вырваться за рамки. У тебя, вот, получилось, но разве ты об этом жалеешь?'
Я во второй раз замерла посреди дороги и, позабыв про терпеливо ждущего Мейра, надолго задумалась: а и правда? Есть ли мне, о чем сейчас действительно сожалеть?
Но так и не нашла внятного ответа — пока для него было слишком рано.
Глава 19
Эары привели нас на какую-то непонятную, но очень большую поляну, со всех сторон окруженную тесно стоящими деревьями и высокими, чуть ли не в рост человека, кустами. Причем, именно здесь я впервые не увидела ни одного цветка и ни одного ядовито-лиловогого оттенка: листва в этой части Эйирэ, как и положено, была темно-зеленой, кора — мшистой и обыкновенно коричневой, ветви — тоже нормальными и совсем не похожими на широкие авеню, а трава под ногами разом измельчала, усохла и как-то резко пригнулась к земле.
Я ожидала чего угодно — от толпы громко вопящей недобро настроенных нелюдей до тщательно подготовленной засады, после которой на одну глупую смертную в этом мире стало бы меньше. Однако поляна, как ни странно, была совершенно пуста. А эары, исполнив свой долг проводников, тут же развернулись и растворились в ближайших кустах. Ни слова не сказав, не пояснив, ни просто рукой не махнув, давая нам понять, что делать дальше. Короче, бросили нас, волки позорные, и самым неприличным образом смылись.
Внимательно оглядевшись, но не найдя вокруг ни единого признака ловушки, я решительно бросила свой мешок на землю и бесцеремонно плюхнулась сверху.
— Все. Похоже, пришли.
— Уверена? — с сомнением переспросил Мейр, чувствуя себя крайне неуютно.
— Еще бы. Думаю, у них тут что-то вроде приемной, где незваные гости должны терпеливо ожидать появления Эа. Правда, скамеек я нигде не вижу, но, может, так принято? Короче, подождем, что будет дальше. А если до ночи никто не заявится, начнем бузить.
Шейри с деланной невозмутимостью зевнул, показывая возможным наблюдателям широкую красную глотку, и так же невозмутимо свернулся у меня под ногами, всем видом показывая, что ему глубоко начхать, в каком месте предаваться сну. Оборотень, напротив, насторожился и подобрался, как будто в нас уже целились из луков и ждали только команды. А я же с облегченным вздохом вытянула гудящие ноги, после чего, сладко потянувшись, 'нечаянно' обнажила левое предплечье, где свернуло серебро Браслета.
— О-хо-хо… интересно, я успею малость соснуть? Мейр, да не стой же столбом — сядь, пока есть возможность передохнуть. Вряд ли Эа удостоит нас своим визитом прямо сейчас. Правители… они такие… любят на нервы подействовать и подержать просителей пару часиков за дверьми. Выдержать паузу, так сказать. Чтобы, значит, важность свою подчеркнуть и показать, какое мы по сравнению с ними ничтожество.
— Важность? — удивленно моргнул ло-хвард. Видимо, в его народе подобное отношение к подданным не практиковали.
— Ну да. Ежели гостей не помаринуешь как следует, сразу на место не поставишь — мол, где они, а где Вождь — то урон его чести будет. Свои же не поймут, сочтут торопливым и совсем не таким степенным, каким надлежит быть владыке и королю. Так что расслабься — раньше, чем через час, Эа не появится. Да и подготовиться ему надо, наверное. Причесаться, там, марафет навести… одеться, как следует, а не как всегда: в трусах и в тапочках…
— Твои речи слишком дерзки, недостойная, — холодно прервали мои излияния из-за дальних деревьев. — Не стоит оскорблять владыку земли, по которой ступают твои стопы.
Я недоверчиво привстала.
— Правда? Так, может, и ему не стоит оскорблять своих гостей, не имея понятия, кто и зачем пришел в его дом? А то кто знает? Вдруг на Ишту нарветесь?
