грязные, неотесанные чурбаны, с которыми тебе пришлось странствовать!
— Как можно их всех называть грязными чурбанами! — воскликнул Дирк и представил себе Магду. — Среди них есть те, что красивы, и те, что мастера на все руки, и отважные солдаты! Да, жизнь, которую они ведут, не подарок, но она же сделала их сильными, выносливыми, изобретательными! А многие красотой ничем не уступят подземным жителям!
— Что за глупости! — оборвал его герцог. — Только не пытайтесь уверить меня, будто милезийцы столь же рослые и красивые, как и мы!
— То есть вы считаете, что столетия кровосмесительных браков сделали из вас сверхрасу?
— Никакого кровосмешения, исключительно селективный отбор! Мы не можем размножаться бесконтрольно, слишком мало наше жизненное пространство. За свою жизнь наша женщина может родить только двух детей. И если какой-нибудь из них появляется на свет темноволосым, уродливым или калекой, мы подкидываем его милезийцам.
Дирк вспомнил детину-подменыша во взводе Корта.
— Да, но только в том случае, что взамен вы можете похитить красивого милезийского младенца! Вот почему вы продолжаете похищать милезийских детей, подбрасывая в колыбельки тех своих, кого вы отбраковали. Вы говорите, что вам нужны свежие гены, но не любые, а только те, что принадлежат самым красивым или самым сильным!
— И мы делаем это вот уже четыреста лет, — подтвердил герцог. — За это время мы заполучили себе самые лучшие гены, милезийцам же приходится довольствоваться худшими.
— Не скажите, — возразил Гар. — Ведь те младенцы, которых вы подбрасываете милезийским женщинам, несут в себе все ваши гены, просто часть их — рецессивные. Как вы заимствуете полезные качества у милезийцев, так и они заимствуют у вас.
— Интересно, какие же у них полезные качества, каких нет у нас? — вспыхнул герцог и смерил Гара и Дирка надменным взглядом. — Неужели вас не тревожит, что я могу сказать вам нечто такое, о чем вы до сих пор не догадывались?
— Что же, — произнес Дирк, сдерживая гнев, — пожалуй, да.
В ответ герцог презрительно расхохотался.
— Вам страшно, что мы продержим вас под землей до конца ваших дней, и все потому, что вы слишком много знаете.
Наверное, ваш страх обоснован. Мы не можем выпустить вас отсюда наружу, чтобы вы потом рассказали милезийцам, что мы такие же смертные, как и они. Единственная разница в том, что мы владеем смертельным оружием.
— Выходит, мы ваши пленники, — произнес Дирк, и во рту у него пересохло.
Он подумал о Магде, и ему стало совсем грустно.
— Ваш друг уже только и мечтает о том, чтобы остаться. — Герцог кивнул в сторону невысокого здания на другой стороне площади. — А вот и он сам!
Гар и Дирк обернулись и увидели Дезире. Она выходила из двери под руку с Кортом. Тот шел, словно пьяный, не сводя зачарованных глаз с ее лица, и Дезире была вынуждена направлять его шаги. При этом она тоже смотрела ему в глаза и сияла счастливой улыбкой.
— Он для нас потерян, — произнес Дирк упавшим голосом.
— Не только для вас, но и для наземного мира, — согласился герцог. — Ну что же, он бравый солдат, силен, высок, хорош собой. Не всякий милезиец таков. Его гены вольют в нас свежую струю, предохранят, как ты здесь выразился, от кровосмешения. Будем надеяться, он передаст потомству лишь полезные свои черты.
— Вы оставите его в качестве слуги? — поинтересовался Гар.
— В редких случаях мы позволяем милезийцу взять в жены нашу женщину, — нехотя сказал герцог, — в том смысле, в каком у нас существует брак.
— Вы хотите сказать, что брачный обет ни чему не обязывает и женщина и мужчины клянутся друг другу только в той любви, что связывает их в данный момент? — попробовал угадать Дирк.
— Что-то в этом роде, — недовольно проворчал герцог, явно раздраженный проницательностью Дирка.
