы кто-нибудь, кто смог бы разбавить эту тишину, шумно, как умеет Ойвинд, ворваться в дом, сесть между двумя молчаливыми супругами и говорить, говорить, говорить… О чем угодно, лишь бы не молчать, угрюмо глядя в пол.
Хоть кто-нибудь…
Впрочем, дождь все настойчивее просился внутрь, но они никак не желали его впускать.
Чего-чего, а лишних слез не нужно.
Желтый свет керосиновой лампы освещал скудное пространство на рабочем столе Андора, лился на исписанные детскими почерками листы школьных тетрадей и пожелтевшие от времени страницы доисторических атласов. Шрифт и условные знаки в них были мелкими и близко прилепленными друг к другу, так что порой приходилось сильно напрягать глаза. Андор протер уставшие от проверки тетрадей тяжелые веки, зажмурился, проморгался, оглядел оставшуюся стопку: осталось немного – около пяти работ.
Расправившись с ними и потянувшись, Андор аккуратно сложил все себе в портфель и повернулся, чтобы окинуть взглядом темную комнату. Кэйа все еще сидела на диване, обхватив себя обеими руками, и завороженно смотрела в окно, так что он видел только ее профиль, слабо освещенный отблесками луны.
Он подошел и присел рядом.
- Спасибо, что помог мне выкрутиться перед Болдром, - тихо сказала Кэйа, продолжая смотреть, как струйки воды стекают по стеклу и сливаются друг с другом. – Я совсем не знала, что ему ответить, чтобы не расстроить.
- Я так и понял. Но зато теперь – все равно – теперь ты не отвертишься от меня. Что не так, Кэйа?
Она старательно избегала смотреть ему в глаза, но он ее все-таки заставил, взяв бледное и уставшее лицо жены в свои ладони. Ее веки были слегка опущены, и ресницы подрагивали.
- Ты все равно не сможешь вечно уходить от этого разговора, - сказал Андор. – Ну же, скажи мне, что тебя мучит! Мы ведь обещали друг другу, ты помнишь?
- Конечно. Просто…
- Тогда объясни мне, наконец, в чем дело.
Кэйа тяжело вздохнула.
- Я задыхаюсь, Андор, - очень тихо промолвила она. – Задыхаюсь, понимаешь? Мне не хватает воздуха здесь. Я сижу в этом доме… в нашем доме, сижу и впервые в жизни чувствую, как давит потолок, как под ногами шатается пол, стены медленно смыкаются друг с другом, и окна… словно опустевшие глазницы мертвеца. Я будто в клетке – в клетке, которая становится все теснее и постепенно превращается в склеп. Мне нечем дышать. Мне нечем дышать, и стоит мне прикрыть глаза хоть на минуту, как я вижу саму себя, лежащую в темном гробу. Я хватаю ртом кончающийся воздух, я кричу, зову тебя или Стеина и бью кулаками по плотно закрытой крышке… А она не открывается. И никто не слышит меня, никто не хочет меня выпустить наружу, где жизнь продолжает бурлить, как морская пена у скалистого берега, где веет ветер, плачет дождь и поют птицы. Ты слышал, как кричат чайки, Андор? Я слышала… И даже сейчас как будто слышу их пронзительные голоса, доносящиеся с севера, но… но это все там, за пределами моего склепа, все это снаружи, где свободные люди, которые могут дышать полной грудью и вдыхать запах океана, поют, смеются и плачут, а потому не слышат, как я зову их и прошу откинуть крышку гроба и выпустить меня… Я сама ступила в свою клетку, сама… Но десять лет назад эта темница была просторной и уютной, а теперь она кажется мне крохотным пространством, в котором хватает места лишь для меня и моего отчаяния. Оно огромно, оно заполняет все вокруг… Оно сдавливает меня, Андор, и я не могу даже сделать вдох. Всего лишь один вдох. Я просто лежу в наполненной страхом, горечью и болью темном, наглухо запаянном ящике, и жизнь несется мимо меня. В нескольких шагах… Но мимо.
Кэйа подняла руку и смахнула с ресниц набегающие слезы. Андор хотел обнять ее – не смог. Понял вдруг все, что она имела в виду.
И не посмел.
Вдруг Кэйа теперь даже его объятия сочтет за удушающие тиски, которые вытолкнут последние капли чистого воздуха из ее сдавленных легких?
- Что сделать мне, чтобы выпустить тебя из… из твоей клетки? – тихо спросил он, отстраняясь.
- А что ты можешь сделать? – Глаза Кэйи странно заблестели, и причиной тому были отнюдь не слезы. – Ты хочешь сказать, что сумеешь откинуть для меня крышку моего гроба? – Она усмехнулась. – Но если хочешь знать, Андор, ты и есть та самая крышка. Ты и Болдр. Вы держите меня ВНУТРИ, и вся проблема в том, что я не хочу отворачиваться от вас. Но и выбирать между гробом и жизнью тоже не хочу.
- И что ты хочешь этим сказать? – с затаенным в сердце страхом спросил Андор.
- Я хочу сказать: не надо ничего делать. Пусть все будет так, как сейчас. Разве ты несчастлив? Ведь у тебя есть мы с Болдром, у тебя есть родители, дом, работа…
Андор порывисто поднялся на ноги и ударил самого себя по бедру.
- Черт возьми, Кэйа, не вздумай еще раз сказать мне подобную глупость! – с досадой воскликнул он, но тут же опомнился, с опаской оглянувшись на запертую дверь, ведущую в спальню Болдра. Нахмурившись, он снова сел. – Ну как, даже учитывая все то, что ты мне назвала, я могу быть счастливым, когда вижу тебя такой убитой?
Кэйа отвернулась от него.
- Все равно: не надо ничего делать. Это я должна научиться делить себя между одним миром и совершенно другим, пусть даже оба они совсем рядом. Это я должна… Стеин поможет мне, и вместе мы справимся.
- Но я тоже хочу помочь тебе, Кэйа, - прошептал Андор, кладя руку на ее плечо. – Разве ты забыла, что я обещал во всем помогать тебе?
