пробил! Судорожно цепляясь за металл, Темир втащил себя в машину и захлопнул дверь, непослушными пальцами наклеил герметизирующую ленточку. Летучая мышь лежала без движения, с беспомощно приоткрытой пастью.
-Врешь! - прорычал Темир, заводя двигатель и хватая респиратор. Два мощных глотка свежего воздуха, головокружение проходит. Прижать респиратор к смешной курносой мордочке. Дыши, дыши, крылатая… Ну же… Ну же!!!
В глазах следопыта мутилось. Он даже не заметил, как проснувшийся Эрих резко его оттолкнул и сам склонился над летучей мышью, а Туман натянул ему на нос запасной респиратор. Ароматный, вкусный ночной воздух рванулся в грудь, заставив следопыта закашляться и вцепиться лапками в горло. Туман напрыгнул всем телом, прижал к спинке кресла.
Понемногу шок отпустил, Темир вновь начал воспринимать окружающее. Догадавшись по просветлевшему взгляду, что друг в порядке, перепуганный Туман ослабил объятия и в полном недоумении заглянул следопыту в глаза. Тот натужно улыбнулся.
Сел, перевел дыхание, усадил маленького Тумана обратно в его кресло. Голова до сих пор кружилась, но лучшим лекарством было зрелище дергающихся на заднем сидении фиолетовых крыльев. Врач делал летучей мыши искусственное дыхание, пока Таурон держал ее лапы.
«Жива…» - с громадным облегчением понял Темир. Зажмурился, потряс головой. Бросив взгляд на приборную панель, спохватился и вытянул до предела рычажок регулировки холостого хода, обратив ровное гудение дизеля в надрывный вой. Резко усилившийся поток свежего воздуха придал мыслям ясность, очистил зрение.
-В следующий раз за такие сюрпризы выкину за борт, - прошипел Таурон, повернув голову на 180 градусов. Особенности его «наклювной насадки» позволяли сычику разговаривать, не снимая респиратора. – О чем ты думал, болван?!
Темир счастливо пожал плечами и указал на летучую мышь. Таурон сверкнул огромными глазищами:
-Таких здесь подыхает по сотне в день! Какого Ори требовалось вылеза… - он запнулся, поскольку Темир без размаха, неожиданно и сильно, ударил его в лицо. Сычик отпрянул, взъерошил все перья, но одного взгляда в потемневшие глаза следопыта ему хватило, чтобы понять, как близко подошла смерть. Проглотив ругань и лишь злобно клацнув клювом, птица обернулась к Эриху – тот ничего не видел, поглощенный врачеванием летучей мыши.
Заметив, что кровь на мордочке спасенной принадлежит ей самой и сочится изо рта, Эрих стиснул зубы. Ему не требовался дозиметр, чтобы определись симптомы смертельного облучения. Судя по виду летучей мышки, даже в нормальной атмосфере той оставалось жить не более трех-четырех часов. Если, конечно…
Ногой откинув крышку железного чемоданчика, врач вытащил пробирку с непрозрачной белесой жидкостью и сломал смоляную пломбу. Все вздрогнули, вдохнув моментально заполнивший кабину потрясающий аромат, сокрыть который не могли ни респираторы, ни вонь ядовитой атмосферы за бортом.
С громадным трудом удержавшись, чтобы самому не припасть к горлышку, Эрих совладал с искушением, схватил летучую мышь за загривок и сильно запрокинул ей голову, вынудив рефлекторно приоткрыть пасть. Влив кумыс в горло, зажал ей челюсти, пока не почувствовала инстинктивный глоток, и вновь натянул респиратор на смешную курносую мордочку. На дне пробирки осталось несколько капелек – их лемминг выпил сам, моргнув от удовольствия.
Как всегда бывает, ждать эффекта пришлось недолго. Летунью затрясло, она скрутилась в клубок, забилась, пока кумыс вычищал ей кровь. Эрих, нахмурившись, склонился над своим саквояжем и вынул дозиметр. Когда он выпрямился, летучая мышь уже была в сознании и судорожно глотала свежий воздух из респиратора.
Улыбнувшись, врач тыкнул прибором в огромное ухо летуньи. Та дернулась, но Эрих уже снял показания и, невольно, даже поджал хвост. Бросил на Таурона растерянный взгляд.
-Даже не думай, - предупредил сычик, но врач, тяжко вздохнув, вторично полез в чемодан и вынул еще одну пробирку с кумысом.
