неплохо справились и даже не запыхались, когда им позволили остановиться, а затем без малейших сомнений начали протискиваться в знакомый узкий лаз среди колючих ветвей. Тогда как эльфам Эналле пришлось туго: достаточно просто сказать, что к надежно закрытой поляне с гигантским ясенем они подошли в практически бессознательном состоянии.
Даже Шир неопределенно крякнул, когда встретил их пустые, лишенные каких бы то ни было эмоций взгляды и увидел помертвевшие, болезненно заострившиеся лица. Вот уж точно - в гроб краше кладут. В саванах люди смотрятся лучше, чем они в своих изодранных, насквозь прожженных и отчаянно грязных одеждах. Но остроухие все же выдержали, как обещали, справились, доползли, невзирая на безумную слабость, растущую боль во всем теле и бесконечную усталость. Истратив все силы и исчерпав все запасы своего знаменитого упрямства, они все-таки не упали по пути и даже сумели самостоятельно зайти внутрь зеленого барьера, хранящего покой старого ясеня, и только после этого, словно лишенные опоры тюфяки, без звука повалились на мягкую траву.
Белка, зайдя последней, оглядела изможденных, тяжело дышащих эльфов и сокрушенно вздохнула. Кажется, испытания последних дней отразились на них слишком сильно?
- Торк... вот об этом я и не подумала.
И действительно: не рассчитанное на такое количество народу, Место Мира напоминало сейчас переполненный в дождливый день курятник. Вернее, эльфятник, потому что на сравнительно небольшой поляне почти все доступное пространство совершенно неожиданно заняли подопечные ллера Эналле. Точнее, такой результат, ввиду их немалого количества, был вполне предсказуем, но поутру даже Белка думала лишь о том, чтобы поскорее покинуть Впадину. Остальное, дескать, не так важно. Зато теперь...
Может, оттого, что они лежали вповалку, бессмысленно глядя в темнеющие небеса, может, из-за непривычной тесноты, но ей вдруг показалось, что тут просто яблоку негде упасть. То ли дело - шестеро Братьев и три тощих эльфа? И ведь не выгнать их, не выпихнуть, не прибить с досады. Снаружи никто из этих кроликов и часа не проживет - больно вымотались. Наверняка несколько суток кряду не спали, не говоря уж о том, что вообще забыли, когда в последний раз держали хоть крошку во рту. Правда, можно порычать и заставив их рассесться по краю поляны, прислонив, как деревянных болванчиков, к деревьям... а то и привязать, чтобы во сне не упали, потому что разницу (сидя или лежа) они сегодня вряд ли ощутят. Но тогда что от них останется назавтра? Только глаза и длинные уши? И тащить их тогда на себе вплоть до самого Золотого Леса... бр-р. Да и будить, если честно, не по-людски будет. Натерпелись парни немало, измучились. Жалко их трогать и гнать отсюда поганой метлой.
Так что же делать?
Конечно, возле корней могучего ясеня оставалось крохотное местечко, где можно попытаться подремать, да мокрая трава вокруг холодного ручейка еще не примялась от присутствия многочисленных гостей. Но лишь по той причине, что спать на мокром - вовсе не то удовольствие, которое хотелось бы испытывать всю ночь. Даже Братья, наскоро умывшись, не польстились на обманчиво свободный кусочек земли, а умудрились втиснуться вплотную к палисандрам. Терг со своим ситтом уселся ровным рядком, загораживая собой Тиля и его сопровождающих от остальных остроухих. Стрегон притулился поближе к Ясеню. Торос пристроился рядом с побратимом, чтобы не терять драгоценное тепло. И только Лакр, как всегда, оказался самым умным, потому что, кажется, нашел неплохой выход из ситуации: имея в прошлом немалый опыт в лазании по широким, отвесно расположенным и надежным с виду веткам, он ловко взобрался на ближайшее дерево и на одной из таких веток вольготно разлегся, свесив ноги и с облегченным вздохом вытянув уставшую спину. К утру, конечно, мышцы у него нещадно затекут, но ради пары часов единоличного владения бесценными крохами свободного пространства он был готов пожертвовать даже ими.