— Но ведь никто и не ждет, что брачный союз продлится долгие годы, — заметил Гар.
— Верно, — согласился герцог. — Когда людям кажется, что их союз себя изжил, они вольны найти себе новых спутников жизни. И тот, кто был раз женат на нашей женщине, может взять себе в жены другую. Так что милезиец не будет прикован к своей жене, словно цепями.
— Вы хотите сказать, что, если он окажется носителем полезных для вас генов, ему будут позволено распространять их среди вас и дальше? — сухо заметил Дирк.
— А еще он поможет нам развеять скуку и однообразие. Увы, они наше вечное проклятие, — добавил герцог.
— И поэтому вы готовы оказать нашему другу столь высокую честь? — спросил Гар.
— Не исключено, — отвечал герцог. — Если человек столь изысканных манер и красоты прожил долгие годы в полном хаоса наземном мире и не утратил их, мы можем взять его себе в ином качестве, нежели просто раба. Хотя учтите, даже рабы остаются здесь с радостью, ведь они сыты, одеты, им ничего не грозит, а вокруг лишь музыка и смех.
— Но ведь вы оставляете его насильно, — вмешался Дирк.
Герцог перевел взгляд на влюбленную пару и задумался.
Дезире отпустила руку Корта, капризно тряхнула головой и отвернулась. Корт уставился ей вслед как громом пораженный.
— Вижу, что Дезире на сегодня им пресытилась, — улыбнулся герцог. — Возможно, однажды она вновь вспомнит о нем и захочет вернуть. А пока... близится рассветный час, и он может вернуться в свой мир.
С этими словами герцог повернулся к столу, уставленному фруктами и графинами.
— Угощайтесь! Ешьте и пейте. Ночь была длинной, а путь долог, и вы наверняка проголодались.
Дирк посмотрел на фрукты, и у него тотчас потекли слюнки, а в животе забурчало. Но Гар перехватил его взгляд и едва заметно покачал головой. Дирк вспомнил о его предостережении ничего не брать в рот и произнес:
— Благодарю вас, ваша светлость, но, учитывая цель нашего путешествия, мы должны питаться только тем, к чему мы привыкли.
Лицо герцога тотчас омрачилось.
— Я требую, чтобы отведали наших угощений. Уверяю, они придутся вам по вкусу, вы даже себе не представляете, какое это наслаждение.
— Еще бы, ведь в них подмешано снотворное, — произнес насмешливо Гар. — Ваши предки начитались старых преданий и решили взять их на вооружение. Вы опаиваете дурманом тех милезийцев, что больше вам не нужны, а отпустить их с миром вы почему-то не желаете... или же тех, кто слишком много знает. После чего вы их где-то храните... лет этак двадцать. Когда же несчастных выпускают из подземной темницы, наверху уже прошло два десятка лет, им же кажется, что они провели в Полом Холме всего одну ночь. Хотя окружающие готовы в это поверить, создается впечатление, будто они слегка подвинулись рассудком и сами не знают, что говорят.
— А ты проницателен, и даже слишком! — в гневе воскликнул герцог. — Предупреждаю, что ради собственного же блага вам лучше отведать наших угощений!..
— Покорнейше благодарю. — Гар склонил голову. — И тем не менее вынужден отклонить ваше приглашение.
Герцог щелкнул пальцами, и из круга танцующих отделились несколько рослых мужчин и, обнажая мечи, ринулись на Гара и Дирка.
Друзья отскочили назад, выхватывая из ножен клинки, чтобы отразить нападение.
— Постарайся не проливать крови! — крикнул другу Гар.
— Давай покажем им, что такое хорошие манеры, — бросил в ответ Дирк.
Внезапно воздух прорезал боевой клич, и между друзьями одним прыжком оказался Корт. Гар с Дирком от неожиданности отпрянули в стороны, а Корт резко развернулся, сжимая в руках кинжал и шпагу.
— Если вы хоть пальцем тронете моих друзей, вам придется иметь дело со мной!..
