как бы отвлекая ее от неприятных мыслей. — Я знаю только основные факты и хочу, чтобы ты рассказала мне, как это было на самом деле. В отчете сказано, что ты ушла из дома в… в семнадцать лет? — (Джорджия кивнула.) — Почему?
Это было трудно объяснить, даже по прошествии стольких лет. Но еще труднее это объяснить ему, живущему комфортной и беззаботной жизнью. И вообще, почему она обязана объяснять ему что-то? Ее жизнь и поступки совершенно его не касались. Но когда она смотрела на него, то видела в его глазах искренний интерес и заботу. Выражение его красивого лица успокоило Джорджию, и она приготовилась отвечать.
— Мой отец вышвырнул меня из дома, когда обнаружил, что я беременна.
Джексон изумленно поднял брови.
— Вышвырнул тебя из дома? — не поверил он.
Джорджия глубоко вздохнула:
— Он очень строгий и консервативный человек. Всегда беспокоился о своем добром имени. Его всегда волновало, что другие говорят и думают о нашей семье. Папа был юристом, и все мы должны были вести себя безупречно. Когда моя мать умерла, он не разрешил нам плакать на похоронах.
Джексон изумился:
— Сколько тебе было тогда лет?
— Десять, а Фейт только восемь, — ответила она. — Когда мама умерла, он возненавидел весь мир. У него были Фейт и я, но он отдалился от нас — может быть, потому, что мы так напоминали ему маму и этим причиняли боль. Не знаю, задумалась Джорджия. — Когда я обнаружила, что беременна, то долго не решалась рассказать ему. Но мне пришлось сделать это, и он повел себя именно так, как я и предполагала.
— Разозлился?
— Ужасно… Я думаю, злость — это слишком слабо сказано. — Джорджия потрясла головой, отгоняя мрачные воспоминания о той ужасной ночи. — Он не хотел слушать никаких объяснений, не обращал внимания ни на слезы, ни на мольбы. Ничего не действовало на моего отца.
— Он не хотел узнать, кто отец ребенка? Поговорить с парнем и его родителями? Спокойно все решить?
— Мой парень — его звали Пол Хенли — прекрасно понимал, каков характер моего отца. Папа винил исключительно меня, словно это была только моя ошибка, — горько усмехнулась Джорджия.
— А что твой друг и его семья? Они тебе не помогли?
— Я пошла к Полу за помощью, но он не знал, что делать… и не хотел рассказывать семье. У меня не хватило тогда смелости сказать им самой. Но я сомневаюсь, что это помогло бы. Я уверена, что его родители сделали бы то же, что и мой отец. А Пол дал мне пять сотен долларов и посоветовал не портить себе жизнь, повесив на шею ребенка до окончания средней школы.
— Хорош гусь, — сухо прокомментировал Джексон. Его глаза гневно блеснули. — И что ты сделала потом?
— О, ну… я просто взяла деньги и уехала из города.
Джорджия никогда не говорила так легко о себе и была поражена тем, что доверяет Джексону свои самые интимные секреты. А ведь они практически были незнакомы друг с другом. И вряд ли история ее жизни была ему интересна. Или еще хуже: он решил, что она хочет разжалобить его.
— Это ведь не все, — отвлек он ее от размышлений. — Куда ты пошла? Как ты прожила на пятьсот долларов все то время, пока длилась беременность?
— Я добралась автостопом до Нового Орлеана. У моей мамы была сестра Эллен. Они поссорились с моим отцом после смерти мамы, и он запретил нам поддерживать отношения со всеми мамиными родственниками, — добавила Джорджия. — Но я нашла ее, и она очень обрадовалась мне. Эллен никогда не была замужем и жила одна. У нее была хорошая работа, и она позволила мне остаться до тех пор, пока я не смогу сама обеспечивать себя. — Джорджия замолчала. Она могла рассказать больше, но решила, что сказала уже достаточно. Более чем достаточно. — Если бы не тетя Эллен, думаю, ни я, ни Ной сейчас не были бы здесь, — закончила она.
— Господи, благослови ее за доброту, где бы она ни была, — искренне произнес Джексон.
— Она уволилась и живет теперь в Северной Каролине, — объяснила Джорджия. — Но она приезжает навестить нас по крайней мере раз в год. И они с Ноем переписываются, разве это не здорово?
— Великолепно! Я бы хотел с ней познакомиться.
— Может, ты и встретишься с ней, — предположила Джорджия. — Я уверена, Ной расскажет тете Эллен о тебе в следующем письме.
Джорджия старалась никогда не возвращаться к прошлому, но сейчас ее охватила грусть. Даже с помощью тети было ужасно трудно пережить беременность и роды. Джексон, казалось, слушал внимательно, но нельзя было догадаться, о чем он думает на самом деле.
Так что же он думает о ней? О том, что она забеременела в семнадцать и ушла из дома, что окончила школу и доучивалась дома, не посещала колледж, а только брала уроки писательского мастерства по вечерам. Знал ли он об этом? У него, наверно, несколько дипломов в рамочках на стенах.
Прошлое научило Джорджию вычеркивать из жизни людей, относящихся к ней с безразличием. Странно, но с Джексоном все было иначе. Молодая женщина боялась признаться себе в том, что ее очень волнует его мнение о ней.
— Джорджия? Как ты? — Он придвинулся ближе и нежно сжал ее плечи. — Извини, я не подумал, что разговор о прошлом может причинить тебе боль.
— Нет, все нормально. После стольких лет мне не больно вспоминать об этом. — Она подняла глаза на него. Но выражение сочувствия на его лице сделало ее только несчастнее. — Ну, может быть, чуть-чуть. Все это теперь кажется таким далеким. О прошлом я уже не думаю.
— Из всего сказанного я могу сделать вывод, что ты не поддерживаешь отношений с отцом Ноя.
— Я позвонила Полу, когда Ной родился. Он ясно дал понять, что не имеет ни малейшего желания видеть своего сына и не хочет слышать ничего обо мне. — Она взглянула на Джексона. — Не могу сказать, чтобы я особенно удивилась.
— Он полный кретин, твой дружок… больше тут нечего добавить. Если девушка, вроде тебя, сказала бы мне, что у нас есть такой сын, как Ной… — Его глаза заблестели при этой мысли. Но он быстро спохватился и продолжил: — Но что твой отец, он появился потом?
Джорджия отрицательно покачала головой.
— Не совсем. Мы общались несколько раз по телефону, а однажды я поехала его навестить, когда Ною было два года. Но он так и не простил меня. — Она замолчала. — А через несколько месяцев он умер в результате сердечного приступа. Я рада, что мы хотя бы увиделись перед его смертью. — Она взглянула на Джексона, борясь со слезами. — Итак, скажи, отличается мой рассказ от того, что было в отчете?
— Как небо и земля, — тихо проговорил он.
Но выражение жалости на его лице разозлило ее. «Плевать я хотела на твою жалость, очень она мне нужна», — подумала она в сердцах.
— Так теперь ты думаешь обо мне по-другому? Я больше не никчемная мать-одиночка с незаконным ребенком, без образования и денег? Не аферистка, которая не подходит на роль невесты твоего брата?
Он уставился на нее. Интересно, удастся ему сдержать гнев или она все-таки вывела его из себя?
— Я думаю, что ты очень сильная и смелая женщина и замечательная мать, — торжественно произнес он. — Уверен, многие мужчины хотели сделать тебе предложение… хотя вряд ли они этого заслуживают. — Она спрятала глаза, смущенная его комплиментами, но он наклонился к ней ближе: — Я ответил на твой вопрос?
— Мне кажется… — Голос подвел ее. В горле все пересохло, и она чуть не расплакалась. Она посмотрела на свое колено и начала теребить пояс юбки. — Очень мило с твоей стороны. Спасибо, — тихо произнесла Джорджия.
— Пожалуйста, но я сказал чистую правду. — Его темные глаза изучали ее до тех пор, пока она окончательно не почувствовала себя не в своей тарелке. — И что, было много предложений? — неожиданно поинтересовался он.
