характеризует Владимира Ильича в этом отношении.

«В «Правде» и в «Известиях» появилось сообщение о подготовляемом Госиздатом издании Всемирного Географического Атласа имени Ленина… Заметка в «Правде» и в «Известиях»… заключает в себе между прочим следующие строки: «Методически атлас подготовлен по новейшим данным с исторически марксистским освещением. Работы по изданию атласа ведутся с 1922 г. Идею по изданию атласа дал В. И. Ленин».

В качестве лица, с которым Ленин уже в мае 1921 г. (т. е. в разгар гражданской войны, во время голода. — А. Л.) вел переговоры об издании упомянутого атласа, должен сказать, что Владимир Ильич дал не только идею атласа, но что он дал и схему самого атласа, принимал живейшее участие в выработке программы последнего и интересовался привлечением к работе по составлению атласа выдающихся специалистов… Не поразительно ли, что Владимир Ильич, стоя во главе огромнейшей страны, руководя всей внешней и внутренней политикой в эпоху коренного переустройства последней и титанической борьбы с окружающим миром, находил время, чтобы подумать об учебном атласе для наших школ? Я отметил, что Владимир Ильич интересовался не только программой атласа, но и тем, кто будет работать над осуществлением этой программы. Владимир Ильич лучше, чем многие наши выдающиеся члены Цекубу5 знал имена всех выдающихся наших ученых этнографов, географов, геологов, ботаников, инженеров, литераторов, их научные заслуги, труды и т. д. Помню, как в 1919 г., во время моего посещения Ленина, меня и сопровождавшего меня инженера Тартаковского поразила эта разносторонность Ильича. Не было ни одного крупного инженера, имя и деятельность которого не были бы известны Ильичу, не было ни одного крупного проекта, над которым он не задумался бы. Та же черта проявилась и при составлении географического атласа. Владимир Ильич указывал на необходимость привлечения к работе по атласу целого ряда специалистов…

Комиссия была сформирована 26 апреля 1921 г., по инициативе Ильича, из выдающихся специалистов. Основанием к сформированию такой комиссии послужила неудовлетворительность самостоятельной работы 1-го Государственного картографического заведения по изданию подобного атласа. Владимир Ильич потребовал присылки ему на просмотр пробного экземпляра этого издания и забраковал его, найдя его совершенно неудовлетворительным и не соответствующим тем требованиям, которые следует предъявлять к подобным изданиям с марксистской точки зрения».

Тогда-то и была организована новая комиссия, и Владимир Ильич дал подробный план для работы этой новой комиссии.

Вот отношение к вещам, в которых Владимир Ильич не был специалистом. Это маленький образчик того, чего он ждал от науки, чего он от нее добивался. <…>

Мой анализ отношения Ленина к науке был бы неполон, если бы я не привел хоть маленькой цитаты, характеризующей отношение Ленина к религии. Владимир Ильич считал, что наука, подлинная, настоящая, революционная наука, противоположна религии. И потому, уважая науку, он ненавидел религию как ее антипода. Вот что писал Владимир Ильич:

«Наша программа вся построена на научном и, притом, именно материалистическом мировоззрении. Разъяснение нашей программы необходимо включает поэтому и разъяснение истинных исторических и экономических корней религиозного тумана. Наша пропаганда необходимо включает и пропаганду атеизма; издание соответственной научной литературы, которую строго запрещала и преследовала до сих пор самодержавно-крепостническая государственная власть, должно составить теперь одну из отраслей нашей партийной работы».[27]

В письме относительно журнала «Под знаменем марксизма» Ленин писал:

«…Журнал, который хочет быть органом воинствующего материализма, должен быть боевым органом, во-первых, в смысле неуклонного разоблачения и преследования всех современных «дипломированных лакеев, поповщины», все равно, выступают ли они в качестве представителей официальной науки или в качестве вольных стрелков, называющих себя «демократическими левыми или идейно-социалистическими» публицистами.

Такой журнал должен быть, во-вторых, органом воинствующего атеизма».[28]

Владимир Ильич указывает на то, каких союзников могут найти марксисты-коммунисты в борьбе против религиозного дурмана. Он прямо говорил, что в этой области должен быть заключен самый прочный союз с учеными-естественниками, придерживающимися строго реалистического подхода к миру.

По вопросу об искусстве, к сожалению, в литературном наследстве Владимира Ильича имеется гораздо меньше данных о его мыслях, чем по вопросу о науке. Тем не менее и здесь мы имеем, как я упомянул, весьма определенные указания.

Прежде всего в одной из цитат, которые я уже приводил, Владимир Ильич ставит искусство на одну доску с наукой и техникой и говорит, что мы не можем построить новой культуры, не овладев всей старой культурой, т. е. всей техникой, наукой и искусством. Владимир Ильич считал необходимым упомянуть в программе партии о наших задачах в области искусства. В программе сказано о так называемом академическом искусстве, которое у нас весьма сильно порой заклевывают.

В программе говорится: «…необходимо открыть и сделать доступными для трудящихся все сокровища искусства, созданные на основе эксплуатации их труда и находившиеся до сих пор в исключительном распоряжении эксплуататоров».[29] Вот что сказано с марксистской беспощадностью определения: искусство возникло на почве эксплуатации труда рабочих, оно служило эксплуататорам, а стало быть, приспособлялось, чтобы служить им. Таково было дореволюционное, помещичье, капиталистическое искусство. Что же нужно с ним сделать? Его нужно сделать достоянием народа. Это может показаться противоречием, но это не противоречие, это самая глубина мысли Владимира Ильича. Она вытекает из того, что он считается с искусством, которое у нас есть. Теперь у нас есть уже и кое-какое пролетарское искусство, оно, может быть, не вышло еще из стадии кустарничества, находится в процессе роста, и мы не могли говорить о нем определенно во времена составления программы. Тогда у нас было так называемое левое, богемное искусство, которое самым стремительным и решительным образом заявило, что оно и есть пролетарское искусство. Владимир Ильич считал это искусство неосновательным, шатким, лишенным особой ценности, сам его не любил, не чувствовал. Нужно было считаться с искусством, каково оно есть. А это искусство существовало. Громадные хранилища этого искусства и выдающиеся учреждения, которые это искусство практиковали, остались налицо. Как же нужно было к нему подходить? Отбросить как ненужное? Владимир Ильич считал, что оно нужно.

«Можно написать превосходную книгу о роли искусства в революции, комментируя исключительно эту необычайно яркую и глубокую формулировку».

(«Ленин и народное образование»)

«…всякий настоящий строитель и борец любит радость, любит жажду жизни, любит поэтому прекрасное. Недаром великий вождь наш — Ленин прямо так и сказал, что красота нужна».

(«И. А. Римский-Корсаков»)

«Прослушав одну из фортепианных сонат Бетховена, Владимир Ильич сказал: гордишься, что ты человек, когда слышишь, что мог создать человеческий гений. Вот какая огромная, я бы сказал, поэтическая оценка дана действительно гениальнейшим политиком Владимиром Ильичем гениальнейшему музыканту Бетховену. Значит, великому сердцу и великому уму Ильича Бетховен мог сказать новое и важное, раз Ильич почувствовал новый прилив гордости носить лицо человеческое, прослушав его произведения».

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату