выложить все начистоту.
— Этот Полый Холм представляет собой купол подземной колонии. Дверь в склоне холма — это воздушный шлюз, первоначально служивший для того, чтобы предотвратить утечку чистого воздуха, а ваш медальон на самом деле микрофон, через который то, что вы говорите, транслируется в динамики на вершине холма. Система снабжена цифровой реверберацией, эквалайзером и усилителем низких частот.
Герцог застыл, как каменный. Казалось, он был готов испепелить наглеца взглядом.
— Да, я был прав в своих опасениях, ты действительно знаешь многое, — произнес он наконец и повернулся к Гару:
— А что скажешь ты? Ведь говорят: что знают двое, знает и свинья...
— У нас с другом разные специальности, — уклончиво отвечал Гар. — Могу только предположить, что, как и те, кого вы называете милезийцами, вы тоже потомки первых здешних колонистов, но ваши предки предпочли остаться жить под землей, под защитой куполов, нежели осваивать просторы незнакомой планеты и в поте лица возделывать землю. Скажите, все ли Полые Холмы заселены Подземным Народцем?
— Все, — подтвердил герцог. — Когда в одном холме становилось тесно, его жители заселяли другие — те, откуда ушли первые колонисты. Подземный Народец презирал предков нынешних милезийцев — ведь те пали так низко, что предпочли копаться в земле. В свою очередь, милезийцы презирали тех, кто захотел остаться под землей, — по их мнению, эти люди предпочли свободе вечное заточение. — Герцог презрительно улыбнулся. — Что ж, тем самым они только расписались в собственной глупости. Вскоре они на своей шкуре познали, что такое недород и голод. Тем более что к этому времени они, не задумываясь о последствиях, успели наплодить бесчисленное потомство! И тогда эта голодная орда двинулась на нас, пытаясь изгнать из Полых Холмов. Но наши предки не забыли, о чем когда-то писалось в ученых книгах. Более того, они даже преумножили знание, добавили мощности ядерным реакторам, обуздали стихии, поняли, как использовать геотермальную энергию, энергию воды и ветра, научились запасаться ею впрок, чтобы наши машины работали денно и нощно. Наши предки нашли старые лазерные ружья, отремонтировали их и косили смертоносными лучами полчища милезийцев... Нет, конечно, были и среди них потери, но каждый унес с собой на тот свет не одну сотню милезийцев. Если кто-то из наших погибал, в строй вставали новые защитники Полых Холмов.
— Отчего и пошло предание, что вас невозможно убить! — вырвалось у Дирка.
— А ваш народ все еще умеет обращаться с машинами, ремонтировать их? — поинтересовался Гар.
— Еще бы! Более того, подземные жители буквально помешаны на преумножении знаний, они только и делают, что изобретают все новую и новую технику!
— Обычно это удел одиночек, — заметил Гар.
— Ты прав, у нас есть любители одиночества, — признался герцог. — Среди наших предков было немало таких, кто предпочитал уединение. Сейчас же большинство техников трудятся в лабораториях и мастерских положенное количество часов, после чего проводят время за более приятными занятиями, посвящают себя искусствам и тонким беседам.
Гар и Дирк переглянулись.
— Сейчас мы ни в чем не испытываем нужды, — продолжал герцог. — Мы окружили себя роскошью и можем проводить время в приятной праздности, за танцами и музыкой. Те же, кто предпочел выйти наружу, кто мечтал о свободе равнин и лесов, чтобы выжить, вынуждены в поте лица добывать себе пропитание, убивать друг друга в бесконечных сражениях. У нас же царит гармония.
— Ах вот как? — удивился Гар. — И как вам это удается?
— Время от времени мы собираемся вместе, чтобы обсудить спорные вопросы.
— Все население?
— Разумеется, — нахмурился герцог. — Нас не так уж и много, и городская площадь вмещает всех без труда.
— А если кто-то держит на другого обиду?
— Тогда мы выслушиваем доводы каждого из них и решаем, кто прав, а кто нет, и в какой степени.
— Что ж, это, конечно, несколько утомительно, но зато весьма эффективно, — произнес Гар. — Тем не менее у вас остается масса свободного времени.
— Это самое главное наше достижение. — Герцог улыбнулся несколько натянутой улыбкой.
— Купленное ценой отказа от свободы наземного образа жизни. При всем желании вам некуда податься или заняться тем, что по душе, даже если это не нравится кому-то другому. Но, с другой стороны, милезийцам такая свобода тоже не снилась.
— По крайней мере большинству из них, — хмуро заметил герцог.
— А еще вы избираете себе главу, — закинул удочку Гар. — Как, например, вы стали герцогом? Потому что старше других или по праву рождения?
— По старшинству и заслугам, — отвечал тот. — Многие из моего поколения до сих пор живы, но, когда умер старый герцог, я удостоился самых сильных рукоплесканий. Что касается руководства делами, то я председательствую на ассамблеях и выступаю от имени нашей колонии в сношениях с другими холмами. Вот и все.
— И при необходимости командуете боевыми действиями против милезийцев, — добавил Гар. — Предполагаю, что время от времени вы совершаете визиты в другие Холмы... скорее всего в ночи весеннего и осеннего равноденствия или солнцестояний.
— И горе тем смердам, что окажутся у нас на пути! — улыбнулся герцог, и глаза его вспыхнули недобрым огнем. — Поздравляю вас. Вы, друг мой, проницательны, коль скоро догадались, как мы используем с выгодой для себя легенду о Дикой Охоте и все эти равноденствия и солнцестояния. Тем самым мы только прибавляем себе мистической ауры.
Дирк нахмурился. Герцог разоткровенничался явно неспроста.
— Полагаю, это не только играет вам на руку в том смысле, что вас никто не трогает, но и спасает самих же милезийцев от вашего гнева, — дипломатично заметил Гар. — Смею также предположить, что праздники, которые вы устраиваете по этому случаю, имеют целью интенсивный обмен генами.
— Мы также соревнуемся в атлетических искусствах, что еще больше пробуждает в наших мужчинах стремление к физическому совершенству, а также поддерживает в них боевой дух, — резко добавил герцог.
— Разумеется, ведь победитель пользуется особой популярностью у женщин соседнего холма! — улыбнулся Гар.
— Весьма тактичный способ сказать, что мы ничего не запрещаем нашей молодежи, да и не только молодежи, и люди вольны предаваться утехам плоти.
— Что ж, весьма разумная политика, тем более что она предохраняет от кровосмешения, — согласился Гар. — И все же время от времени вам требуется приток новых генов, таких, которые не принадлежат подземным жителям. Ведь признайтесь, ваше генное разнообразие не столь велико.
— Ты прав в своем предположении. Поэтому мы вынуждены терпеть каприз Дезире, коль она возжелала позабавиться с вашим другом, — произнес герцог сурово. — Более того, если милезиец нам нравится, мы оставляем его у себя до конца его дней.
— Вернее, до тех пор, пока он вам не наскучит, — улыбнулся Гар и продекламировал:
— Что ж, пусть даже и так, — произнес герцог. — Если милезиец нам нравится, мы оставляем его у себя, пока годы не возьмут свое и красота его не начнет блекнуть. Таких мы тоже держим здесь, но уже для иных целей — особенно если они слишком много знают.
— Знают что? — спросил Гар. — Что вы такие же люди и поэтому смертны? Что вас можно убить?
Глаза герцога вновь вспыхнули недобрым огнем.
— Это, и не только это, — прошипел он. — Но мы «не просто смертные», как эти убогие милезийцы, эти