Пожалуй, только Тилю, как повелителю и магу, которому близость к ясеню будет не очень полезной, предоставили достойное его положения место, однако больше тут оказалось решительно негде втиснуться. Разве что, подобно Лакру, рискнуть задремать на дереве?
Гончая оглядела переполненную поляну и откровенно задумалась.
- Ну и что дальше? - негромко хмыкнул Шир, пытаясь наметить маршрут до ручья так, чтобы ни на кого не наступить. - Где спать будем? На три десятка посторонних мы как-то не рассчитывали.
Тирриниэль неловко кашлянул.
- Я могу уступить тебе свое место, Бел. Или рядом ложись. Можно даже спать по очереди: мне ведь много не нужно...
- Да брось, - отмахнулась Белка. - Не в первый раз. Переночую снаружи.
- Что?!
- Утром приду, не волнуйся. Это гораздо лучше, чем всю ночь или хотя бы половину ночи смущать парней своей близостью.
Решив, что ослышался, Лакр опасно свесился с облюбованной ветки.
- Бел, ты серьезно?!
- Угу. Я всегда так делаю, когда одна.
- Но там же опасно! Давай, мы придумаем что-нибудь другое! Давай... давай я подвинусь!
Белка насмешливо хмыкнула.
- Ценю твой великодушный порыв, но вряд ли ты обрадуешься такому соседству. Да и мне будет трудно уснуть, ожидая от тебя всяких глупостей.
- Я не стану, - моментально насупился ланниец.
Она внимательно посмотрела ему прямо в глаза и вкрадчиво поинтересовалась - тем самым бархатным голосом, перед которым было совершенно невозможно устоять:
- Правда?
Лакр вздрогнул и чуть не свалился вниз. Машинально дернулся, поспешно хватаясь за какой-то сук, отвлекся, но именно тем и спасся. По крайней мере, выступивший на лбу холодный пот и бешеное сердцебиение смутившийся разум объяснил ему внезапным испугом. Вернее, ланниец пытался себя в этом убедить, но, наученный горьким опытом, на Белку старался больше не смотреть.
Она печально улыбнулась и, милосердно отвернувшись, медленно отступила к барьеру.
- Прости, Лакр. Не бери в голову, ладно? А вам остальным - до завтра. Нам еще предстоит немало пройти, так что отдохните хорошенько... без меня. И учтите: выходим с рассветом. Пока, Тиль.
Тирриниэль тяжело вздохнул.
- Пока, Бел. Будь осторожна.
- Я с тобой, - внезапно шагнул за ней Шир.
Братья, не веря своим ушам, ошеломленно обернулись, но Гончая без всякого удивления кивнула.
- Давай. Мое условие ты знаешь.
Охотник расковано потянулся, став неуловимо похожим на огромного пса, и, согласно угукнув, вдруг широко ухмыльнулся. После чего весело подмигнул Стрегону, перехватил предупреждающий взгляд от Темного Владыки, затем усмехнулся еще шире и бесшумно исчез. А сразу за ним, беззлобно пихнувшись, шагнула на выход и Белка.
- Бел? - непонимающе окликнул невестку Тирриниэль.
- Не бойся: он привычный, - со странной улыбкой отозвалась она, на мгновение обернувшись. - К тому же, в Проклятом Лесу мы оба с ним как дома. И оба нечувствительны к здешним ядам.
- Но...
- Я для него неопасна, - все с той же улыбкой пояснила Гончая. - Совсем. На Шира, как ни странно, не действует магия рун, и именно поэтому он - один из немногих, кто способен выносить мое присутствие. Причем, может делать это сколь угодно долго и не бояться сойти с ума. Я даже смотреть на него могу, понимаешь? Могу потрепать за уши и быть уверенной, что после этого он не утопится в ближайшем пруду.
Владыка Л'аэртэ изумленно моргнул.
- Но как?! Он же человек!
- Да, Шир - смертный, но мы нашли весьма забавный ответ на вопрос, как слегка подправить ему ауру.