Наконец, из-за сочной зелени выступил высокий, очень красивый, но совершенно седой эар в легкой, играющей серебром тунике, поверх которой шел узкий плетеный пояс с изящными ножнами и явно церемониальным кинжалом. То, что церемониальный, понятно: такую красоту, совершенно дивно блистающую драгоценными каменьями, каждый день на себя не надевают. И вообще, эары не терпят холодного оружия — им вполне хватало магии. Да и толку с нее, как утверждал Лин, гораздо больше: воинами древние жители Эйирэ во все времена были неважными, кишки выпускать своим врагам считали неэстетичным, тогда как чародеями слыли отменными. Причем, почти все поголовно. И если уж им приходилось кого убивать, то делалось это быстро, изящно и порой с изрядной долей изощренной фантазии, находя даже в самой неприглядной смерти какую-то извращенную красоту.
Как и следовало ожидать, незнакомец был неестественно белокож, очень строен, если не сказать, что истощен, и холоден, как глыба замерзшего льда. Крупные черные глаза не выражали абсолютно ничего, хотя мои слова должны были вызвать у него, как минимум, раздражение. Лицо — как застывшая маска: белая и совершенно неподвижная. Тонкие губы почти не видны. Изящный нос чуть трепещет тонкими крыльями, будто пытаясь уловить, чем пахнут наши портянки. Обрезанные у мочек уши, несомненно приковывают взор, но ненадолго… совсем, надо сказать, ненадолго, потому что следом за первым, как по команде, из-за деревьев бесшумно вышли еще несколько десятков эаров и выразительно уставились на дерзких чужаков.
Удивленно покрутив головой и убедившись, что мы окружены, я так же медленно поднялась и вопросительно уставилась на 'белого'.
— Ты — Эа? — спросила в лоб, чтобы отмести всякие сомнения.
Эар, даже не повернув головы, прошел мимо нас к противоположному концу поляны, сделал небрежный жест кистью, который я долго не могла идентифицировать. Потом остановился, без всяких эмоций проследив за тем, как ближайшее дерево прямо перед ним склонилось до земли и с помощью хитро переплетшихся веток образовало некое подобие трона, а потом так же неторопливо уселся, разом оказавшись на полметра выше наших озадаченных лиц.
Я оглядела его снизу вверх, но ответа на мой проигнорированный вопрос, кажется, уже не требовалось — вряд ли кто-то, кроме Эа, мог позволить себе подобный пренебрежительный жест. И вряд ли остальные эары следили бы за ним с таким неподдельным вниманием, жадно ловя каждый жест и каждое шевеление белоснежных бровей.
Я скептически поджала губы.
— Так вот ты какой, северный олень…
— Говори, — холодный взгляд нечеловеческих глаз буквально воткнулся в меня, едва не заставив пошатнуться. Но вот уж дудки, отступать я не собиралась. И показывать свою неуверенность тоже была не намерена. Этот тип нас явно не только не уважает, но еще и презирает, как все те, что собрались за нашими спинами и точат их высокомерно-возмущенными взглядами. Дескать, что за дикари посмели сюда явиться, да еще не падают ниц перед 'великим и ужасным'?
Что ж, ладно…
Я уже открыла было рот, что высказать все, что думаю об Эа, его лесе и подданных, включая одного мертвого эара, из-за которого, собственно, и заварилась эта гнусная каша. Но в этот момент меня во второй раз за последние сутки оглушило какой-то неведомой силой и вновь вышвырнуло вон из собственного тела.
Не успев возмутиться, я во второй раз оказалась в уже знакомом бездонном черном колодце, у которого не было ни стен, ни пола, ни потолка. Просто черная воронка, в которой ты падаешь и падаешь, не чувствуя времени, не зная, куда и зачем, и, что самое главное, понятия не имея, как это остановить. Я уже испытывала нечто подобное, когда впервые пробовала пустить в свое сознание Аса. Но тогда паника захлестнула меня с головой, вынудив прервать контакт и насильно вернув обратно. А теперь я падала с ужасающей скоростью, грозя вот-вот утонуть в водовороте Вечности, однако, в отличие от первого раза, уже не боялась, а, скорее, испытывала сильную досаду. Говорят, человек быстро ко всему привыкает. Ко мне же это правило относилось вдвойне: я привыкала ТАК быстро, что мне уже было наплевать, как это