Протянул ее спасенной. Та, хлюпая носом, что-то забормотала из-под респиратора, но Эрих в споры вступать не собирался. Вновь ухватив летунью за загривок, он влил ей в горло вторую порцию.
-Когда я сниму шкуру с Темира, это не покроет затрат, - прошипел Таурон.
Летучая мышь закашлялась, но уже не кровью; кумыс действовал мгновенно. Подождав, пока бедняжка слегка успокоится, Эрих еще разок ткнул ее дозиметром – прибор показал безопасный уровень.
Врач облегченно утер со лба пот и обернулся к Темиру. Жестами объяснил, чтобы тот продолжал путь. Кивнув, следопыт взялся за руль и, с места, рванул фургон вперед.
Спасение крохотной летучей мышки ничего не меняло - как верно заметил сыч, еженощно в каньоне погибали десятки, если не сотни таких же. Но на душе у Темира, все равно, было тепло и уютно.
Тепла и уюта хватило ровно на десять секунд: именно столько времени понадобилось Эриху, чтобы отсоединить шланг от респиратора и объяснить спасенной, как надо прижимать его к ноздрям. Получив способность говорить, летучая мышь судорожно схватила врача за лапу:
-Вы из города?! Из города Дегелен?!
Эрих кивнул, ответить вслух мешал респиратор. Летунья лихорадочно оглядела кабину.
-Я мчалась предупредить!!! На Дегелен готовится атака! Люди все знают, ваш город уничтожат!!!
Гюрза судорожно заглотнула воздух и двинулась вперед, разворачивая с пояса боевой хлыст. Горькая бетонная пыль, до сих пор, висела над землей, скрывая маленьких существ от взглядов их огромных и беспощадных врагов. Тем хуже для них…
Первый удар хлыстом пропорол человеку штанину, оставив на ноге длинную кровоточащую царапину. Вскрикнув, десантник резко отпрыгнул, направил автомат вниз, но Гюрзы там уже не было; ее сильные лапы и цепкие коготки делали селевинию удивительно юркой. Длинным прыжком покрыв расстояние до второго солдата, Гюрза еще в воздухе рванула с пояса два загнутых кинжала и всем своим весом, помноженным на инерцию, вонзила их человеку в бедро, пропоров и скафандр, и прочную ткань. Рывком провернула в ране, вызвав вопль боли, отпрыгнула, оставив оба клинка во вражеском теле. Первичная цель была достигнута – все пятеро десантников на время позабыли о беззащитном, лежавшем перед ними городе, и перебросили внимание на дерзкого грызуна.
Гюрза чудом увернулась от автоматной очереди, метнулась к обломку стены, юркнула в тень. Здесь лежал мертвый, разорванный почти пополам бурундук. Схватив труп зубами, Гюрза бросилась обратно – рассчитывая, что люди, привыкшие иметь дело с неразумными животными, такого не ожидают. Действительно, солдаты целились в противоположный конец щели. Захлебываясь соленой бурундучьей кровью в пасти, Гюрза прыгнула так, еще никогда не прыгала, что было сил оттолкнулась от камня, от него – к другому, теперь на стену, шершавый бетон прекрасно держит когти! Ну, еще прыжок… Еще один! Задыхаясь от напряжения, селевиния совершила последний дикий скачок и рухнула на шею десантнику с огнеметом.
Тот дернулся, рывком обернулся, но в этот миг Гюрза с размаху ударила мертвым бурундуком по забралу его шлема. Выплеск горячей крови залил все стекло, ослепший человек в панике бросил автомат и схватился за шею, пытаясь смахнуть селевинию на землю.
Гюрзе требовалась всего лишь секунда. Спрыгнув на баллоны с огненной смесью, она двумя свирепыми укусами вскрыла шланги и схлестнула их вместе. Ядовито-зеленый напалм с шипением хлынул на землю. Ближайший десантник бросился вперед, повалил товарища, попытался зажать шланги ладонями. Гюрза до крови цапнула его за палец и метнулась прочь. Оставалось последнее дело…
Лихорадочно озираясь, селевиния заметила присыпанный бетонной крошкой приклад рядом с беспомощно торчащей из-под завала лапкой. Рванулась вперед, прыгнула, чудом увернувшись от десантного ножа. Перекатилась по земле и вскочила уже с оружием в лапах.
