иными словами, возможность использования сателлитов в качестве средства доставки ядерного оружия.
Соединённые Штаты твёрдо встали на путь использования космического пространства для расширения своей шпионской деятельности. Американская печать не делала из этого секрета даже в наиболее благоприятные периоды развития международной политической обстановки. «Весьма сомнительно, — писал в сентябре 1963 года журнал „Эйр форс мэгэзин“, — чтобы правительство отказалось от такого ценного инструмента, как космическая разведка… и можно надеяться, что на это ни в коей мере не повлияют ни оптимизм, выражаемый в связи с возможным улучшением отношений с Советским Союзом, ни опасения, что разведка может рассматриваться как провокационные и несовместимые с существующей международной обстановкой действия».
Такая позиция Соединённых Штатов может показаться на первый взгляд тем более странной, что не кто иной, как они сами, неоднократно выступали с широковещательными демагогическими заявлениями против использования космического пространства в военных целях. Не возвращаясь снова к вопросу о попытках Соединённых Штатов обеспечить себе с помощью сателлитов превосходство в области доставки ядерного оружия, попробуем проследить, как и в каком тоне высказывались официальные американские представители уже не столько в отношении военного использования межконтинентальных баллистических ракет, сколько в отношении регулирования целенаправленности деятельности по освоению космического пространства в более прямом смысле этого слова, имея в виду запуск и использование летательных космических устройств, не предназначенных служить исключительно средством транспортировки боевых зарядов.
О необходимости обеспечить развитие космических исследований исключительно в мирных целях представители Соединённых Штатов начали говорить ещё до наступления «космической эры»; этому, в частности, были посвящены выступления Лоджа в Первом комитете, меморандум США, внесённый на рассмотрение XI сессии Генеральной Ассамблеи ООН, предложения Стассена в лондонском подкомитете Комиссии ООН по разоружению. Выступления, предложения и резолюции подобного же характера делались или вносились представителями Соединённых Штатов на рассмотрение международных организаций и в последующие годы. Казалось бы, что при проявлении такого усердия ничто не мешало сдвинуть воз с мёртвой точки. Так это действительно и было бы, если бы Соединённые Штаты одновременно не совали палки в колёса, что они проделывали, пожалуй, не только с не меньшей, но даже с превосходящей энергией.
Сначала, в «докосмическую эру», уверенные в своём техническом лидерстве и не имея никакого желания связывать свою будущую деятельность в космосе какими-либо международными обязательствами, Соединённые Штаты ставили непременным условием решения этого вопроса урегулирование всей проблемы разоружения в целом, чего они, конечно, не собирались делать. Исходя именно из этих соображений, они ответили отказом на советские предложения от 18 марта и 30 апреля 1957 г. о запрещении военного использования космического пространства при условии одновременного запрещения ядерного оружия, ликвидации его запасов, значительного сокращения вооружённых сил и обычных вооружений, отказа от военных баз за границей.
После появления советских спутников, оказавшись неожиданно отброшенными далеко назад в области освоения космического пространства. Соединённые Штаты резко меняют свою позицию и на время превращаются в горячих поборников достижения самостоятельного соглашения об установлении международного контроля над запуском ракет и космических устройств. При этом принцип сепаратного решения вопроса они принимают уже так близко к сердцу, что отказываются усматривать теперь какую- либо взаимосвязь между запрещением использования в военных целях межконтинентальных баллистических ракет и ликвидацией своих военных заокеанских баз. Не составляет секрета, каким расчётам они следовали, учитывая особенно, что последние были достаточно наивно выболтаны самой американской прессой. Установление контроля над деятельностью в космосе в соответствии с новыми американскими предложениями гарантировало бы Соединённым Штатам сохранение своей «неуязвимости», хотя сами они продолжали бы угрожать Советскому Союзу ядерным оружием, разбросанным на их заокеанских базах. Кроме того, «инспектирование» советских космических устройств дало бы им возможность познакомиться с техническими секретами Советского Союза, иными словами, заниматься техническим шпионажем на законных основаниях. Наконец, такое решение вопроса не требовало никаких взаимных уступок с их стороны, поскольку тогда у американских стратегов не имелось ни своих собственных межконтинентальных баллистических ракет, ни каких-либо практически готовых для эксплуатации космических устройств, которые Соединённым Штатам нужно было бы представлять для инспектирования, регулирования или наблюдения. Для достижения своих целей Соединённые Штаты, используя послушную машину голосования, сумели в ноябре 1957 года навязать XII сессии Генеральной Ассамблеи ООН так называемую резолюцию 24 держав о совместном изучении возможной системы инспекции для обеспечения посылки в космос только объектов, не имеющих военного значения.
Попытки Соединённых Штатов принудить Советский Союз пойти на односторонние уступки не получили поддержки мирового общественного мнения. Это стало особенно очевидным после того, как СССР на XIII сессии Генеральной Ассамблеи ООН подтвердил свои предложения о запрещении военной деятельности в космосе с одновременной ликвидацией иностранных военных баз. Убедившись в нереальности надежд разрешить вопрос исключительно в свою пользу, Соединённые Штаты вернулись к первоначальной позиции, снова объявив этот вопрос частью общей проблемы о разоружении.
Не менее поразительные изменения претерпевали взгляды Соединённых Штатов в том, что следует относить к военной деятельности в космическом пространстве. Если вначале, когда в космосе не было ни одного американского сателлита, они готовы были рассматривать полёт каждого советского спутника над их территорией как нарушение своих суверенных прав, — и в американских судах даже серьёзно раздумывали, дать или не дать ход «искам» людей типа Дж. Мэнгана из Чикаго, которых приводила в ярость одна мысль, что советские спутники позволяют себе пролетать над принадлежащей им земельной собственностью, — то по мере своих собственных успехов в космосе они постепенно приходят к совершенно противоположной точке зрения. Военными объявляются теперь только те проекты, осуществление которых может непосредственно угрожать целостности или независимости других государств или которые в качестве своей основной функции предусматривают прямые агрессивные действия.[5]
Однако такого рода обвинения, с которыми особенно рьяно выступал бывший президент Гарри Трумэн, не вызвали сочувствия у более объективных наблюдателей. Соединённые Штаты, справедливо указывали они, сами в течение многих лет использовали южную часть Атлантического океана для гораздо менее благовидных целей, в том числе и для испытаний ядерных устройств, от которых, например, в 1954 году пострадали жители Маршалловых островов и члены экипажа японского рыболовного судна «Фукурумару».
Превращая, таким образом, разведывательные и другие подобные проекты «пассивного» военного освоения космического пространства в «мирные», Соединённые Штаты сами перечеркнули свою подпись под внесенной с их же участием и единодушно одобренной XVI сессией Генеральной Ассамблеи ООН резолюцией о расширении мирного сотрудничества в космосе, предусматривавшей, в частности, что космическое пространство должно использоваться только на благо всего человечества, в понятие которого, естественно, было бы весьма затруднительно включить и шпионскую деятельность.
Опыт предыдущих лет наглядно показывает, что Соединённые Штаты и в дальнейшем, по мере перехода к более сложным экспериментам в космосе, не будут испытывать чрезмерных затруднений в распространении понятия «мирной деятельности» также и на полёты пилотируемых космических устройств с отчётливо выраженным военно-разведывательным или наступательным характером. Практически мы уже являемся свидетелями этого процесса, и требования, которые предъявляют сейчас к космическим программам наиболее оголтелые милитаристы, служат тому неоспоримым доказательством.
Проект «Аполлон»
